Падший. Игры Создателя
– Хм, у нас в школе философию не преподавали…
– Николай, я учился не в обычной школе. Так что, будешь слушать?
– Ну, а чего делать, послушаю твой пересказ с пересказа…
– Очень остроумно, – Виктор, скрестив ноги сел на кровать, опершись спиной о стену и, прикрыв глаза, стал рассказывать – Свое произведение «Алкивиад» Платон представил в форме диалога философа Сократа с молодым человеком Алкивиадом…
Пересказывая когда-то услышанное от преподавателя, Виктор ловил себя на том, что он не может донести до собеседника всей сути произведения из-за того, что ему элементарно не хватает знаний и словарного запаса и потому его рассказ выглядит куцым и убогим…
– Всё? – уточнил сержант, когда Виктор закончил свое повествование.
– Это все, что я помню.
– Слушай, в целом интересно, хотя утверждение Сократа, что человек это душа, по-моему, несколько категорично.
– Почему? – Виктор заинтересовано повернул голову в сторону открытой «кормушки». Необразованный сержант порой поражал его нестандартностью и глубиной своих суждений.
– Потому, что в таком случае наша телесная оболочка не что иное, как тюрьма для души. И мы, в свою очередь, должны либо разрушить ее, либо сделать из нее дворец.
– Слушай, я вот пересказывал тебе это сейчас и поймал себя на мысли, что я на самом деле глуп, невежественен и порочен…
– Здрасьте, – из-за двери послышался удивленный возглас – Это с чего вдруг такой меланхоличный вывод? Мне может проволоку лучше забрать, чтобы ты ей себе вены не вскрыл, а?!
– Не надо, – молодой человек вяло отмахнулся – Если я захочу покончить с собой, удавлюсь простыней, пропустив ее через фановую трубу под потолком, на которой обычно подтягиваюсь.
– И что тогда с тобой делать?
– Ничего, я сам с собой буду делать, – Виктор пробежал пальцами по корешкам книг и вытащил два томика из общего строя – Так, «Время не ждет» и вот, в следующий раз я тебе перескажу «Илиаду» Гомера.
– Да ну, – из-за двери послышался недовольный голос сержанта – Я фильм смотрел и в школе что-то такое проходили.
– Вот и хорошо, я попробую рассказать тебе то, что ты знал, более интересно и красочно.
– Сомневаюсь я, куда красочнее, ты фильм «Троя» с Брэдом Питтом в главной роли видел?!
– Видел, – Виктор открыл первую страницу «Илиады» и погрузился в античную эпическую поэзию, написанную непривычным и не очень удобным для восприятия гекзаметром – Давай потом поговорим…
– Потом, так потом, – сержант еще немного потоптался у двери и, как-то по-особенному взглянув на своего подопечного, проследовал по коридору, вдоль ряда дверей, периодически заглядывая то в одну, то в другую…
***
– Интересно, конечно, но ерунда какая-то получается, – не согласился сержант, увлеченно выслушав пересказ «Илиады» – Знаешь, я всегда считал, что Ахилл самый главный и самый крутой герой Троянской войны. А тебя послушать, так он лишь один из множества…
– Так и есть, Эней, Аякс, Гектор, Парис, Одиссей, Патрокол, Сарпедон их множество.
– Допустим, но изнеженного Париса ты напрасно в герои записал.
– С чего вдруг Парис изнеженный?
– Хм, – сержант замешкался, прежде чем ответить – Ну, он же, типа Орландо Блюм… Чёрт, бредово, конечно прозвучало. Я спорю с тобой, опираясь на факты из художественного фильма.
– Ага, – Виктор широко улыбнулся – Я тоже раньше очень часто спорил, совершенно не владея полной информацией, это в природе человека. А вообще, чтобы ты знал, Парис был атлетичным красавцем и в борьбе брал верх над своим братом Гектором. А про «крутость» вообще говорить бессмысленно, так как нет ее критерия оценки.
– Почему?! – заинтересованно возразил сержант – У «крутости» есть критерий оценки. Кто сильнее и больше убил врагов, тот и крут.
– Да ну?! – Виктор насмешливо скривился – Давай тогда пальцы загибать: Патрокол убил Сарпедона, Гектор убил Патрокла, Ахилл убил Гектора, Парис убил Ахилла, а Менелай чуть было не убил Париса. А чьей женой была Елена?
– Менелая!
– Вот, а для нее самым «крутым» был Парис. Кстати, он погиб от руки Филактета, который всю Троянскую войну провел на забытом богом острове, оттого что его там бросил Одиссей. Так что, «крутость» еще более размытая и неопределенная характеристика, как харизматичность или красота.
– Нахватался умных слов, да?!
– Есть немножко, благо несколько словарей под рукой…
***
– Привет, я заглянул тебя поздравить со сдачей первой сессии, сегодня начальнику тюрьмы результаты прислали! – это было первое, что крикнул сержант, открыв окно «кормушки».
– Привет! Скоро весна, а результаты только пришли? И вообще я первую сессию прошлой зимой сдал…
– Я имел в виду, первую сессию сданную заочно. Кстати, все экзамены сданы на отлично. Ты чего, не рад?
– Рад! Почему не рад? Я почти на сто процентов был уверен, что сдам сессию на отлично. Для меня созданы все условия, чтобы я мог почти все свое время уделять учебе, – молодой человек грустно улыбнулся.
– Витя, что случилось, ты какой-то сегодня не такой?
– Да ничего. Сон какой-то странный приснился, будто я Анечку снова спасаю…
– От кого?
– В том-то и дело, что ни от кого. Знаешь, раньше все сны происходили как будто в другом времени, а этой ночью снилось, будто я в какой-то квартире, девушка лежит на полу в луже крови, а врач скорой помощи поднимается, смотрит на какую-то пожилую женщину и, разводя руки в стороны, отрицательно крутит головой. Мол, он ничем помочь не может. Большая кровопотеря, задета брюшная аорта. И я тогда сажусь перед ней, смотрю ей в глаза и приказываю жить и она оживает. Представляешь?! Вот бы тогда так, когда я ее ножом в грудь ударил…
– Так, Виктор, ты давай в апатию не впадай. Ты что последнее время читал?
– Да вон, на столе лежат книги: «Справочник по медицине», «Анатомия», «Самоучитель по гипнозу»…
– Ну, теперь все понятно. Это твой мозг такие коленца выкидывает. Ты до сих пор переживаешь трагедию, связанную с Аней и думаешь о том, как было бы здорово ее тогда спасти, я прав?!
– Да, ты прав. Именно так и думаю. Возможно, если бы я тогда не испугался ответственности и огласки, а вызвал «Скорую помощь», ее бы спасли.
– Ты же говорил, что нож прямо в сердце попал.
– Ну и что, я тут по медицине несколько книг прочитал, так в практике были случаи, когда люди выживали и при более страшных ранениях.
– Ладно, дружище, не бери в голову, ты к соревнованиям то готовишься?
– Я готов. Если прошлые рекорды в подтягиваниях был тридцать пять раз и жим штанги собственного веса двадцать восемь раз, то я их легко побью.
– Так и было, но другие участники тоже бока не пролеживали, так что вполне возможно, они улучшат свои результаты и побьют твои.
– Да? – Виктор загадочно улыбнулся – Смотри!
Ловко запрыгнув на столик, он оттолкнулся от него двумя ногами и, взмыв вверх, ухватился руками за фановую трубу под потолком. Ошарашенный сержант смотрел на Виктора, высунув голову из проема «кормушки». Когда молодой человек перестал подтягиваться и мягко спрыгнул на пол, он произнес лишь одно:
– Пятьдесят один раз за всего каких-то восемь месяцев тренировок, Витя, ты кто?
– Я заключенный, у которого масса свободного времени и много книг. Знаешь, аутотренинг очень занятная вещь. Все барьеры у нас в голове, только у нас в голове. Возможно, раньше мы могли летать, но кто-то однажды сказал: «Стойте, мы не можем летать, у нас ведь нет крыльев как у птиц и пчел!» И люди перестали летать, установив у себя в голове психологический барьер.
– Да ну тебя, тоже придумал. Не может человек летать! Строение нашего тела не удовлетворяет законам аэродинамики и не может взлететь.
– Угу, строение шмеля тоже не удовлетворяет законам аэродинамики, но он не знает об этом и спокойно летает! Ответь мне, почему тогда нам снятся сны, в которых мы парим над землей? Может, это некая память, на генетическом уровне?!
– Знаешь, мне кажется, что ты не только раздался в плечах, но и подрос на пару сантиметров. А когда человек растет, ему снится, что он летает, вот и все объяснение!
– Очень научное объяснение, – Виктор взял со стола первую попавшуюся книгу и, завалившись на кровать, открыл ее на закладке.
– Мне бабушка так говорила, – пробурчал удрученный сержант, закрывая окно «кормушки» – Подумаешь, умные все какие…
Глава 17
2018 год
– Здравствуй, Виктор, – сержант буднично открыл окно «кормушки» и заинтересованно посмотрел на сидящего в позе лотоса Виктора и упорно смотрящего на стену.
– Здравствуй, Николай, – не поворачивая головы в сторону собеседника, ответил на приветствие молодой человек, все также продолжая смотреть на стену.
– Ты снова выиграл на соревнованиях, – обыденно произнес сержант – Девятый раз подряд. На этот раз выигрыш не очень большой, в основном все теперь ставят только на тебя.
– Сколько?
– Шесть тысяч рублей.
– Да, не много, вторая и третья победа принесли почти в десять раз больше.
– Я оформил банковскую карту на себя и положил туда твои деньги, чтобы жена ненароком не нашла и себе не приватизировала, – сержант положил карту на откинутое окно – Вот, возьми.
– Благодарю, Коля, ты настоящий друг.
– Спасибо на добром слове. Ты чего сидишь-то, карточку возьми?!
– Попозже, сейчас занят.
– Чем ты таким занят, медитируешь что ли?
– Нет, медитирую я обычно на рассвете. Сейчас я тренирую «взгляд гипнотизера».
– Это как? – сержант с интересом заглянул в камеру и посмотрел на то место, куда не моргая смотрел молодой человек.
– Да просто, – Виктор протянул руку, указывая на небольшое темное пятно на стене, оно было почти круглой формы радиусом около двух сантиметров – Это пятно я оставил на стене четыре года назад, разбив руку в кровь. Надо смотреть на него, не моргая, и думая о том, что ты в любой момент, одним мановением глаз сможешь переместить его в любое место на стене.
– И сколько надо смотреть?
– Ну, в книжке, которую ты мне в прошлый раз принес, написано, что люди предрасположенные к гипнозу, не моргая могут смотреть на черный круг размером с пятирублевую монету не менее трех минут.
– А ты сколько смотришь?
– Не знаю, но вчера выдержал двенадцать минут.
– Хм, сильно. Только я тут передачу смотрел, так там китайский солдат находясь в почетном карауле, не моргая стоял пятьдесят три минуты.
– Здорово, а сколько сейчас времени?
– Шесть часов девять минут.
– Похоже, я побил рекорд твоего солдата.
– Да не ври. Вчера двенадцать минут, а сегодня почти час?
– Я не вру. Знаешь, почему я вчера моргнул?
– Ну и почему?
– Потому, – Виктор снова ткнул пальцем в пятно на стене – Что после десятиминутного созерцания этого пятна, оно стало более темным, а вокруг него появился светящийся ореол, как будто из окна на стену упал солнечный луч. Я от неожиданности опешил и моргнул.
– Так может это и был солнечный луч? – задал вопрос сержант и тут же сам себя опроверг – Хотя нет, вчера весь день дождь шел.
– Всё, на сегодня хватит, – Виктор по-кошачьи ловко спрыгнул с застеленной постели и до треска в суставах потянулся – Коля, ты принес, что я просил?
– Да, держи – к лежащей на откинутом окне «кормушки» банковской карте присоединился полиэтиленовый пакет – Там несколько книг, новый спортивный костюм и кроссовки, как ты просил. Зачем они тебе?
– Я последнее время приседаю со штангой на плечах, в тапочках не очень удобно, – Виктор заглянул в пакет и расстроенно произнес глядя на сержанта – Коля, всего четыре книги?! Я их за два дня прочту, что мне делать день, пока тебя не будет?
– Витя, ты уже утомил, читай помедленнее, ты за четыре года умудрился прочитать всю свою библиотеку, а в моей и тюремной библиотеке книг меньше, чем у тебя и в основном они дублируют твои. И вообще, я тебе задачник по физике принес, сиди, решай задачки.
– Ладно, извини, я не хотел тебя обидеть.
– Да я не обиделся, а вообще, можешь сделать для меня небольшое одолжение?
– Смотря какое?
– Вот, – в окне показались напольные весы – Взвесься, пожалуйста, у меня с другими надзирателями спор вышел, сколько ты килограмм за четыре года набрал.
– Ну, давай, – Виктор поставил весы на пол и внимательно посмотрел на электронный дисплей, сам немало удивившись высветившейся цифре – Хм, сто четыре килограмма, почти на двадцать шесть килограммов поправился.
– Вот, я так и думал, – забирая весы, зачастил сержант – Я же им говорил, что ты больше двадцати килограмм набрал, а они не верили…
– Ну да, заключение явно пошло мне на пользу, я подрос на четыре сантиметра, набрал приличное количество мышечной массы, прочитал уйму книг, еще и высшее образование получил. Получил же?!
– Да, думаю, что получил. Надо только дождаться официального подтверждения от руководства университета.
– Скоро Новый Год, их никак поторопить нельзя?
– Ну, я могу уточнить у начальника тюрьмы. Сам-то ты как, я имею в виду, в психическом плане? Четыре года в одиночке – это не шутки, многие от такого с ума сходят.
– Я же не в полной изоляции все эти четыре с лишним года провел. Вот если бы ты вел себя, как два твоих сменщика, которые за все время моего заключения ни слова не проронили, тогда я, наверное, мог сойти с ума. А так, два дня тишины, на третий общение с тобой…
– Ну и хорошо. А то тебе до условно-досрочного освобождения еще год сидеть…
– Досижу, если новые книги будут.
– А это, – сержант замялся, но все-таки продолжил – тебе сны с той девушкой больше не сняться?
– Нет, – Виктор пожал плечами – Как отрезало. Не скажу, что мне от этого стало легче, но немного спокойней на душе стало. Когда отсижу, надо будет найти ее родителей и помочь им, в меру своих сил.
– Это правильно! Ладно, Витя, я пойду за завтраком схожу и обход сделаю, через часик подойду, расскажешь, что ты там про гипноз прочитал.
– Давай, буду ждать!
***
Ночью Виктор проснулся от ощущения, что в камере, кроме него, находится кто-то еще. Вначале он подумал, что его инкогнито раскрыто и блатные решили свести с ним счеты, но каким-то неведомым чувством он осознал, что из живых существ в камере находится только он. Резко открыв глаза, он ничего не увидел, в камере царила кромешная тьма. И снова, каким-то неведомым образом он знал, что неведомое существо находится в противоположном от него углу, слева от двери. Он стал, не моргая смотреть в темноту угла и через несколько минут, кромешная тьма вначале посерела, а затем замерцала золотом, как будто несколько десятков солнечных зайчиков стали играть в пятнашки.
– Аня?! – Виктор не поверил своим глазам и привстал на кровати – Это ты?!
– Это я! – безжизненным голосом ответила полупрозрачная фигура девушки, парящая в нескольких сантиметрах над полом – Зачем?
– Что зачем? Зачем я убил тебя?!
– Да, – бледные губы чуть шевельнулись, а огромные глаза наполненные болью посмотрели на молодого человека – Я так любила жизнь. Зачем ты ее забрал?
– Я не хотел, Анечка, прости, – зачастил Виктор, с мольбой глядя на девушку – Прости, я хотел убить другого человека!
– Зачем?
– Зачем хотел убить?! Затем, что он был с тобой. Прости, это все звучит глупо и наивно. Это все ревность. Просто я безумно тебя люблю. Еще с детства!
– Любишь?! В глазах девушки на какое-то мгновение появился интерес – Зачем?
– Что зачем? Зачем люблю?! Ну, любовь, это иррациональное чувство, оно не поддается…
– Зачем ты здесь?
– Э-э-э… Я тут в заключении.
– Зачем?
– Чтобы искупить свою вину перед тобой и обществом.
– Нет! Так не искупишь! Найди его! – голос девушки громовым раскатом прокатился по комнате.
– Кого?
– Того, чью жизнь хотел забрать, – вновь безжизненно прошептали губы – Уходи отсюда.
– Я не могу просто так уйти, меня охраняют…
– Ты можешь! Искупление ждет… – полупрозрачный силуэт замерцал и растаял, оставив Виктора наедине с самим собой.
– Что это было? – вслух задал вопрос молодой человек – Это было во сне или наяву? Надо будет с Колей посоветоваться, совсем недавно говорил ему, что больше ничего не снится и тут на тебе. Найди его! Кого его? Кто он такой?
До утра Виктор не сомкнул глаз, пытаясь вспомнить, где он мог видеть человека, которого хотел убить тем роковым утром…
***
Звук откинутого окна «кормушки» вывел Виктора из оцепенения. Он быстро проследовал к двери, чтобы поздороваться с Николаем и рассказать ему о случившемся прошедшей ночью, но вместо лица сержанта он увидел одного из его сменщиков.
– А где Коля? Сегодня его дежурство, – угрюмый ефрейтор молча поставил поднос с завтраком и отошел в сторону от двери – Погоди, тебе что, сложно ответить? Чего ты молчишь?
Ответом Виктору была лишь тишина. Молодой человек забрал поднос, без аппетита позавтракал и выставил поднос обратно на откинутое окно «кормушки», но не вернулся к кровати, а присел рядом с дверью, ожидая, когда появится ефрейтор, чтобы забрать поднос с посудой.
Как только рука ефрейтора потянулась к подносу, Виктор молниеносно ее перехватил, затем ухватил свободной рукой за лацкан гимнастерки и притянул его к окну в двери.
– Где Николай?
– Отпусти, с-с-сука, хуже будет!
– Где Николай? – Виктор сильнее сжал руку ефрейтора, от боли тот стал пританцовывать на месте и шипеть – Сломаю, к чертям собачим, куда делся Коля?
– Порезали твоего Колю, пусти!
– Кто порезал?
– Я не знаю, может зэки отомстили, может еще чего, нашли его мертвым недалеко от дома! Отпусти, мля, больно же!
– Ладно, иди, – Виктор оттолкнул ефрейтора и обессиленный сел возле двери, обхватив голову руками – Что за ерунда происходит, что, вашу мать, вообще происходит?
– Сейчас узнаешь, тварь, подожди минутку, – из-за двери послышалось шипение ефрейтора и удаляющиеся шаги.
Грохот сапог по кафельному полу возвестил Виктора о том, что ефрейтор притащил в блок штрафных изоляторов группу поддержки.
– Ну, что, тварь, на кровать присел, ссышь, – заглядывая в окно «кормушки» комментировал ефрейтор, гремя ключами – Сейчас ты у меня за все ответишь.
Дверь резко распахнулась и в нее, с дубинками наголо влетели три человека, возглавляемые ефрейтором и тут же остановились, как будто врезались в невидимую стену. Виктор стоял напротив сотрудников тюрьмы, опершись ягодицами на край стола и скрестив руки на груди. В его позе не было ни агрессии, ни страха, а только интерес. Он с интересом, чуть склонив голову в сторону, смотрел на вошедших в камеру людей пронизывающе глядя им в глаза.
– Ваши мышцы наливаются тяжестью. Ваши ноги это железобетонные колонны, вмонтированные в пол. Вы чувствуете их вес и невозможность ими пошевелить! – тихими, короткими фразами произносил молодой человек, но у вошедших создавалось впечатление, что голос звучит со всех сторон и даже в их головах – Ваши руки наливаются свинцом, они опускаются. Теплая волна поднимается снизу вверх, вы засыпаете. Вы засыпаете. Вы спите!
Охранники безжизненными кулями опустились на пол, погрузившись в беспробудный сон. Виктор обулся, надел спортивную куртку и, покидав в простой полиэтиленовый пакет вещи, которые он не хотел оставлять, покинул камеру.
В конце коридора стоял молоденький солдат. В нем что-то было не так, но возбужденный, от только что приключившегося, Виктор не стал акцентировать на этом внимание. Быстрым шагом уверенного в себе человека он проследовал к лопоухому солдатику и остановился перед ним в полутораметрах. Солдат от удивления открыл рот и смотрел на заключенного, хлопая широко раскрытыми глазами.
– Э-э-э, – затянул он – Вам тут нельзя…
– Ты хочешь вывести меня за территорию тюрьмы, ты жил все это время, мечтая только об этом! – глядя в глаза солдатику внушал Виктор.
– Давайте я вас выведу отсюда?!
– Веди! Но только так, чтобы никто не видел!
– Я знаю один секретный ход через теплотрассу. Там недавно, когда трубы ремонтировали, срезали решетку, а обратно еще не приварили. По проходному тоннелю теплотрассы можно уйти на полкилометра от тюрьмы.
Через пятнадцать минут лопоухий солдатик вывел Виктора к лестнице в тепловой камере с отключающими задвижками, которая вела наверх, к крышке люка.
– Я там не был, – солдатик кивнул на люк над головой – Но говорят, что выход где-то недалеко от шоссе.
– Хорошо! Ступай обратно! Ты меня не видел! Через пятнадцать минут ты погрузишься в глубокий сон! Иди!
Когда солдатик скрылся в темноте теплотрассы и лишь эхо приносило звук удаляющихся шагов, Виктор побежал по тоннелю дальше, объективно предполагая, что на магистральной теплотрассе таких камер должно быть большое количество. По его прикидкам он пробежал около километра, когда вновь оказался в тепловой камере. Выход из камеры оказался за каким-то поселком, и тоже недалеко от шоссе. Видимо теплотрасса шла параллельно дороге.
На улице было около минус десяти градусов по Цельсию, но молодой человек не ощущал ни холода, ни страха. Он спокойно вышел к шоссе и стал дожидаться попутной машины.
Глава 18
– Ох, ну откуда же вы тут взялись? – расстроенно произнес пожилой водитель подержаной «Нивы» останавливаясь у обочины дороги по требовательному жесту инспектора ГИБДД – Никогда же на этом участке дороги скорость не контролировали.
– На много скорость превысили? – спросил сидящий на пассажирском сиденье молодой человек в спортивном костюме, до этого дремавший под мерный двигатель автомобиля.
– Да вроде вообще не превышал, машине пятнадцать лет, я из нее больше ста километров выжать не могу, при всем моем желании, – старик опустил стекло водительской дверцы, чтобы пообщаться с подходящим инспектором – Но они же просто так не отпустят…
– Ваши документы, – без приветствия и представления по форме потребовал молодой, розовощекий лейтенант – Нарушаете?
– Что нарушаю? – старик протянул документы для проверки.
– Скоростной режим нарушаете! Вот, – инспектор показал радар, на котором желтым цветом светились цифры «158 km/h» – Будем оформлять протокол об изъятии водительского удостоверения…
– Да ты чего, сынок?! Это же не моя скорость! Какое лишение водительских прав?
– Во-первых, папаша, я тебе не сынок, во-вторых, все вы так говорите. Я не я и скорость не моя. Не хочешь водительских прав лишиться, думай!
– О чем думать-то?
– О том, – инспектор бросил косой взгляд на сидящего со скрещенными руками на груди пассажира и смотрящего на него с легкой иронией во взгляде – И вообще, пройдите в патрульную машину, вам там все объяснят!
Пассажир легким прикосновением остановил водителя порывающегося выйти из автомобиля:
– Я сам! – слова прозвучали тихо и спокойно, но от его голоса веяло такой силой и властью, что у водителя и инспектора по спине пробежали мурашки жути.
Виктор ловко покинул машину, сделал несколько махов руками, чтобы разогнать застоявшуюся в теле кровь и уверенно проследовал к патрульному автомобилю.
Через пять минут он вновь занял пассажирское кресло в «Ниве» держа в руках термос и пакет, из которого вкусно пахло бутербродами.
– Вовка, отдай документы водителю, – прокричал лейтенанту тучный капитан, высунувшись в окно патрульной машины – И садись в машину, надо срочно ехать…
***
Патрульный автомобиль мчался по запорошенному снегом асфальту шоссе, лавируя и обгоняя попутные автомобили.
– Дядя Саша, сколько этот мужик денег дал? – поинтересовался лейтенант у сидящего за рулем капитана – И зачем вы ему мои бутерброды отдали и свой термос с кофе?
– Ни сколько, Вова, он не дал, не все в этом мире деньгами измеряется. Термос я ему дал, потому, что он несколько лет нормальный кофе не пил, и вообще, термос он обещал вернуть.
– А бутерброды?
– А про бутерброды с колбасой, Вовка, вообще забудь!
– Это с чего вдруг?
– С того! Знаешь, что он первое сказал, когда ко мне в патрульную машину сел?
– Что?
– Что, я со своим сахарным диабетом, тромбофлебитом, геморроем, простатитом и паховой грыжей на твоем фоне просто человек пышущий здоровьем!
– Да ну, дядя Саша, развел он вас, как маленького. Я здоров как бык!
– А еще он сказал, что если ты сегодня, не завтра, слышишь, а сегодня?! – продолжил капитан рассказ, не отвлекаясь от дороги – Не начнешь лечить свой панкреатит, закончишь как отец!
– Отец умер от рака поджелудочной! – пробурчал лейтенант – Причем здесь панкреатит и куда мы так несемся?
– Дурак ты, Вовка! – резюмировал капитан – Панкреатит – это заболевание поджелудочной железы, а едем мы к моему приятелю-однокласснику, он начмедом в одной из больниц работает…
***
– Благодарю! – Виктор пожал на прощание руку водителю и, покидая автомобиль, попросил – Вы не могли на обратном пути проехать мимо поста ДПС и оставить там термос для капитана Уварова?
