Месть Империи 2. Боги Севера

«Венды, – подумал тогда Фарлан и ужаснулся. – Сейчас или добьют, или опять рабство!»

К счастью для него, незнакомец был настроен миролюбиво. Вниз пополз ствол дерева, и сверху донесся крик:

– Ну что, сам вылезешь или помочь?

Помогать Фарлану было не надо. Мигом вскарабкавшись по стволу, он выбрался из ямы и уставился на нежданного спасителя. Это был его ровесник, совсем молодой парень. Темные вихры выбивались из-под заячьего треуха, и с открытого, по-вендски широкоскулого лица смотрели озорные карие глаза.

– Меня Лава зовут, а тебя? – Незнакомец протянул Фарлану открытую ладонь.

Так в его судьбе появился этот парень, ставший для него лучшим другом и запомнившийся на всю жизнь.

Лава чувствовал себя в зимнем ночном лесу, как дома. Узнав, в чем дело, он безошибочно вывел их троицу к лагерю, а потом остался переночевать. Наутро Ролл, словно почуяв в незнакомце возможность выбраться из безнадежной ситуации, предложил ему остаться в дружине. К тому времени они уже потеряли с десяток бойцов, а остальные почти все были больны. Подумав немного, Лава согласился, и стал для них настоящим спасением. Он приносил добычу даже тогда, когда все остальные охотники возвращались пустыми, он находил под снегом замершие ягоды брусники и клюквы, и отваром из них возвращал к жизни уже отчаявшихся руголандцев. Цинга оставила лагерь, и впереди забрезжила надежда дожить до весны.

Как только прошел ледоход, дружина двинулась дальше на юг, и на предложение Ролла занять место гребца, Лава вновь ответил согласием. Видимо, парню некуда было идти, а почему – никто не спрашивал. У руголандцев не принято лезть другому человеку в душу. Захочет – расскажет, а нет – что ж, его воля. Фарлан тогда очень обрадовался его решению – за время зимовки он крепко сдружился с новичком. В дружине руголандцев чужаку не просто, там свои законы – и свои запреты. Нарушить неписаные правила просто, а руголандцы в ответ вспыхивают мгновенно и чуть что хватаются за меч. Фарлан вел новичка между этих подводных камней, а тот в благодарность учил его премудростям леса, и такие минуты возвращали забывшего, кто он есть, венда в далекое детство, щипали душу тревожными воспоминаниями.

Дружба шла им обоим на пользу: Фарлан, может быть впервые, почувствовал, что он не один в этом мире, а Лава все схватывал на лету, с первого слова вникая в самую суть – как держать весло, как грести, когда говорить, а когда лучше промолчать. Азы владения мечом до лесного парня тоже доносил Фарлан, но свой первый меч, как и новое прозвище, Лава добыл себе сам.

Попадающиеся на пути городища вендов предпочитали откупаться от грозных чужаков, и Ролл, чувствуя меру, много не требовал. Главная цель лежала на юге, и связываться с лесными людьми и терять бойцов ему тоже не хотелось. Так шло до тех пор, пока они не наткнулись на хорошо укрепленный острог перед порожистым участком. Здесь нужно было вытаскивать драккар на берег и тащить волоком по суше. Венды в городке не только отказались платить отступные – более того, они сами потребовали плату за проход. Мимо не пройдешь, городище перекрывало подступы к волоку, и Ролл встал перед сложным выбором: штурмовать высокие стены или откупиться? Собрали тинг, и засидевшиеся за зиму руголандцы выбрали штурм.

Городище оказалось крепким орешком, и попытка взять его нахрапом не увенчалась успехом. Венды отбивались стойко, сбрасывая приставленные лестницы и осыпая нападавших стрелами. Первые потери охладили пыл наиболее рьяных, и вот тогда неожиданно вызвался Лава. Со стороны реки город был хорошо укреплен, а вот с другой венды больше надеялись на крутизну бегущего вдоль стены оврага, и Лава, подметив это, предложил Роллу свой план. Перед самым рассветом он с веревкой бесшумно заберется на башню, а по веревке уже вслед за ним поднимется небольшой отряд. Оттуда они смогут прицельно бить по защитникам на стенах, и даже если город не удастся захватить, то переговоры уж точно потекут в ином ключе. Роллу идея понравилась, но, оглядев гладко отесанные стволы башни, он засомневался.

– Сможешь залезть?

Лава только плечами пожал – попробую.

Небо еще только засерело, когда Лава с привязанной к поясу веревкой начал подъем. Фарлан усмехнулся, вспоминая: да уж, лазить этот парень умел. Стремительно, как белка, он взбирался по совершенно гладкой стене, цепляясь за только одному ему видимые выступы. В несколько секунд Лава достиг верха и перевалился через частокол. За ним по узлам, специально навязанным на веревке, пополз затаившийся внизу десяток руголандцев.

Ролл же, глядя на то, как лихо парень скользит по отвесной стене, только хмыкнул:

– Быстрый, стервец!

С тех пор прозвище прилипло к венду, и иначе как Лава Быстрый его уже никто никогда не называл.

Молниеносный захват чужаками башни резко поменял настрой горожан, и они запросили перемирия. Из городища вышли трое старейшин, и начался торг. Кроме бесплатного прохода, Ролл выторговал еще виру за погибших при первом штурме, и после ударили по рукам. Проход был свободен.

Хвалить за подвиги у руголандцев было не принято, и когда все закончилось, глава клана, взяв меч одного из погибших бойцов, просто протянул его Лаве.

– Держи, заслужил! Отныне ты один из нас!

Глава 4

Белые буруны катились по морю снежной лавиной, вспениваясь у борта и обдавая промокшего до нитки Фарлана новой порцией соленой воды. Старый рыбак по-прежнему молча правил по ветру, а неистовствующий ветер упрямо гнул мачту, стараясь сорвать светлый лоскут паруса. В лунном свете мелькнуло побледневшее лицо Ольгерда, и венд добродушно усмехнулся: из парня выйдет толк. Страшно ему, но держится молодцом. Бояться смерти не стыдно – стыдно этому страху поддаться, позволить ему взять верх.

В памяти Фарлана вновь всплыло другое, южное море. Тогда оно встретило чужаков таким же злым штормовым ветром, словно предупреждая – не будет вам здесь удачи, убирайтесь, откуда пришли.

И вправду, сказочные берега империи на деле оказались не такой уж легкой добычей, как описывали скальды в своих балладах. Богатые города окружали каменные стены, а в маленьких прибрежных поселках люди разбегались, лишь завидев их полосатый парус. Добыча была совсем скудной, и они рыскали по побережью в поисках поживы, скрываясь от преследующих их имперских либурн. Длинные боевые корабли туринцев не уступали драккару в скорости, а бронированная пехота на палубе сулила только большие неприятности.

Несмотря на затянувшуюся полосу невезения, Ролл решил остаться в южном море до весны, надеясь своим упорством разорвать цепь неудач. Он двинулся еще южнее, рассчитывая, что чем дальше от опасной границы с варварским миром, тем беспечнее будут становится туринцы и менее укрепленными города. К самому концу зимы, когда дружина уже начала ворчать в открытую, они наткнулись на то, что так долго искали. В закрытой бухте лежал небольшой городок, привлекающий видом богатых особняков и сверкающей меди на крыше храма. Полуразрушенная в некоторых местах стена демонстрировала беспечность горожан, а гарнизон крепости руголандцев не пугал. Сотня голодных озлобленных рубак готовы были броситься на хоть вдесятеро превосходящего врага, лишь бы закончить поход славной битвой и богатой добычей. Возвращаться с пустыми руками им уж очень не хотелось. Это не считалось позором, но и героических песен о таком тоже не слагали. Свои, конечно, корить не будут, но зато будут тихо посмеиваться над неудачниками и с ноткой снисхождения вспоминать зимними ночами: «Помните тех глупцов, что ходили к южному морю и вернулись не солоно хлебавши?»

Ролл решил ударить с восходом солнца, нагло заплыть прямо в бухту и, пользуясь суматохой, захватить город. План удался на все сто. Едва руголандский корабль вошел в залив, как горожан охватила паника. Сопротивления почти не было, едва держащиеся на петлях ворота вылетели с одного удара, а дальше уже пошла откровенная резня. Опьяневшая от крови дружина творила полное непотребство, убивая направо и налево и хватая все ценное, что подвернется под руку. Фарлан вспомнил, как они с Лавой ворвались в какой-то дом. Трое мужчин сгрудились во дворе перед дверью, по всей видимости, отец с сыновьями. У защитников тряслись руки, и тяжелые мечи висели в них, как гири, в глазах застыл ужас и непонимание. Разгоряченный Фарлан сходу рубанул выскочившего вперед отца, выверенный удар с легкостью пробил защиту и обрушился на голову туринцу. Рядом уже был не Лава, а Большой Уго. Разбросав горе-вояк как тряпичные куклы, тот не задумываясь добил молящих о пощаде парней и бросился к входной двери. Дом оказался богатым: серебряная посуда, бронза, дорогая одежда, но Уго, словно ведомый чужим страхом, бежал дальше. Влетев на второй этаж и распахнув дверь ударом ноги, он остановился и довольно осклабился. В дальнем углу комнаты, закрыв собой двух малышей, стояла совсем юная девушка. Черный волосы разметались по лицу, а в глазах застыла мольба и отчаяние.

Расплывшись в сальной усмешке, руголандец отстегнул пояс с мечом и двинулся вперед, растопырив руки на тот случай, если девчонка захочет убежать, но та и не думала спасаться. Отступая перед чудовищем, она заслоняла своим телом двух малолетних братьев, плачущих у ее ног.

Фарлан, прислонившись к косяку, прикрыл глаза. Он знал, что ждет этих детей: Уго и в мирной жизни был не подарок, а в бою вообще становился зверем. Детей он прикончит, чтобы не вопили, девушку изнасилует, а потом убьет. Может, и наоборот – так ему тоже нравилось. Угар боя в голове венда утих, и в таком состоянии все воспринималось уже иначе – пакостно и мерзко. Он развернулся, чтобы уйти, и вдруг наткнулся на Лаву: тот стоял и смотрел на девчонку, на детей, на огромную спину Уго, и в глазах друга Фарлан увидел пустоту. Тот сейчас был не здесь – в этот момент он был в далеком детстве, в маленькой вендской хижине, где сестра так же закрывала его собой. В следующий миг Лава метнулся вперед, и его юношеская фигура тараном снесла громоздкую тушу Уго.

Взревев бешеным быком, Уго вскочил на ноги и заозирался, не сразу поняв, что случилось. Когда он осознал, что венд встал между ним и добычей, то даже не поверил. Никто не может помешать руголандцу взять полученное в бою – это святое, это непреложное правило! Даже конунг не может позволить себе такого, а тут кто – какой-то безродный венд! За такое можно убить, и никто, никто во всем Руголанде не осудит.

Зло оскалившись, Уго шагнул вперед.

– Голыми руками задушу, щенок!

Лава лишь жестче стиснул зубы. Огромная лапища, сжатая в кулак, с размахом полетела ему в голову. Присев, венд ушел от удара, и, как неваляшка, вновь возник перед налитыми кровью глазами Уго. Зарычав, тот повторил удар, и вновь всесокрушающая сила пролетела впустую.

Руголандец бросил взгляд на пол в поисках меча и не нашел его на том месте, где оставил. Еще когда все только началось, Фарлан инстинктивно выпихнул ножны с мечом за дверь. Уго мотнул головой, словно не веря своим глазам, но искать было некогда.

– Нет так нет – все равно прибью! – Заскрипев зубами, он вновь бросился в атаку.

Мощные ручищи сомкнулись над парнем, казалось, сейчас они сгребут это маленькое тело, сомнут, изувечат, но Лава, как змей, в последний момент вдруг вывернулся из тисков и скользнул за спину Уго. Мелькнувшая в его руках петля тонкой бечевы впилась в бычью шею руголандца. Захрипев, тот попытался втиснуть пальцы под удавку и, не добившись успеха, попробовал сбросить засевшего на спине венда, но тот висел как приклеенный, с каждой секундой затягивая петлю все туже и туже. Руголандец, зарычав, бросился спиной на стену, стремясь раздавить венда. Раз, другой, третий, и с каждым разом удар становился все слабее, а движения все медленней. Наконец, забулькав, Уго обессилено упал на колени, его выпученные глаза закатились, и тело безжизненно стало валиться на бок. В этот момент Лава сбросил удавку, давая шанс руголандцу остаться в мире живых. Перешагнув через лежащую у его ног тушу, он поднял взгляд на сжавшуюся в углу троицу.

– Уходите! – В голове Фарлана слова друга прозвучали, словно это было вчера – его глаза, его голос, – когда он обернулся к нему: – Ты же не будешь им мешать, Фарлан?

Он тогда просто молча посторонился, давая девчонке с братьями выскользнуть из комнаты. Пусть уходят – может, им повезет и они выскользнут из города или спрячутся понадежней. На детей ему было наплевать, в тот момент он был поражен другим – одолеть Уго без оружия, с одной лишь веревкой в руках! Да человек ли вообще его друг?

Уго очухался. Пожалел его Лава, а зря. Придушил бы до конца, глядишь, все закончилось бы тихо-мирно. Ну погиб Уго, бывает. Ну странно, и что? Свидетелей ведь не было, мало ли что могло случиться. А так Уго оклемался и пришел к Роллу требовать справедливости. Все подивились, поначалу даже не поверили. Одолеть Большого Уго в рукопашной – дело неслыханное. Лава ничего отрицать не стал, подтвердил, что все так и было, но при этом заявил, что виноватым себя не считает и если бы все повторилось, то поступил бы также.

Подобного случая в практике Руголанда давно не встречалось, и Ролл поначалу задумался. С одной стороны, грубейшее нарушение закона – если такое спустить, то потом и другие из-за добычи передерутся. По обычаю, такой проступок карается смертью. Но с другой, этот парень их всех от верной погибели спас, а руголандцы такого не забывают. К тому же добыча была богатая, не хотелось ему в такой день гневить богов сомнительной казнью. Взял он тогда тот самый меч, что когда-то сам вручил Лаве, вложил его опять тому в руки и сказал, глядя на собравшуюся дружину:

– Проступок тяжелый, и кому другому я бы не спустил, но за добро у нас принято отвечать добром. Так что ступай, Лава Быстрый, на все четыре стороны и считай, что мы с тобой квиты. И учти, на пути мне больше не попадайся – два раза я таким добрым не бываю!

Фарлан тяжело вздохнул. Вспомнилось, как прощался он с другом и, глядя на удаляющуюся спину, думал: «Что с ним будет? Выживет ли он в одиночку в чужой земле?»

Глава 5

Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию.

Остров Винсби

Вольный город Винсби когда-то был маленькой рыбацкой деревушкой. Все изменилось в тот момент, когда воины Руголанда отправились по миру в поисках бессмертия и славы. Южные берега не ждали напасти с севера. Занятые грызней между собой, городища герулов, вендов и фаргов становились легкой добычей. В хольмы потекло богатство. Но вот беда: нужна одежда, зерно и оружие, а сундуки забиты серебром, дорогой посудой и украшениями! Что делать? В таком деле долго ждать помощи не пришлось. Не успели оглянуться, а на острове Винсби, в одноименной деревушке уже появились первые скупщики. Так и пошло. Нейтральная территория, всем удобно. В момент вырос город, крепостная стена, ратуша, и конечно же, банки. Теперь два раза в год Винсби становился главной торговой точкой Холодного моря. Слава о ярмарках Винсби перешагнула границы Руголанда. Кого здесь только теперь не бывало: купцы со всего света и даже из далекой империи, банкиры крупнейших домов, авантюристы и ворье всех мастей. Но только два раза в год. Все остальное время это был маленький захолустный городишко, очень хорошо укрепленный, но скучный и унылый.

Если идти к городу из глубины острова, то первым открывался вид на фьорд Винсби и городские башни. Затем уже показывался весь город, стены и круглая долина в кольце невысоких холмов, которая в дни ярмарок заполнялась палатками, шатрами, загонами для скота и гулом тысяч людей.

Фарлан вышел из-за поворота и, ошарашенный, остановился. Перед ним предстала городская бухта. Смотреть было не на что – гавань была пуста. Ни одной мачты. У него пересохло в горле настолько, что даже выругаться не было сил. Где корабли? Последний раз он был здесь год назад, на весенней ярмарке, и судов было столько, что плюнуть некуда.

Сзади раздался не менее удивленный голос Ольгерда:

– Где ладьи, Черный?

Теребя отросшую за эти дни бороду, венд ошарашенно пробормотал: