По-другому

Свой текст я знал почти наизусть, но, когда вышел вперед чтобы начать я не смог смотреть в зал от волнения. За моей спиной стоял столик, за котором сидел Юрка и еще один стул для меня. Зал был почти полным, и я изменившимся почти до неузнаваемости голосом и не отрывая от листа с текстом глаз я за несколько минут выпалил все, что написал. Я закончил и зал не зная, что со мной делать, вяло поаплодировал явно с интересом наблюдая, что будет дальше. Но надо признать, что Юрка подготовился гораздо лучше меня. На сцене стоял телевизор и видеомагнитофон. На экране среди песчаных холмов был заброшенный кишлак и люди, одетые как должны были быть одеты настоящие божьи люди, с серьезными лицами говорили что-то на непонятном языке. Юрка взялся перевести, о чем они говорили. И из его слов выходило, что он много лет бродил по Средней Азии в компании этих людей и изучал как их обычаи, так и идеи древних знаний, которые, как правило, не открываются не то что европейцу, но и простому желающему. Также он выстави на сцену карту, центром которой была ни как мы привыкли Россия от Европы до Тихого океану, а центром карты был южная часть Средней Азии, а ниже шел Иран, Индия часть Китая и Афганистан. России на карту не убралась вовсе и поэтому она выглядела картой совершенно незнакомой планеты, в которую с интересом вглядывались люди с первого ряда. В конце быстро прошедшего часа Юрка сказал, что скоро к нам в город приедут Люди очень близкие к тем идеям о которых, здесь говорится и вот тогда, как говорил Юрка, мы откроем настоящий культурный центр, в котором люди смогут подчерпнуть мудрость востока и встать на путь изменения себя на основе этих древних традиций. И когда я стоял на сцене и потом, когда вперед вышел Юрий в зале несколько раз вспыхнула вспышка фотоаппарата, что еще больше смутило и даже напугало меня так, как я до сих пор чувствовал, что пытаюсь кого-то обмануть и участвую в чем-то вредном и противозаконным.

Но Юрка так уверенно тыкал указкой в карту и даже смеялся, рассказывая о людях на экране, что и я, и зал заряжался его энергией и начинал в конце живо реагировать с вопросами и неуверенными аплодисментами. Речь товарища казалась мне легковесной, по крайней мере, я ждал немного другого, но он держал внимание зала уверенно, перемешивая почти несерьезные вещи, со словами, которые явно могли иметь глубокий и неоднозначный смысл. И я понял, что и мое выступление на этом фоне выделялась нужной в этом случае серьезностью и логичностью, и прекрасно соответствовало общему рисунку вечера. В общем, все получилось неплохо. И люди в зале и как было видно и главный «дервиш» вечера и я, все остались довольны. По дороге домой Юрка сказал, что все получилось отлично и в следующий раз вход будет платным.

Уже на следующий день Юрка уехал во Владимир, а еще через неделю мы выступали с той же темой в одном из дворцов культуры на окраине этого города. Там тоже все прошло довольно бодро и к концу вечера люди задавали вопросы, и мне пришлось вспоминать и дополнять кое-что из темы которую я пытался раскрыть в своем тексте. И я как-то понял, что те вопросы, которые возникали у слушателей не ставили меня в тупик, а наоборот позволяли проявить свои знания и показать себя. Второе выступление в Нижнем также было бесплатным, но зал уже был побольше и в холле дома культуры раздавали листовки в которых был адрес нового культурного центра «АУРА» в котором каждый может индивидуально пообщаться с мастерами и получить личные рекомендации для работы и наставления, которые должны были изменить жизнь людей.

– Заканчивай ты со своей теле мастерской. – Сказал Юрка после окончания вечера. – Я снял небольшой офис на Студеной. Вывеска красивая, Секретарша. Нет, – улыбнулся он. – секретарши пока нет. Пока. Я же не могу там один постоянно сидеть. Увольняйся. Считай, что у тебя есть более интересная работа. Никто лучше тебя теорию учения не знает, а как использовать ее на практике чтобы помогать людям я тебя научу. Ты пойми, люди этого хотят. Сейчас такое время, что люди хочется открыть для себя что-то новое, и если их убедить, что они хотят именно то что мы им предлагаем, то польза будет всем.

– Не знаю, – сомневался я.

– Хорошо, но напиши несколько лекций, на темы, которые я тебе дам. Они мне нужны чтобы как-то мои практические знания приобрели цивилизованный вид и принимались людьми более спокойней. Хотя у нас такие люди, что правильные слова их только усыпляют и утомляют. Им хочется экзотики, свежей силы, восточного колорита, иногда утонченного, а иногда грубого. Люди разные и говорить с ними надо по-разному. Поэтому ты не удивляйся иногда как я с ними буду себя вести. Вот чему Абай меня точно научил, так это не пытаться прятать силу за псевдокультурой. Простой человек силу чувствует, а красивые, гладкие фразы силу растворяют как вода яркую краску. Но в твоем случае могут и должны добавить узора на мой старый арабский ковер. – Он хитро улыбнулся. -

– А тебя не смущает что твой ковер, это плохая подделка.

– С чего ты это взял? Как ты можешь об этом судить если результат, который будут давать мои слова, полностью устроят наших пациентов. Потому, что мои фразы не имеют красивой формы? Они полны глубинной энергией, которую не они создают, но они несут. А еще грубые, прямые слова добавляют соли и вызывают доверие потому, что предполагают честную натуру. Доверие к учителю делает процесс обучение быстрее и проще. И лучше давай работать вместе. Заработаешь больше и людям поможешь. Да еще. Ты сможешь со стороны на все смотреть. Так сказать, рядом, но совершенно другим взглядом. С простыми людьми я общий язык найду, а если интеллигенция заинтересуется. Тут глубокая теория нужна, а мои учителя этому не учили. И вообще мы не учителя. Учитель там на востоке, мы только его первые ученики, которые делятся знаниями и силой. Учитель там, далеко, его руками не потрогаешь. Ладно, это все детали. Так ты согласен работать вместе? – Юрка уже не смотрел в лицо, но вопрос его был прямой, а вот ответа на него у меня не было. Я понимал, что все это липа и, по большому счету, обман. Хотя в чем обман, если то, что я даю им в своем описании идей Гурджиева можно найти все, что нужно и используя его основные принципы разобраться и отделить ложь от правды. Но, например, один из первых принципов не верить не во что на слово, а проверять своими ощущениями и логическими рассуждениями. А главное, что надо пересмотреть взгляды на устройство человека и его ошибочные убеждения. Не могут же эти простые и точные законы не открыть глаза людям и не дать им возможность разобраться если их захотят просто примитивно обмануть. Этим я и Юрке помогу и отделю своим изложением этих идей все вредное от всего полезного и настоящего в том, что он привез из своих путешествий.

– Хорошо я согласен. Я буду работать с тобой, но с работы не уйду, а буду приходить к тебе по вечерам и помогать чем скажешь.

– Ты пойми. – обрадованно заговорил Юрка. – Работы много. Один я не успею все организовать. Выступления. Часто в других городах. Прием людей, работа с ними. Одному мне не разорваться.

– А жить мне на что, – удивленно спросил я.

– Ты, о чем? – так же удивленно переспросил он.

– У меня денег свободных нет, – продолжал я, – а мне сыну каждый месяц отсылать надо.

– Да этих денег, – Начал было горячо Юрка, но осекся. – Хорошо. Ты помогаешь мне по вечерам и по выходным. Делаешь то, что я скажу, а через месяц я плачу тебе столько же сколько ты получаешь в своей конторе. Договорились?

– Ну хорошо. Неуверенно и с усмешкой проговорил я.

Следующее выступление, которое организовал мой новый начальник, было на Бору. Город Бор расположен рядом с Нижним. Через реку по мосту до него добраться меньше полу часа на автобусе, а на такси иногда доехать туда легче чем на другой конец города. Афиши на доме культуры были большие и яркие, что особенно выделялось среди грязных улиц, серых заборов завода из-за которого дымили трубы. Большие каменные дома были только рядом с центром и вдоль Стекольного завода. За ними же начиналась нескончаемая череда домов частного сектора. Маленькие и бедные с глухими заборами они улица за улицей путались, но не заканчивались в бесконечном лабиринте. Местами из-за забора возвышался нелепый замок в три этажа около которого стояло несколько машин и у кованных ворот цыганский подросток скучно сидел, наблюдая за проезжающими машинами.

Народу собралось немного, и мое вступление выслушали без интереса, но Юрке опять удалось завести немного зал, и реакция по окончанию выступления была живой. Когда все закончилось, и я пошел к машине, Юрка куда-то пропал и мне пришлось ждать около такси почти полчаса. Он пришел немного встревоженный и удивленный.

– Что случилось – спросил его я, усаживаясь на заднее сиденье потому, что впереди всегда садился он. Вместо этого он сел ко мне и когда машина тронулась нагнулся ко мне и показал маленький пакетик с травкой.

– Смотри. Предложили прямо в доме культуры. И не дорого.

– Что это? – спросил я, хотя уже понял, что это за пакетик.

–– Никогда не пробовал? – спросил Юрка, долго посмотрев на меня.

– Нет. – Честно признался я.

– Я на зоне попробовал. А в ауле этого добра завались было. Хотя для нашего дела «это» полезная, но опасная штука. – он замолчал, а мне стало как-то не по себе.

– Еше раз говорю, – продолжил он, тихо наклоняясь к моему уху. – Для нас это опасная штука, но знать это, и как оно действует надо, – и помолчав добавил

– Интересный это город Бор.

Такси остановилось на повороте и расплатившись, и не заходя в дом мы пошли к нашему столу. Было уже поздно, но летний вечер светел и у стола было тихо и пустынно. Вдалеке на набережной у ресторанов звучала музыка, а последний катамаран заходил устало к причалу.

Юрка с нетерпением скрутил две сигареты и протянул одну мне. Я подержал ее в руках, не зная, что делать дальше. Юрка заметил мою нерешительность зажег спичку и прикурил. Как-то быстро стало темнеть, и огонек от его сигареты ядовито обжег вечернюю прохладу. Я тоже поднес спичку к концу папиросы и вдохнул теплый дым. Сладковатый аромат заскребла по горлу, и я закашлялся. Юрка улыбаясь похлопал меня по спине. Я попробовал затянуться еще раз, но дым вдруг превратился в каменную тяжесть, которая стала заполнять сначала плечи затем руки и ноги, а в голове превратилась в обжигающую виски тугую боль и меня начало тошнить. Будто невыносимая сила сжимала мне что-то в груди пытаясь выдавить содержимое наружу, но наружу это не попадало, а ударяло в голову, от чего она начинала болеть еще больше и страшнее. Юрка испугался и аккуратно затушив сигарету одной рукой обнял меня за плечи помогая мне освободиться от того, что я пытался выдохнуть. Через несколько минут рвота успокоилась, но голова стала большой и не приятной даже на ощупь.

– Иди спать. Такое бывает первый раз. Иди спать. Иди. – Юрка проводил меня до подъезда, а сам остался в темноте вечера. Уснул я сразу и тяжело. На утро боли не было, но неприятные воспоминания кажется, навсегда отбили мне охоту пробовать это.

Юрка зашел после обеда. – Плохой товар попался. В кишлаке лучше был. – заговорил он, размешивая чай.

– Что, и Абай твой это курил? – спросил я, сидя напротив и намазывая на булку масло.

– А там по-другому нельзя. Это вещь в нашем деле полезная, но я заметил, что ни Абай, ни Мурза этим особо не увлекались. Водкой больше баловались. Ну и секс.

– Что секс?

– Главные комплексы человека связаны с сексом. Поэтому разрушь эти комплексы. Сделай секс простым и не окутанным какой-то аурой греха и запретности и силы человека, которые бессмысленно боролись в человеке в самоукорах и самобичевании, эти силы раскроют человека, поднимут его и наполнят новой энергией.

– А вот Гурджиев говорил, что сексуальная энергия самая важная и так просто расходовать, и злоупотреблять ею нельзя.

– А ты уверен, что ты правильно понял его слова? – Спросил Юрка.

– По-моему о воздержании он говорил, что оно нужно на какое-то время пока формируется центр тяжести, а потом оно уже не важно.

– Да, – согласился я, – но про это и другое сказано. – Тут я замолчал, пытаясь вспомнить что-то важное. Которое, точно читал в книгах о 4 пути, но так и не вспомнил.

– Вот видишь, и ты не все знаешь. А я видел результат. Люди на моих глазах изменялись. Становились увереннее, сильнее, энергичнее.

– И все-таки, что-то здесь не так. – не мог согласиться я.

– Да, конечно что-то не так. – Весело согласился Юрка,– но если мы точно увидим и поймем, что что-то идет не так мы изменим подход и найдем то, что будет работать. За этим ты здесь и нужен. Поэтому давай работать вместе. – к концу фразы его голос ослаб и потерял уверенность, но было понятно, что я ему на самом деле очень нужен.

– Я же сказал, что после работы я буду заходить и делать то, что нужно.

– Ну отлично. Вот посмотри, – он достал листок, – Вот эти вопросы чаще всего, как мне кажется, будут задавать на лекции из зала. Такие, или что-то на эти темы. Поэтому подготовь ответы на них. Один вариант развернуто, с упоминанием близких по смыслу тем, а другой вариант кратко, подводя к тому, что основную рекомендацию можно получить только при личном обращении к мастеру.

– Ты будешь представлять себя как мастера? – усмехнулся я.

– Нет, конечно, нельзя допускать такую большую ошибку. Мастер далеко, а мы его первые ученики, которые близко знакомы со школой, и кое-что умеем, и можем давать рекомендации и направлять на первых порах, но главную истину и главный источник силы – это конечно мастер. Я не собираюсь некого обманывать. – почти устало проговорил Юрка. – Ну что, когда напишешь ответы? -он подвинул листок с вопросами ко мне.

– Немного голова после вчерашнего пройдет и сяду посмотрю.

– После работы в офис можешь не приходить, но в четверг мне нужны ответы на вопросы и статья в газету.

– Какая статья? – удивился я.

– Умная, интересная, чтобы не была рекламой, но стала больше чем реклама.Чтобы зацепляла. Она не о нас, а о пути. А о нас в конце и коротко. Так коротко, чтобы захотелось поискать, узнать что-то еще. – Я улыбнулся потому, что почувствовал, как интересно будет это сделать.

Юрка вяло пожал мне руку и вышел.

Работа, которую я получил, не переставала вызывать у меня двоякое впечатление. Она захватывала меня задачами и целями и отталкивала способом их достижения. Но мне казалось, что я сумею повлиять на Юрку в нужный момент. Да, как мне казалось, я уже влияю на него и в конце концов всю его энергию и опыт на правильном пути, который указал Гурджиев или так как я его понимал. И мало того, что мне было просто интересно это еще позволило мне отвлечься от тех бесконечных мыслей о семье и сыне которых я потерял, и которые были далеко. Прошло уже довольно много времени, но одни и те же мысли о том, что все могло бы было быть не так, повторялись, не меняясь и не находя нужного ответа раз за разом. Эта работа отвлекла меня и наполнила жизнь новыми событиями.

В четверг после работы я пришел по адресу, который называл Юрка. Во дворе, за старым двухэтажным зданием с черными от времени деревянными стенами спрятался современный и аккуратный дом, на углу которого зеленая реклама с красными буквами «Аура» и стрелкой, указывающей вниз на ступеньки в цокольный этаж. Секретарь спокойно улыбнулась и встала на встречу. Я понял, что меня ждали.

– Юрий Валерьевич уехал в Муром и будет только завтра. Он предупредил, что вы оставите что то, – она выжидающе посмотрела на меня. Я достал листы, над которыми работал четыре вечера и осторожно положил на стол.

– А когда он должен приехать. – Спросил я, разворачиваясь к двери.

– Наверное, завтра.

– Спасибо. – Все-таки Юркиной энергии можно только позавидовать. Думал я, улыбаясь и вспоминая привлекательную секретаршу. – Юрий Валерьевич. Смесь Гагарина с Чкаловым. Где он только деньги на все это берет.

В субботу у нас было уже два выступления за день. Одно в Семенове, а второе в Ветлуге. Теперь с нами ездила Юля, и в фойе клуба был установлен стол, у которого можно было записаться на прием, который вел Юрий Валерьевич в своем офисе. И на мое удивление в первый же вечер на прием записалось восемь человек. И хотя до города им надо было добираться несколько часов, они уверенно выбрали время удобное для Юрия Валерьевича, когда он может их принять. На следующий день, в воскресенье, было еще два выступления в других отдаленных районах области, в которых на прием записалось еще шесть человек. Когда в субботу мы возвращались домой, то подъезжая к развилке на Бор, Юрка нагнулся ко мне и тихо проговорил. – Может заедем. – он улыбнулся. -У меня адресок остался.

Я посмотрел на него и, покачав головой, отвернулся к окну. – Да шучу я.

– Значит девять человек записалось? – Восемь, Юрий Валерьевич, Первая в понедельник в два часа дня. – Бедняжка ей придется в электричке ехать почти три часа, а потом обратно. Значит вопрос важный для нее. Значит нужно помочь. – Юрка говорил негромко и глядя в наступающую летнюю ночь. – Расписание приемов дай посмотреть, – обратился он к Юле. Смотри, все на обеденное время, значит хотят успеть на электричку обратно. Ладно.

– Что ты будешь с ними делать? – С интересом спросил я.

–Уж поверь мне, они останутся довольны. Абай такое делал, мурашки по коже, а спроси, как, не ответит. Главное, в нужное состояние войти, и дальше все энергия сделает. А еще важнее в это состояние пациента ввести. А если это пациентка так это еще легче. Но устаешь после этого сильно. Это тебе не в мастерской день сидеть.

– Ты прочитал те ответы, на твои вопросы, которые я написал.

– Да прочитал. – сухо ответил он, – интересно и полезно. А вот статья твоя в понедельник выйдет в городской газете и думаю много пользы принесет. Только после этого к нам столько умников потянется, что тебе придется с ними много поразговаривать на эти темы. Так, что готовься. Я в этом сильно тебе не помогу.

Статья вышла в понедельник и в конце были указаны два контактных телефона. Первый для записи на прием, а второй, на который можно было звонить только вечером для вопросов и консультаций. Именно вечером я подходил в офис и должен был отвечать людям, на вопросы, которые у них возникли при знакомстве с темами, которые мы пытались разобрать. Качества вопросов и темы, которые пытались обсуждать звонившие меня очень удивляли. Я пытался готовиться в начале к чему-то серьезному и глубокому, но, как правило, все начиналось с того, что звонивший пытался рассказать, что он давно подозревал в себе задатки каких-то сверх способностей, но не знал, как это объяснить в себе, и вот теперь, когда появились мы, то ему надо обязательно подойти к нам чтобы мы оценили и нашли применение этому природному явлению. Часто пытались узнать какие упражнения надо использовать чтобы развить сверх способности и тут же делились впечатлениями от тех упражнений которые используют они. К концу вечера я с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать им все, что я о них думаю. Юля сидела рядом и смеялась, глядя на меня. Юрки в офисе не было. Как говорила Юлька он принял несколько человек и уехал еще пару часов назад. Я спросил у нее, что за пациенты, но она неопределенно пожала плечами, – Обычные тетки. – Ей самой было лет девятнадцать и все старше двадцати семи были для нее «обычными тетками».

Дома я слышал, что Юрка приходил уже поздно, а иногда совсем не приходил. Ко мне он не стучал и все, что он хотел передать передавал через секретаря. В выходные мы опять ехали с выступлениями по области, но теперь давали уже по три за день, собирая с каждого по шесть и даже девять записей на консультации, что очень радовала Юрку или как теперь надо было его называть Юрия Валерьевича.

Через несколько дней позвонили из газеты. У телефона был я.

– Здравствуйте, у нас открывается рубрика на тему раскрытия новых способностей человека. Не смогли бы вы два раза в неделю писать нам по две три странички на эту тему. Все что вы считаете нужным и интересным с вашей точки зрения.

– Ну, не зря я здесь сижу каждый вечер- подумал я- хоть что-то интересное. Первые две колонки я написал за один вечер прямо в офисе так как Юрки не было, и его кабинет был свободен.

Если вспомнить, что все это происходило в эпоху до исторического интернета то станет понятно, что люди тогда еще спорили между собой ,выдавая факты, о которых их оппонент мог и не знать и его ценили за это хотя часто это было даже трудно проверить. И иногда в спорах использовались аргументы, из книг, которые ты прочитал полностью, а не как сейчас краткое содержание и основные идеи того или другого автора также изложенные тем, кто это не читал полностью.

Я не мог себе позволить оказаться незнакомым с той или иной идеей. Не знать, как шло развитие той или другой мысли в изложении разных авторов в разное время. Я боялся, что меня поймают за руку и уличат в невежестве. Поэтому уже давно я поставил себе задачу прочитать основные труды по истории основных религий и этносов. Это отнимало много сил и времени, но как-то отвлекало меня от бесконечного круговорота одних мыслей и наполняло сознание пестрыми картинами из отдаленных частей всей земли, а иногда связывали процессы на земле с неведомым миром вселенной и тех законов которые ее объединяют. И начал я конечно с библии. Страх показаться идиотом закрывал мне рот и заставлял молчать даже в тех вопросах в которых люди которые знали гораздо меньше с удовольствием рассуждать на темы, которые будоражили их воображение и только. Эти всплески эмоций, связанные с теми или другими событиями истории они принимали за свои мысли и тут же пытались передать словами, которые им самим казались яркими и точными только потому, что такие яркие эмоции их вызвали. Эмоций в этих текстах было больше чем мысли и красоты. Но так как все, кто жил вокруг меня выросли далеко не в профессорской среде и не могли привыкнуть к настоящей красоте и глубине мысли, всплеск эмоций был главным критерием и ценился особенно дорого. И сам я тоже не сразу стал понимать разницу между силой голоса и силой мысли. Но те же самые люди вокруг научили меня упорству и настойчивости, и дали узнать, что только это приводит к результату. Там, где и мысль, и красота только представляют возможность победы, упорство и действие уже ждут их на финише скучая и раздражаясь. Но почему-то достижение цели таким путем никогда не давало мне удовольствия. Если цель достигнута только механически в ней никогда не было радости и удовлетворения. Всегда чего-то не доставало и ускользало, будто это не было пересечение финишной черты и победой, а всего лишь пройденный этап в скучном ориентировании на местности. Воля и действие никогда не дружили с радостью и мыслями. Прочитав Библию первый раз, я просто дошел до финиша. Прочитав ее второй раз, я местами внутренне улыбался потому, что, как мне казалось, иногда понимал, что мог иметь в виду авторы этих строк, а перечитывая еще раз удивлялся убогости своего понимания. И так во всем было для меня. Надо дойти до конца только для того чтобы опять вернуться на старт и в ожидании выстрела взглянуть на предстоящий тебе путь.

И что я особенно ценил в учении Гурджиева, что в отличии от других теоретических мудрецов открыл механизм того что я только проделывал каждый раз. Чтобы почувствовать и осознать что-то надо было чтобы это совершило тело затем прочувствовать каждый сантиметр пути, каждую фразу эмоционально с помощью чувств, а затем или вернее не затем, а в то же время осознать умом логику развития идеи и связь их с другими событиями. Только когда это удавалось можно было говорить, что книга понята и этот путь пройден вместе с автором до конца. Многие книги и не требовали этого и были созданы людьми, которые имели возможность воздействовать только каким-то одним способом и тогда они читались легко быстро и с удовольствие и также испарялись из памяти оставляя воспоминание как об летнем утре у озера.