Обнажая искренность

–Будь собой. Настоящей. Искренней.

–Спасибо, Макс, это очень ценно для меня.

–Мы так и будем стоять у входной двери в обнимку?

–Ох, – отскочила она, – проходи, посмотришь, как я живу.

Я прошел в комнату и сел на диван. Катя тут же подошла и села на меня сверху.

–Прости, не могу себя сдерживать, – произнесла она, – меня так и тенят к тебе.

Я чувствовал, как учащенно бьется ее сердце, наблюдал, как вздымается ее грудь придыхании.

–Ты ведь именно такой, да? Ты открытый, раскрепощенный, с тобой можно вести себя так, словно ты наедине с собой? Я понимаю это и мне это нравиться. Господи, как же часто мне приходилось притворяться, быть кем то, кем я не являюсь. А сейчас, сейчас словно внутри меня исчезла плотина, и река энергии хлынула вперед, сметая на своем пути любые преграды.

Я молчал, ничего не говорил, только наблюдал.

–Это ты всему причина, Макс, это благодаря тебе мне сейчас так хорошо.

–На самом деле я лишь помог тебе сбросить с себя груз, что закрывал эту самую радость. Теперь его нет, и энергия течет в тебе легко и свободно.

Словно в кадре кинофильма, Катя встала, смахнула с себя лямки платья, которое тут же рухнуло на землю, и осталась передо мной в нижнем белье.

–Возьми меня, – произнесла она невинно.

Я встал, прижал ее к себе и поцеловал. «Ночь нежна», – говорил классик. Удивительные переживания наполняли меня – я видел, как женское тело, словно молоко и мед, плавится в моих объятьях, как возгласы чувственности окрашивают палитрой высоту небес. Видел, как тонула эта девушка в объятьях чувственности и страсти, отдавая себя полностью. Я наблюдал… наблюдал движения ее тела, подсказывающего свои желания – я помогал их осуществить; наблюдал сокращения ее естества, повелевавшего быть мягче или жестче, быстрее или медленнее – я подчинялся. Я наблюдал себя, выполнявшего желания женщины, помогая ей исчезнуть личностью и возродиться чувственностью. Словно покорный раб, искренне любящий своего господина, я клал свою голову на отсечение вместо своей хозяйки, сохраняя ей жизнь, принося в жертву себя. В эту ночь я полностью забыл о себе. Была только она, ее желания и их исполнение.

Признался себе я легко – любви к этой девушке во мне не было. Я чувствовал любовь в ней, внутри нее, горящую бушующей бурей, но она была не в силах разжечь огонь во мне. Не хватало силы. Мужчина, любящий женщину, по-настоящему, без притворств, честно и открыто, смело, без страха, будучи готовым идти на смерть ради нее – утопает в этой женщине полностью, умирает в ней без единого желания спастись и, несмотря на полную сдачу, несмотря на полностью обнаженную собственную слабость, он возрождается вновь, заново взращённый любовью своей возлюбленной. Неся в одной руке свое сердце, в другой кинжал, мужчина полностью отдает свою жизнь в руки любимой женщины. Рискованно? На столько, что он готов встретить смерть, но остаться верным своей любви к ней. Тотальность, возведенная в абсолют. Эта женщина была прекрасна, она была земна и одновременно она была богиня, богиня для кого-то, но не богиня для меня. Как бы я не старался, искренне и всецело, отдать себя моменту, отдать себя этой девушке, погрузиться в нее полностью и исчезнуть, нечто во мне, где-то глубоко внутри, не могло или не давало исчезнуть, оно наблюдало. Я наблюдал, наблюдал за ней, наблюдал за собой, за тем, как откликается ее тело на мои прикосновения, как реагирую я на эту девушку. Только начав, я уже все понимал. Понимал, что будет дальше, а точнее, как не будет, и все равно предпринимал попытки, одну единственную попытку – попытку полюбить.

Ночь сменилась утром. После того, как Катя уснула, я взял свои вещи и уехал – не мог оставаться с ней. Приехав домой, я осознал, что мои опасения подтвердились. Я больше не хотел видеть эту девушку, а она, наверняка, захочет видеть меня снова. Это было именно то, что я был намерен проверить – смогу ли я полюбить по собственной воле? Мне не удалось. «Все дело в ней?» —спрашивал я себя. «Нет, она безупречна», – возникал ответ. Просто что-то не так, какой-то один винтик не подходит, не возникает искра в ответ на зажигание. Эта проверка будет стоить этой девушке массива боли, что побудил я ее испытать. Интуиция моя кричала и, в очередной раз ослушавшись, я убедился в ее правдивости. Что ж, теперь я знал наверняка кто я. Надеюсь, она меня простит.

Чтобы как-то остудить ее пыл, я решил уехать в Питер на пару тройку дней, якобы по делам. На самом деле я струсил, я дал себе время подумать, что ей сказать, когда вернусь. Сгоряча, насыщенный чувствами, разум импровизирует открыто, часто игнорируя чувства другого, а их следовало учитывать особенно. Нужно было сделать все, что в моих силах, чтобы сберечь сердце этой девушки.

Прошли шесть дней. Удивительно, как отъезд в другой город может благотворно влиять. Удивительно, как вдохновенно может действовать проживание одному в отеле. Новое окружение, не знакомые декорации города словно побуждают тебя «не высовываться», оставаться внутри самого себя, хранить себя, оберегать. Все это помогло закончить роман. Я был бесконечно рад, что закончил его и довольный возвращался в Москву. Удивительно, но Катя в эти дни почти совсем забылась, а тот опыт, что я пережил и то осознание, что ко мне пришло, словно помогли мне закончить роман, словно являлись недостающим звеном в сложном пазле слов. Я здорово задумался об этом, но потом решил не разбирать бабочку на детали, а оставить все, как есть.

По приезду первым делом обрадовал Мишу о том, что роман готов.

–Шикарная новость, дружище! Я несказанно рад!

–Спасибо!

–Заедь к нам, обсудим подробнее, что и как, заодно с Дианой поздороваешься, у нее к тебе есть разговор.

–Хорошо.

Приняв душ, я выехал к друзьям.

–Привет, семья!

–Привет, друг семьи, – произнес Миша, обнимая меня.

–Мааакс! – протянула Диана, и мы обнялись, – рада тебя видеть, проходи. Голоден?

–Да, накормите?

–Мы как раз собрались ужинать. Помогите накрыть.

Мы дружно накрыли на стол и присели. Все было вкусно и полезно.

–Миша мне уже рассказал, что съездил в Питер ты прекрасно – дописал роман.

–Так и есть. Все здесь, – сказал я, достав и протянув флешку Мише.

–Уже не терпится его прочитать, – произнесла Диана, – о чем он?

–О любви и о борьбе добра и зла.

–Интригует.

Мы закончили есть, убрали со стола, помыли посуду и присели.

–Мне не терпится прочитать его, Макс, начну прямо сейчас, – проговорил Миша и удалился в другую комнату.

–Макс, как у вас с Катей?

–Боюсь, что никак.

–Что значит «никак»? Она мне все ужи прожужжала, какой ты неповторимый, как ты прекрасно ее чувствуешь.

–Я допустил ошибку.

–Ошибку?! О чем это ты?

–Мои опасения оправдались. Какой бы прекрасной она ни была, Диан, я не хочу быть с ней.

–Ну что опять случилось, дорогой? – проговорила Диана и присела рядом со мной, обняв за плечо.

–Любви нет.

–Понимаю тебя, очень понимаю. Но ты сказал про ошибку, в чем ошибка?

–Девочка теперь будет страдать.

–Ах, ты об этом…боюсь, так оно и будет. Ты в нее вложился, да?

–Я изначально знал, что так и будет, Диан, – эмоционально произнес я, – не стоило этого делать. Но я все равно вошел в это, потому что хотел проверить, проверить себя. «А вдруг, – думал я, – вдруг, закрутиться на этот раз?» Ведь знаю себя, но все равно решил проверить и в итоге убедился. Проверил ценой страдания неповинной девушки.

–Быть может, все обойдется, и она воспримет это легко, – неуверенно произнесла Диана, очевидно, желая меня утешить.