Каникулы в эдеме

– Не-е-е… – протянул бородатый лучник, державший Алексея на прицеле. – Не похож!

– А ты их видел? – седой усмехнулся, обнажив ряд ровных, белых зубов.

– Их никто не видел, Велигор! А кто увидит, айда в долину Семи Дев! – важно сказал лучник.

– Осади…

Седой чувак по имени Велигор по ходу был главным в этой прикольной компании! Решил Алексей. Говорят по-русски, это уже легче. Лучник опустил свое грозное оружие, но стрела оставалась вдетой в тетиву.

– Ты кто? – спросил седой, безбоязненно глядя на пришельца.

– Алексей Левшов…

– А? Левша?

– Типа того…

Хоть ситуация его напугала до смерти, Алексей мысленно улыбнулся. Мужик, с внешностью актера из боевика, и замашками альфа самца, точно угадал его кличку. Как и лисица. Здесь по ходу все экстрасенсы долбанные!

– Откуда пришел? – спросил седой.

– Из Москвы. А родился в Ростовской области. А вы крутой хайп затеяли, мужики! – Алексей растянул, ставшие вдруг чужими губы, в улыбке.

– Связать ему руки! – кивнул седой. – Доставим в Вервь. Пусть ведуны решают… – его черные глаза презрительно сощурились.

Какой-то стремный квест у них тут получается! Подумал Алексей, а дальше все произошло совсем не так, как ожидали туземцы. Стоило лучнику попытаться завести чужаку запястье за спину, он получил короткий, но эффективный толчок локтем в челюсть. Сработал инстинкт. Все тот же, властный инстинкт, побудивший его сбежать от угрюмого мужика с куницей. Лучник издал странный, хрюкающий звук, из сломанного носа брызнула алая кровь. Не давая опомниться, Алексей нанес вертушку левой ступней в грудь другому бойцу, с внутренним ликованием ощутив, как парня отбросило в сторону. Бедро скрутила боль, но это уже не имело значения. Он поймал кураж. Алексей ушел корпусом от выпада копья, также как уклонился бы от прямого кросса боксера. Открытая челюсть, поросшая светлой бородой, так и манила боковой свинг. Алексей вложил в удар массу, перенес вес на правую ногу, хук получился прямо-таки сказочный! Было слышно, как хрустнула челюсть, человек обмяк словно марионетка, у которой выдернули нити. Левша пританцовывал, словно на ринге. Избивать туземцев было сплошным наслаждением! Он уже нацелился на Велигора, предполагая войти в среднюю дистанцию, и засадить коленом в корпус, а потом… Увы, триумф бойца не длился долго! Что-то тяжелое, валкое обрушилось ему на голову, все вокруг закружилось в бесовской круговерти, но прежде чем провалится в обморок, он успел подумать. Куда-то скрылся Брыль. И еще… Это не квест.

МОЗГЛЫ.

Ночь окутала землю, алые лучи заходящего солнца растаяли в сгустившемся тумане, сумерки властно вытеснили опаловый, предвечерний свет. Высоко в небе появилась рыжая, с алой каймой луна. Траву покрыл иней, будто щедрая рука осыпала землю серебром. Тревожная тишина сковала прохваченную заморозками землю, ощущение опасности витало в воздухе. Две фигуры перемахнули бревенчатый частокол, почва в этом месте была вспаханная, мягкая. Искатели сокровищ рыли день и ночь вдоль берега реки Змейки, надеясь разыскать драгоценности меотов, но кроме старых кореньев, и покрытых вековой ржавчиной обломков железа ничего не нашли. Ржа была старая, проеденная дырами, железо лежало в земле еще до Потопа, так рассказывали ведуны. Коренастый мужчина угодил босой ступней в лужу, громкий шлепок разнесся в воздухе. Беглецы затаились, не решаясь двигаться дальше. Через просеку темной громадой стоял лес. Враждебный и таинственный. Хлопья тумана стекались в лощину, шепот текущей воды в реке был похож на человеческий говор. Тревожно заквакали лягушки, оповещая о появлении чужаков. Шевельнулась прибрежная осока, к беглецам приблизился мохнатый зверек, блестящие бусинки глаз сверкали во мраке ночи.

– Брыль!

Алексей не ожидал, что так обрадуется лису. Он гладил животное, лис терся о его ноги как домашняя кошка.

– Он не доносчик? – коренастый подозрительно покосился на животное.

– Это Брыль! Он нам поможет, Щипач!

Человек, которого звали Щипачом, огляделся по сторонам.

– Воля твоя, Левша! Я не доверяю лисам, оборотням и шнякам! А кроме того нелюдям. Нелюди опасные, сразу не почуешь, кто перед тобой. Добрый бродяга, как мы с тобой, или нелюдь! Молвят, нету их в наших местах, нелюдей этих. Они на юге живут, в горах, как брешут старики… – голос у него был слабый, нервный, никак не соотносящийся с массивным телосложением.

– Помолчи! – Алексей прижал ладонь к губам.

Щипач переступил с ноги с ногу.

– Что почуял твой друг?

– Они здесь! – едва слышно прошептал Алексей. Он осторожно дотронулся до ожога на лбу. Рана была свежей, бугристой, края воспалены.

– Мозглы?! – спросил здоровяк. Уродливый горб на спине не сковывал движения, а длинные, свисающие до земли руки, выдавали недюжинную физическую мощь.

– Мозглы, кто же еще! – раздраженно сказал Алексей. Он склонился к лису, и внимательно слушал.

– Кость в горле, кость в горло! – забубнил горбун. – Святые девы покровительницы Миргарды, отчего бросили Щипача?!

– Святые девы тебе не помогут!

– Нечестивец! – буркнул Щипач, но вяло, будто внутренне соглашаясь с товарищем. – Каждый добрый человек тушуется перед гневом семи дев Миргарды.

– Я не в счет!

– Ты не в счет, бродяга! – согласился горбун. – Ты – нелюдь?

– Сам ты – нелюдь! – огрызнулся Алексей.

– Точно нет? – Щипач попытался заглянуть в лицо товарищу, отчего поскользнулся, и едва не упал в грязь. – Ты чужак! Пришлый! Явился невесть откуда, говор необычный…

– Нет, кость тебе в глотку!

– Чести ради… – Щипач выглядел смущенным. – Чести ради, бродяга! Мне страшно, вот и мелю невесть что! Очень чудно молвишь, вот я подумал… Прощаешь?

– Уже простил!

Очистные сооружения Верви работали из рук вон плохо, отбросы сливали по дренажным канавам, параша застаивалась в низинах, наледи покрывали кочки, но с наступлением оттепели ручьи уносили следы человеческой жизнедеятельности, чтобы слиться в едином русле реки Змейки. Скверным временем года была осень, пока землю не сковали морозы. Жижа заставилась в низинах. Брезгливый Щипач шмыгал носом.

– В прежние времена дерьмо не текло по улицам как дождевая вода!

– Ты откуда знаешь?

– Старцы рассказывали…

– Все старцы одинаковы! В их пору и небо было синее, а солнце грело теплее!

Горбун вытянул шею, пытаясь разглядеть что-то в серой громаде леса.

– Верно, мозглы рядом?

– Ага…

– Неужели мозглы подошли к стенам Верви, кость им в глотку дважды! – застонал Щипач.

– Холод. Ночь. Мозглы голодны. – Лаконично ответил Алексей. – Говори тише, стражи услышат.

Щипач стиснул топорище. Он приглушенно бормотал заговоры, взывая к святым девам, перебирал амулеты, висящие на груди. Новый порыв ветра принес запахи огня, аромат жареной оленины, свежевыпеченного хлеба. Звенели струны, хмельной голос затянул удалую песню. За бревенчатым частоколом жизнь шла своим чередом. Короткое лето пролетело незаметно, впереди была череда нескончаемых гуляний. День омелы, Праздник эля, Встреча снега. Молодежь пила, веселилась, в период праздников старейшина Велигор благосклонно относился к свальным забавам – как называли жители Верви массовые совокупления. После праздников наступит череда жертвоприношений. Если звездочеты сулят долгую зиму, овцами и мулами не отделаться. Ведуны будут требовать человеческой крови. Хорошо, коли попадется пленный мункат разведчик или полукровка. Приметы сулили ранние морозы, не за горами время, когда сумерки окутают остров. Ведуны иной раз настаивали на ценной жертве – обычно это был сат, или переселенец из восточных провинций. Нынешняя зима сулила стать жестокой. Солнечный диск покрыла седая пелена, луна набирала силу, становясь больше с каждым днем. Вскоре она закроет пятую часть небосклона, на ее рябом лице станут отчетливо видны заброшенные каналы, прорытые меотами для своих загадочных нужд. Осень пришла в долину с первым дуновением холодного ветра. Уныло поникли алые соцветия лепестков чертополоха, съежились бархатные листья папоротников, мягким ковром выстилающие долину возле истока реки. Листья пожелтели и жалобно трепетали на ветру, издавая прощальный стон. А в предрассветные часы изумрудную траву покрывал серебристый иней. В апогее зимы солнечный свет почти не проникал сквозь пелену облаков. Зима приносит холод. Зима приносит стужу. Зима – это маленькая смерть. Лис дважды тявкнул.

– Что молвит Брыль? – переспросил горбун.