Гордые

– А можно почитать? – поинтересовался герой тоже в каком-то покорном тоне.

– Нет! – взвизгнула Даша вполголоса. – Нельзя!.. Они посвящены одному человеку! – ляпнула она, осознав в испуге значимость сказанного.

– А, даже так? – удивился он в почтительной злости. – Почему бы и нет? Я, честно, никому не расскажу, – ну правда, знаешь… Хотя мне-то что?

– Я не покажу! – отрезала она.

– А, ну как хочешь, конечно! Да, ну как же!

Даша закрыла блокнотик и положила его перед собой. Юноша же был в каком-то благом гневе в первый миг. Потом на его лице была превеликая досада, скрываемая напускным безразличием; казалось, что ещё немного – и его вс? лицо станет влажным из-за сл?з, – казалось, что его пота?нное отчаяние в миг вырвется как неистовый припадок истерики, – вырвется как внутренний крик, молящий о покровительстве и снисхождении; казалось наконец, что ему недоставало самого заурядного – чего-то т?плого и душевного. Но, однако, это лишь казалось: внутри его бурлила коллизия, некая конфронтация, заключавшаяся в столкновении между подозрительностью, смятением и восторгом. Он предположил кое-что гнусное, но и рассудил нечто изящное, – и в обоих случаях на него, как огромная глыба, давила неопределённость конечного исхода в этом вопросе. К тому же та самая мысль щекотала объективность, вторила последним наблюдениям юноши.

Повисла гробовая тишина в течение минут так десяти: они не сказали за это время ни слова друг другу; лишь голос Валерии Ивановны, словно жужжание мухи, где-то в пространстве невнятно и глухо проявлялся, – проявлялся часто, но бессмысленно, но, однако, был необходим для иллюзии существования некой наполненности кабинета, хотя наш герой тогда ясно объявил себе, что это лишь безутешно умерщвляет его. Тем не менее, подавленный и оскорблённый, он теперь, впрочем, отнюдь не уразумевая положения своего, без восхищения, без должного участия, которое теперь было пропитано лишь неким пренебрежением, – он теперь безудержно, исподлобья глазел на Дашу. То, что он увидел, ошеломило его чрезвычайно: она с серьёзною физиономией, с неким равнодушием, от нечего делать, писала под диктовку Валерии Ивановны слова в тетрадь; но раз двенадцать, то есть очень часто, Даша кидалась бешено к своему смартфону, и – сияла, и расцветала; к личику её приливала краска, и появлялась страстная улыбка с прекраснейшими зубками. Но за это время она посмотрела на нашего героя лишь единожды и, поймав его за слежкою, похорошела на пару секунд, кокетливо смущаясь и будто бы невзначай поправляя свои волосы, после чего вновь надела маску угрюмой личности и продолжила лениво водить ручкой по клетчатым листам тетради. Он рассудил тогда, что это было ничто иное как трудолюбие, так вдобавок к нему ещё в комплекте были обещаны самостоятельность, хладнокровие и зрелость, а домыслы про возможные аффектацию и жестокое лицемерие отбросил в сторону. Его бомбардировала пустая убеждённость в том, что он безукоризненно «прочитал» Дашу.

– А, ну ты и переписываешься с кем-то ещё! – скороговоркою пробормотал юноша в пассивной агрессии.

– Что значит тво? «ещё»? – не растерялась Даша, ответив. – Тебе уже типо придраться не к чему?

– Прости, я… – осс?кся вдруг он.

– А, понятно! – негодовала Даша, всплеснув руками. Казалось, её припадок возмущения нельзя уже было сдержать ничем.

– Ты не понимаешь просто, прости, конечно, но…

– Не понимаю?

– Я не то хотел сказать, – оправдывался юноша, побледнев, – в смысле… ну… это намного труднее вс? по итогу, понимаешь?

– Как хочешь, ладно, – отрезала она, надув губы.

– И только?

– Да, и только.

– А, ну это и есть настоящий при-кол!

– Да что ещё теперь не так? Что я типо не так сказала сейчас?

– Да не, забудь уже. Ну а что тут уж такого говорить? Да, правильно: ни-че-го!..

– Да скажи ты, – продолжала выманивать Даша из него какой-то секрет, – я если чего-то не того сказала вдруг, ну… типо обидела тебя, задела за больное что-то, то ты не сердись, – это не специально вс?!..

– Нет, вс? хорошо, честно! Это я веду себя, как бы это сказать, – веду себя глупо, – нельзя так вести себя, это же неправильно! – раскаялся наш герой в полном смирении. – Прости, я просто… просто дурак – и вс? тут!

– С Соней я переписываюсь, – последовало неожиданное признание от Даши, – доволен теперь?

– Ты так сказала, будто я тобой манипулировал сейчас…

– Да, не первый раз уже. Ну… знаешь, забей… Ты помнишь, как ты меня с Соней и ещё с Ромой встретил в декабре на улице, здесь, рядом – у вуза-то?

– Да.

– Вот тогда, в ясный день, но холодный довольно, – вроде суббота же была или не суббота?

– Да: суббота…

– Ты ч?, каждый день типо помнишь или что? – заметила Даша в удивлении. Он улыбнулся.

– Нет… Так получилось просто…

– А, да? Ладно… А вообще что ты там делал тогда? Мы же типо ну… по субботам не учимся же?..

– Книги в библиотеку сдать.

– И только?

– Ага.

– Но ведь ты сам только сейчас говорил, что тебе почти два часа ехать досюда?

– Ага!..

– То есть ты реально типо два часа ехал сюда, чтобы сдать учебники в библиотеку?

– Вс? верно.

Даша, закрыв ладонями лицо, исступленно засмеялась. Юноша же заразился е? настроением, а потому его лицо скривилось от неловкой улыбки; он покраснел. Делало эту сцену особенно забавной то, что до этого наш герой даже вполне веско поддакивал всем расспросам Даши, – и теперь неосознанная чопорность в мгновение превратилась в пыль.

– Ла-адно! – продолжила собеседница, пытаясь сдерживать хохот. – Так вот, ты же тогда с Соней впервые и повстречался, а я ведь сама с ней полгода дружу только, но зато как! Ой, вы так смешно и глупо познакомились…

– Не напоминай, – умолял он, а сам сгорал от нетерпения.

– Да почему? Ты же на нас троих выскочил прямо из-за угла, – ты так быстро ш?л…

– Я всегда так хожу, – перебил юноша.

– А!.. Ну типо ты и вылетел на нас – и Соня как-то вздрогнула и – упала на тротуар! Ты и начал её нелепо поднимать за руку; а потом этой же рукой и пожал ей е? руку, когда уж Соню-то поднял!

– Да-а! – протянул наш герой в полном восторге.

– Я ещё помню, – вспоминала Даша улыбаясь, но прищурила свои глаза, будто прилежно вспоминала детали фрагмента из прошлого, – помню, что мы тебя взяли с собой гулять. А этот Рома был с нами по инициативе Сони, – я ну… не знаю, как она с ним познакомилась, но она очень просила меня пойти с ними гулять, – ну я типо и пошла…

– Логично, – холодно вставил он.

– Да; но как-то они будто не ладили друг с другом, что ли, – рассуждала она уже с некой решительностью, успокоившись окончательно, – будто больше ты с Соней разговаривал, а Рома, – а Рома был каким-то злым: я ещё пару раз заметила, как он на тебя криво косился…

– Да чушь это! – возразил наш герой. – Мерзко вс? оно!

– Как знаешь, – продолжила она, – я просто типо говорю то, что тогда заметила. Так вот, они с этим Ромой с тех пор взаимодействовали, но как-то неохотно, – ну это по моим наблюдениям и по словам самой Сони. Но в последние дни то он к ней, то она к нему начали ходить в общаге…