В поле звать язык содрал.
Но только зря
Чернели травы,
Гулял косарь всё вкруг да около.
Падь узла
Дымилась знать управу —
Повод зоркий по плечам
Гудел речам,
Сверял повадки, вёл ревниво.
Пеной ивы
Обещали возвращать всегда.
Берегами хваткий,
Верил я счастливый,
Провожал темнеть закат.
А рядом пелись взгляды,
Роднились одиноко.
Палаты в звёздах ратуй —
Беречь росой под ноготь.
Проси узор далёкий
Упрямить в подвиг локоть.
В смоль облить уста,
Глаз не смыкать надеждой.
Бояться опоздать
Услышать зов нездешний.
Веретеном
Серьга блестела в нереночь[178 - Нереночь – неологизм Ревякина от «нерест» (метание икры) + «ночь», здесь – иные дали, небывалое место, вероятно (по аналогии: икринки – звёзды), дальние созвездия в ночном небе.] космато.
Мерой иной
Узреть заделы,
Гнев урочить сватом.
Июль 1992 г., Онон
Горевать ночью
Горевать выходишь ночью,
Капли рос целебных
Серебрятся грёзно.
Взгляд набегами заточен —
Согревать безродно
Хрупкий к утру стебель.
Небылицей пьяной видишь,
Где темнеет небыль.
Облака хоронят выдох
Тех, кто был и не был.
Кто доверил сердцу голос
Увлекать в обрывы страх,
В пыль немеет сжатый колос —
И блестят в кострах слёзы.
А вернуться заказали
Огненной стрелой
К небесам распятым.
Где одарят в перья Зары[179 - За?ра – метафора глаз и света от «заря», «зрение», диал. «зиры» (глаза); (болгар.) заря.],
Пьёт прищуры Батый.