Зелье для Ее Величества. Заговор

Остальную часть дороги ехали молча. Шешковский с непроницаемым лицом смотрел в окно.

Приехали, начальник караула, как всегда, открыл дверь кареты, они вышли, но, подходя к дверям их конторы, шеф как бы мимоходом бросил, кивнув в сторону Ивана:

– Этого под замок.

– Есть!

Потом повернулся к Ивану, стоящему с выпученными глазами:

– Исполняйте, сударь, то, что я вам велел. Чтобы после обеда всё было сделано.

Затем ещё раз к начальнику охраны:

– В еде и просьбах не отказывать, вина не давать.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

И уже вскоре коллежский секретарь, свежеиспечённый кавалер Святого Георгия 4-й степени был помещён с известной предупредительностью в камеру.

«Вот уж воистину не зарекайся от сумы да от тюрьмы», – подумалось Ивану.

Надо было что-то придумывать с письмом. Нужно во что бы то ни стало выйти на эту госпожу К – и про зелье можно узнать, и, может, про вампиров этих. Ведь это какой скандал и паника может выйти!

Но самое главное, Иван чётко ощутил, что его шеф сейчас не шутит. Он действительно может отдать приказ убить его, шутка ли – прозевать столько дряни, которая способна человека в зверя превратить, да притом если она ко всегда неспокойным казакам в Запорожье попадёт – это же бунт! И знают об этом только два человека, он и шеф. Даже если удастся поймать эту К, и то надежды мало, ну а если нет, то Шешковскому такой опасный свидетель не нужен. Хотя надеждой являлись вампиры. Если Емельяна этого шеф ещё мог изловить, то на сумасбродов его одного не хватит, в любом случае кого-то надо будет посвящать. Иван немного повеселел.

И оставался ещё один неопределённый момент – Вяземский должен был проснуться или ожить. Может, тогда что-то прояснится. Но вариантов мало – записка как будто предсмертная.

***

К двум часам пополудни дверь открылась и его препроводили в кабинет начальства. Шешковский сидел за столом несколько бледен и смотрел на Ивана, как палач на осуждённого.

«Экзаменатор на право жить», – подумалось Ивану.

Молча положил на стол исписанный листок. Шеф пробежал глазами первые строчки, нахмурился, бросил на Ивана взгляд исподлобья, вернулся к чтению. Текст гласил:

«Сударыне К от госпожи V. Дорогая моя подруга, неожиданный поворот и выгодный дело приобретает. Вас встретит доверенное моё лицо в известное Вам время в ста шагах на север от известного Вам места в проулке».

– И что всё это значит? – хмуро спросил Шешковский.

– Я подумал, что раз усопший просил это напечатать в газете, значит раньше они так уже делали. По моей просьбе мне были предоставлены подшивки «Ведомостей», и в одной из них я нашёл вот это объявление, – и он протянул газету с обведённым объявлением:

«Сударыне К от госпожи V. Моё доверенное лицо ждать будет на рынке Андреевском в известное время Вам».

– В ста шагах от рынка строится собор Святого Андрея Первозванного, а рядом с ним храм Трех Святителей Вселенских, – пояснил Иван.

– А откуда мы узнаем время?

– Его мы не узнаем, поэтому придётся установить круглосуточное наблюдение. Ну и пару человек назначить на роль доверенных лиц, пусть топчутся там день и ночь, сменяя друг друга.

– Ну что же, стоит попробовать, – пригласил жестом сесть.

Продолжая смотреть на Ивана неприязненным взглядом, спросил:

– А что ты обо всём этом думаешь?

Иван вздохнул, собираясь с мыслями:

– Полагаю, ваше высокоблагородие, что это группа сошедших с ума дворян-иностранцев.

– Почему дворян-иностранцев?

– Да у них там как послушаешь – среди дворян развраты сплошные и живодёрство. Со скуки и от денег бесятся. Да от безнаказанности. Взять того же маркиза де Сада.

Шешковский хмыкнул:

– Интересная мысль.

– Я также полагаю, что наш лекарь и эта К – иностранцы славянского происхождения.

– Отчего так?

– Стиль письма. Так говорят и пишут иностранцы, не вполне овладевшие русской речью, как, впрочем, и русские, плохо говорящие на иностранном, – эти люди хоть и знают иностранные слова, но пытаются построить их в предложения, свойственные их родной речи. Ну и когда разговаривал с лекарем этим – он слова странно выговаривал, но без латинского акцента.

– Хм… А ведь и правда, – шеф потёр подбородок. – И есть ещё кто-то третий, известный Вяземскому и К. Значит, получается, что банда иностранных сумасбродов составила заговор против власти…

– Какой же это заговор?

– Коли начнут дочерей генералов грызть, кому от этого урон выйдет?! – сверля Ивана колючим взглядом, процедил Шешковский.

– Её Величеству, – просипел Иван.

– Вот! – поднял указательный палец шеф. – А спрос опять же с нас!

– Но сумасшедшие не могут так рационально мыслить и быть столь организованными! Нормальному человеку не понять их логики.

– Вот, значит, ты её и будешь понимать. Но сначала надо поймать эту К и найти зелье. Понял?

– Точно так, ваше высокоблагородие – про то, что шеф совсем недавно приказал ему забыть про зелье, Иван благоразумно промолчал.

– Ну а мы уж тут догляд за знатными девицами устроим да хозяев гостиных дворов упредим, чтобы доносили об иностранцах.

– Я вот думаю, надо из дома для душевнобольных парочку людей тайно увести.

– Это ещё зачем? – нахмурился Шешковский.

– Их искать начнут. Розыскную экспедицию привлекут может. По городу слушок пройдёт, а мы его раздуем, мол, психи эти на людей кидаются, вампирами себя мнят. Оно и дамы вести себя осторожнее будут, и если что-то случится, вроде как и ожидаемо выйдет, если укусят кого. Все знают, что психов ещё не поймали.

– Дело говоришь. Займусь этим. Молодец! – похвалил его шеф.