Хороших людей все меньше

– Правда? Альберт, а ты и правда интересный парень. – С доброй усмешкой сказала Мартина и с еще большим энтузиазмом принялась продолжать повествование: – про это место мне рассказывал еще мой дедушка, Муса Ашраф. Еще ребенком он приезжал сюда, как гость из дружественной страны. Именно здесь они отдыхали, не было никаких палаток…

– Можно перебить?

– А? А, да, конечно. Есть вопросики?

– Да, имя твоего дедушки. Оно какое-то…

– Южанское?

– Да. Такие обычно дают на севере Южанского союза.

– Ты абсолютно прав. Он оттуда родом.

– То есть когда-то мы дружили с Южанами?

– Конечно, вам все время твердили, что они дикари, верно?

– Ну, если простыми словами, то да.

– Так вот, это все – бред сумасшедшего. На самом же деле раньше все страны находились в содружестве и частенько летом дети из них отправлялись сюда, как знак содружества. Ты видел вывеску у входа?

– Нет, даже внимания не успел обратить.

– А если бы обратил, то заметил, что там написано «Добро пожаловать» на разных языках. Так вот, мой дедушка провел здесь детство и много чего рассказывал. Как мигрировал, как нашел свою спутницу где-то в Падании (южной части Англосакского союза) и все-все-все. А я сидела у него на коленках и внимательно слушала. Он так интересно все рассказывал, я даже не зевала. И, знаешь, мне так захотелось побывать в этом месте. У меня было на это две причины. В одной из них мы сейчас находимся.

– А вторая?

– А вторая пока недоступна для твоих ушек. – Произнесла она это так мягко, что Альберт чуть подскочил на месте.

– Понятно, но…

– Нет времени, нам пора на мероприятие. В следующий раз продолжим. Бежим, Альберт!

Они пулей вылетели из здания и вновь незаметно вернулись в отряд.

Еще никогда мероприятие не казалось таким скучным. В перерывах между однотипными номерами выходил Андрэ и рассказывал несмешные анекдоты про Южан. Хотя несмешными они казались только Альберту и Мартине.

***

Следующие три дня проходили для Альберта и Мартины в определенном, можно сказать, четком порядке. Проснуться, сходить на зарядку, причем ходили они уже вдвоем и всегда о чем-то говорили по пути. Затем поесть за одним столом и в свободное время сбегать в красное здание. Там они… проводили время вместе. Альберту все больше и больше начинала нравиться Мартина и все меньше общение с Андрэ и Генри. Лагерь же все жестче и жестче промывал детям мозги. Вновь массированные атаки на Англосаксов. А ведь совсем недавно утверждали, что у Южан ничего нет, что они настоящие дикари. На деле же все обстояло иначе. Южане готовились дать отпор.

Альберт и Мартина же были далеки от этих дел. Пусть хоть бомбу скидывают, им не до вражды с другими. Они просто проводили время. Вскоре Альберт узнал, что дедушка Мартины совсем недавно умер. Именно это и стало причиной ее появления в лагере имени Маркиза де Сада. Одну причину она уже называла, теперь она еще больше понятна, но вторая. Ее она так и не сказала.

Седьмой день

Утро сегодня было на редкость паршивое. Хотя еще вчерашний день был просто прелестен. Приятные разговоры с Мартиной грели сердце Альберта. Товарищ Шмидт своим грубым голосом опять прокричал: «Подъем, товарищи»! Друзья Альберта сегодня ушли умываться без него; в последнее время они мало общаются.

– Эй, соня, давай поднимайся. – Мягкий голос Мартины, как уютный плед, вызвал приятные мурашки по коже.

– Марти… да, да, я сейчас.

– Погоди, у нас есть минутка.

Она улеглась рядом с Альбертом.

– Какой ты теплый, а у нас сегодня было так холодно.

Она прижалась к нему сильнее. Альберт решал уже сказать, но тут же послышались шаги Генри и Андрэ.

– Ладно, Альберт, в красном поговорим.

– Ладно.

Вновь последовала жесткая зарядка, в этот раз их заставили бежать три круга, причина подобных изменений пока оставалась неизменной. Последний круг ребята бежали уже с большим усилием, дыхалки почти никому не хватало. Ну а после опять сборы у флагштока, где уже последовало исполнение гимна. Да, именно гимна. А после него уже песня про Южан. Старший вожатый сегодня объявил об очередном мероприятии. Сегодня вновь поход в кинотеатр для просмотра фильма. Для всех уже было понятно его содержание.

Вновь поход в столовую, завтрак сегодня совсем не радовал. Каша слишком водянистая, хлеб черствый и какой-то уж совсем невкусный. Чай сильно разбавлен водой и походил на какую-то безвкусную несладкую воду. Альберт сидел напротив Мартины. Такой расклад вещей его полностью устраивал. За спиной же все шептались насчет них, все уже понимали к чему идут их взаимоотношения, но касаемо их позиции им было неизвестно. Наверное, если было бы по-другому, то их бы закинули в изолятор, и это только в лучшем случае. Но их такая перспектива не пугала, они слишком хорошо все скрывали, по крайней мере их мнение не выходило за пределы красного здания.

И вот уже и завтрак миновал, а день выдался свободным до вечера, разумеется. Альберт и Мартина вновь отправились в свое место. Миновав спортивную площадку, они подошли ко входу. Теперь Альберт каждый раз рассматривал надписи на разных языках, но гласящих одно и то же. На этаже произошли некоторые косметические изменения. По крайней мере в глаза бросается чистота, которую они навели. Также появилось множество вещей Мартины, которые она привезла из дома. Они ассоциировались у нее с дедушкой. Она считала это чем-то вроде дани уважения. Альберт много расспрашивал у Мартины о каждой вещице. Ну например, стоящий на тумбочке стаканы, из которых они порой пили, дедушка получил именно в этом здании от одного Славянина, вроде его звали Максимом. Или флаг, который они повесили на стену – конечно, это сделал Альберт, за что Мартина была очень благодарна. На нем символически представлены все страны, находившиеся в тот момент в дружеских отношениях. Кстати, на тумбе помимо стаканов лежала книга О. Генри «Дары Волхвов». Это была самая любимая книга Муса Ашрафа. Он частенько читал ее своей любимой женщине. Сейчас же ее почитывал Альберт.

Сейчас настал момент, когда Альберт хотел признаться Мартине. Она, похоже, была к этому готова и, видимо, хотела сделать то же самое.

– Марти… ты знаешь. Мы с тобой знакомы совсем недолго. Твои истории – наверное, самое интересное, что я мог узнать о мире. Твой оптимизм вдохновляет меня.

– Оу, Альберти, я рада проводить с тобой время и…

Тут послышались шорохи.

– Черт, придется прервать наш разговор. Давай на третий. – В голосе Мартины слышался неподдельный страх.

Они быстро поднялись на третий этаж, на котором располагался запасной выход. Они пулей нырнули в него. Альберт начал спускаться по тонкой и неудобной до невозможности лестнице.

– АЙ!

Мартина поскользнулась и чуть не упала. Альберт поймал ее.

– Марти, ты как?

– Нога, ай, больно!

– Идти сможешь?

– Дума… ай… думаю, что да.

Кое-как они доковыляли до медпункта, там они соврали, мол Мартина подвернула ногу об корень. Мартине перебинтовали ногу. Видимо, в лагере не были готовы к каким-либо травмам, ведь кроме Нурофена и Оксибутинина в распоряжении санитаров были только бинты и зеленка.

После они вернулись в отряд. Провести время вместе им не представлялось возможным, поскольку всех уже готовили к походу в кинотеатр, что довольно странно, ведь еще только два часа дня. Да и обед сегодня почему-то отменили, что злило Альберта и Мартину, но не остальных. Оказалось, что финансирование лагеря было очень сильно урезано. Об этом Альберт узнал от Андрэ. Последний, разумеется, ничего против не имел, считая, что подобные меры необходимы для победы.

В кинотеатре все уселись в ожидании мероприятия, но то, что случилось, никто не ожидал. В коробку неожиданно ворвался Джордж Сондлер со свертком ткани в руках. Альберт сразу определил этот сверток – тот самый флаг, который он упорно вешал и за который получил самую приятную похвалу на свете. Он перевел взгляд на Мартину, она буквально пылала от ярости, хоть и пыталась не поддаваться эмоциям. Но Альберт уже слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить злость и ненависть в ее глазах. Мгновение и на них выступили еле заметные слезы.