Вернуть жену

Тогда почему Амиран так уверенно заявляет, что бесплоден?

– Идем. И так много времени потратили, – раздраженно добавляет он между тем. – Последний шанс, Ася.

Я в смятении. Теперь становятся понятны его слова про малыша. Но как убедить мужа, что он не прав, что ошибается? Разве поверит он мне?

– Мне нужно собрать вещи, – сдаюсь в итоге под его тяжелым взглядом.

– Оставь эти тряпки, – морщится он. – Тебе привезут нормальную одежду.

– Дело не только в одежде! – возражаю я. – Здесь у меня жизнь, понимаешь?

Стоит сказать это, как Амиран стискивает зубы, подходит почти вплотную и с презрением скользит взглядом по моему животу.

– Я вижу, какая у тебя здесь жизнь, – буквально выплёвывает каждое слово. – Все твои документы уже забрали. Не волнуйся. Остальное тебе не понадобится.

Изумленно оглядываюсь на дом, из которого и правда выходит один из охранников. Они, что, обыскали тот, пока мы тут разговариваем?

– Там же вещи для ребенка… – растерянно говорю.

– Не волнуйся. Он не будет ни в чем нуждаться, – сквозь зубы произносит Казаев. – Он не виноват в том, кто его отец.

Становится настолько горько внутри. Порой я позволяла себе помечтать о том, как мы случайно встретимся с Амираном. Но даже в страшном сне я не могла представить, что мы увидимся вот так.

– Ты прав, – говорю упавшим голосом. – Он не виноват в том, кто его отец…

Силы на борьбу заканчиваются как-то одномоментно. Какой смысл спорить со скалой? Казаева не переубедить. Он вбил себе в голову свою правду и попросту не услышит меня.

Медленно обхожу бывшего по дуге и иду к машине.

– Правильное решение, – доносится мне в спину.

А я вот совсем не уверена. Все произошло так быстро, что я не успеваю даже задуматься о том, почему Амиран нашел меня.

Как? Ведь Феликс уверял, что я буду в безопасности. Что если буду соблюдать все его указания, то меня не найдут.

Где я ошиблась?

Уже в машине Амиран огорошивает еще одним заявлением:

– Будешь вести себя послушно, ребенок получит мою фамилию.

– Что?

– Твой отец будет очень рад получить желаемое, – мрачно добавляет он, а я цепляюсь за эту фразу и долго-долго кручу ее. До меня доходит медленно. Но неизбежно.

– То есть дело в бизнесе? – озвучиваю свою догадку и встречаюсь взглядом с мужем.

Неужели он и правда искал меня только из-за того, что наш брак – просто очередной контракт, и дело вовсе не во мне?

– 3 Ася -

Амиран не торопится отвечать. Просто смотрит, и все.

– Я хочу знать! – повышаю голос. – Все дело в деньгах? Поэтому ты аннулирован наш развод? Да?

– Это не имеет значения, – наконец, скупо выдает Казаев и отворачивается.

Он просто отворачивается от меня!

– Я имею право знать, – упрямо повторяю.

– Ты имеешь право следить за домом и ждать мужа с готовым ужином, – равнодушно возражает он. – Тебя к этому готовили всю жизнь. Пора заняться делом.

– Но ты говорил другое…

– Я ошибался. Свобода не пошла тебе на пользу.

Его слова звучат приговором.

– И куда мы едем?

– Домой. Туда, где твое место, о котором ты позабыла.

– И что, как все будет дальше? – не унимаюсь я. Раньше я бы ни за что не позволила себе подобный тон с мужем. Но не теперь, когда я прошла столько всего сама.

– Так, как и должно быть.

– То есть я буду сидеть дома и ждать, пока ты вернешься с работы или после своих любовниц?!

Амиран медленно поворачивается ко мне и смотрит немигающим взглядом.

– Ты уверена, что имеешь право на подобные вопросы? – со злостью спрашивает он.

Горько усмехаюсь в ответ.

– Вот, значит, как. То есть ты, как встречался с этой своей Мариной, так и продолжишь?

– Мы с ней расстались.

– Да плевать! Марина или другая. Вам, мужчинам, всегда все можно, правда? Верность – не то, что является обязательным в браке, так? Зато жена должна ждать и быть любящей и заботливой всегда!

Эмоции выходят из-под контроля, и я попросту не справляюсь с тем, что наваливается на меня. Мне так больно и страшно. Обидно.

Я же только научилась жить свободно, мечтать о сыночке, строить планы и не зависеть от мнения мужа. Не думать о нем.

Я только излечилась от этой болезни, и вот снова оказываюсь рядом с ним.

Вопреки всей логике, что есть, вопреки всем разумным доводам, я все еще чувствую к нему то, чего не должно быть.