Насильно мил (не) буду

По полицейским базам Ясю искал, фоторобот сделал, соцсети изрыл практически экскаватором, даже покопался в картотеке местной зубной клиники, благо нужные контакты умею находить на раз. Но нарыл разве что дырку от бублика. А о простой вероятности найти таксиста даже не подумал.

Будь у Яси с собой телефон, я бы, без сомнения, связался со службами такси и выяснил, кто приезжал на вызов. Но у малышки не было мобильного, она уехала со случайным водителем, чего вообще в принципе делать не стоит. Никогда! И я еще дам Супердевочке за это по рукам. Однако я посчитал случайного таксиста иголкой в стоге сена и не стал заниматься его поисками. А поправки на то, что в маленьком городе может быть не так много таксистов, не сделал. Все-таки здесь жителей сорок тысяч, а не миллион, как в Краснодаре.

Громов – голова! Как обычно, впрочем.

У травмпункта я таксиста не нашел, зато встретил сразу несколько на вокзале, и за символическую плату мне рассказали, кто из их знакомых бомбит в районе поликлиники. Даже дали телефон.

Дальше дело техники.

Теперь сижу в засаде перед домом Яси и думаю серьезную думу.

Если я завалюсь к девушке в десять вечера – вряд ли она обрадуется, еще подумает, что преследую.

Нет, я, конечно, преследую. Ибо это ни с какой стороны не нормально – пробивать девушку по всем известным базам, в то время как она даже номер телефона оставить не пожелала. Но Ясе так рано знакомиться с моими тараканами совершенно не обязательно.

Завтра куплю роз и приду средь бела дня, как нормальный человек.

Она, разумеется, спросит, откуда я узнал адрес. Отвечу: «Ты сказала его доктору, когда оформлял тебе карточку, забыла? А я вот запомнил, отличаюсь редкой памятью».

Адреса она не оставляла, кстати. Но ведь могла чисто автоматически назвать, так? Девчонка вчера была в шоке, вполне может сделать на это скидку. И я в ее глазах буду не двинутым психом, а почти нормальным кавалером. С розами.

Еще некоторое время любуюсь на свет в окнах, в надежде увидеть силуэт Супердевочки. Но вместо нее вижу только мужика. Наверное, это Дмитрий Брянцев. Да, в чьем доме живет Яся, я тоже узнал. Еще выяснил, что этому Дмитрию тридцать три, и трудится он учителем русского языка.

Когда мне сообщили фамилию человека, которому принадлежит дом, у меня аж руки вспотели от напряжения. Первая мысль – жена. Но вот какое дело – не женат товарищ Брянцев.

А кем еще могут приходиться друг другу люди с одинаковой фамилией? Родственниками, конечно. Скорей всего, Яся – дальняя родственница, потому что никаких сестер или кузин у Брянцева тоже не имеется. Думаю, именно поэтому она не зарегистрирована в этом городе.

Если бы они были женаты, то прописал бы к себе девочку, так? Нормальный человек это сделал бы сразу. Да и кольцо бы ей на палец напялил – равно застолбил, а кольца-то и не было на ее очаровательном безымянном пальце. Я это при первой возможности проверил.

Да и не может такая, как моя Супердевочка, быть женой этого хорька в очках. Я нашел в соцсети его фото с учениками, не на что там любоваться.

В общем, ни денег у Брянцева, ни внешности. Чем бы взял такую, как Яся? Поэзией? Не похожа она на девушку, которая на это польстится. Слишком для этого спортивная, видно, заботится о своем теле. Я много в жизни повидал, но такого неравного союза не видел ни разу. Красота всегда отдается за что-то.

Нет, Ясе больше подойдет кто-то вроде меня. Внешность, деньги. Пусть, не миллионер, но не бедствую. Мозги, опять же, имеются, хотя не всегда ими правильно пользуюсь.

Да, ей определенно подойдет кто-то вроде меня.

Хотя, о чем это я… не кто-то вроде. Я!

* * *

Ясмина

После двух дней усиленного лечения выхожу на работу. Приходится, нельзя же брать бесконечные отгулы, так меня скоро в магазине узнавать перестанут.

Уже могу свободно наступать на пострадавшую ногу, а благодаря волшебной мази, которую для меня раздобыл Дима, синяк на щеке наполовину сошел. Оставшуюся синеву я надежно замаскировала тональным кремом. Потом решила, что, раз сделала тон, надо хоть ресницы накрасить. Потом руки потянулись и за тенями, пошла в ход даже помада.

Редко наношу макияж, потому что с ним мое лицо становится слишком ярким, выразительным. Вызывающим, как говорит Дима. Но сегодня цвета будто сами перебегали из косметички на мою пострадавшую физиономию. Финальный аккорд – голубые линзы для глаз. Без них из спальни вообще не выхожу, мало ли кто увидит.

Влезаю в джинсы, надеваю белый топ, а поверх черное худи. Да, с рабочим прикидом макияж не очень вяжется. Но сегодня буду красивая, пусть мои коллеги это как-то переживут.

Я – ассистентка в цветочном магазине «Глория».

Сортирую пришедший товар, вместе со сменщицей занимаюсь изготовлением букетов, иногда стою за кассой. Но поскольку официально не устроена, по большей части остаюсь в «закулисье».

Посылаю своему Тотошке воздушный поцелуй и выхожу из спальни.

Тотошка – единственный мужчина в моей жизни, который никогда не расстраивает. Наверное, потому что не мужчина вовсе. Точнее, пола мужского, но рода совсем нечеловеческого – плюшевая собака. Старенькая, много раз стираная, но любимая до одурения.

За годы скитаний я научилась не привязываться ни к чему материальному, ведь непонятно, что из этого можно будет взять дальше в дорогу. Но Тотошка всегда со мной. С двенадцати лет на самом деле – это последний подарок мамы. Даже отец, и тот не смог нас разлучить.

Когда являюсь на работу, начальница, Светлана Борисовна, поджимает пухлые благодаря недавнему визиту к косметологу губы, поправляет короткое каре, вздыхает:

– Ясенька, ты сегодня при виде, как я погляжу… Перед цветами на складе красоваться собралась? Они все равно красивее. – И демонстративно хихикает.

Этой шутке уже много месяцев, но отчего-то она от нее не устает. Всего только и нужно было – разок столкнуться с ее молодым любовником. Тот мне заулыбался, попытался при знакомстве поцеловать руку. Этого Светлана Борисовна, по сути еще молодая тридцатипятилетняя женщина, все никак не может мне простить. Поэтому на работе я всегда в балахонах.

Привычно захожу за кассу, а потом юркаю в дверь, ведущую в склад. Утренняя рутина на какое-то время отвлекает. Меняю воду у цветов, прыскаю их, сортирую. Призываю вдохновение, чтобы сделать несколько букетов из роз, начинающих увядать.

«Эксклюзивный букет из двадцати пяти кремовых роз, выбери свежие», – получаю сообщение на телефон.

Хо-хо, кажется, в магазин пришел денежный клиент.

Прохожу по складу к ряду, где хранятся мои прекрасные, самые любимые на свете розы. Вытаскиваю ведро с кремовыми красавицами и выбираю самые лучшие. Быстро обрываю крайние лепестки, чтобы цветы приобрели еще более свежий вид. Оборачиваю в золотистую сеточку. Добавляю к обертке лично мной изготовленные маленькие бисерные броши.

Может, кому-то работа флористом покажется скучной, но мне нравится. Обожаю нежные ароматы, великолепно умею собирать букеты, люблю украшать их на разные лады. И работа спокойная, если не грядет Восьмое марта.

Пара минут, и букет готов. Морщусь, чересчур резко опершись на больную ногу, и ковыляю в зал магазина. Открываю дверь, вижу у кассы…

Мне показалось?

Чувствую, как кожа на руках и спине покрывается мурашками, а на затылке даже будто волосы начинают шевелиться. И тут же захлопываю дверь, отпрыгиваю, словно от нее исходит радиоактивное излучение.

Там он самый!

Захар! Стоит себе как ни в чем не бывало, в черной кожаной куртке. Такой деловой, что дальше просто некуда.

Не-е-ет… мне показалось. Если о ком-то очень много думаешь, он ведь может начать мерещиться, так? Просто померещился. Что ему делать в цветочном магазине? Он же в городе проездом.

А даже если он, увидел ли?

Если он, то определенно увидел… А-а… Что делать-то?

Щеки краснеют при воспоминании о моем позорном бегстве.

Вдруг злосчастная дверь отворяется, а на пороге показывается действительно Захар собственной персоной.

– Что ты тут делаешь? – фырчу, чувствуя, как слабеют колени.