Луиза: Новое начало. Книга вторая

После своего более чем подозрительного разговора с Дрю я решила пойти и поговорить с Тесс, также известной как Валери. Она сменила имя, когда начала работать в «Ле Папиллон». Она была одержима идеей отыскать убийцу Изабель, поэтому я решила, что она сможет прояснить некоторые вещи.

– Войдите! – ответила она, после того как я постучала в дверь.

Я открыла дверь в ее комнату и вошла.

– Привет, у тебя есть минутка?

Она стояла перед огромным напольным зеркалом, примеряя разные наряды для вечернего выступления.

– Чего ты хочешь? – спросила она, бросив кожаные шорты в кучу одежды, лежавшей на кровати. Как всегда, в комнате царил бардак, и ее владелица выглядела так, будто была совсем не рада видеть меня. Наш последний разговор закончился не слишком хорошо, поэтому я не могла осуждать ее за это.

– Я хочу спросить у тебя кое-что об Изабель, – сказала я.

Тесс развернулась и с подозрением взглянула на меня.

– Что ты хочешь о ней знать?

Они с Изабель были очень близки, и я была уверена, что о ночи, когда умерла бедная девочка, ей было известно куда больше, чем она говорила.

– Я знаю, что ты начала тусоваться с Роджером, владельцем «Поцелуя дракона», в надежде, что он использует свои связи в полиции, чтобы помочь тебе собрать информацию о смерти Изабель.

– И?

– Однажды ты сказала мне, что не веришь, что арестованный и есть убийца, но почему? Что ты знаешь, Тесс?

Я отказывалась называть ее Валери, но, как ни удивительно, она никогда не поправляла меня.

– Какая тебе разница? – спросила она, сверля меня взглядом. – Мы все равно не сможем помочь Изабель.

– Но мы можем сделать так, чтобы справедливость восторжествовала.

Она сделала глубокий вдох и подошла к маленькому бару у стены, достала бутылку и налила себе бокал вина.

– У меня есть свои причины полагать, что Винсент – мужчина, который раньше был нашим клиентом и ее любовником – не убивал ее.

Тесс сделала несколько глотков напитка и продолжила:

– Той ночью, когда это случилось, мы с Изабель вышли пропустить по стаканчику. У нас был выходной, поэтому никто не возражал против того, чтобы мы покинули клуб. Мы пошли в один из наших любимых баров, но примерно через полчаса Изабель позвонил мужчина, которого я не знала. Он сказал, что хочет увидеться с ней, поэтому она ушла. Примерно через час она написала мне, что не вернется ночью в клуб и что мне нужно прикрыть ее. Когда я спросила, не с Винсентом ли она останется, она ответила, что была на свидании с другим. Она не назвала мне имя своего спутника. Полиция сказала, что это был один из друзей Винсента и именно поэтому Винсент убил ее, из ревности. Но я видела его той ночью. Он знал название бара, куда мы с Изабель любили ходить. Я уже собиралась уходить, когда увидела, как он входит в бар. Он не видел меня, но выглядел обеспокоенным. Он подошел к бармену и спросил про Изабель. Казалось, будто он не мог найти ее, вот почему мне кажется, что он даже не видел ее той ночью. Согласно отчету полиции, она была убита как раз в то время, когда я видела Винсента в баре.

– Тогда почему полиция арестовала его? Какие у них были против него улики?

– Они сказали, что на ноже, найденном возле тела, были его отпечатки. Это было орудие убийства, поэтому естественно, они подумали, что Изабель убил Винсент.

– Ты кому-нибудь рассказывала о том, что видела его той ночью?

– Да, но они мне не поверили, потому что одна из камер с улицы, где было найдено тело Изабель, зафиксировала, как машина Винсента покидала место преступления. И хотя они не смогли увидеть лица водителя, все равно решили, что он для них главный подозреваемый, остальное ты знаешь.

– А что насчет парня, с которым он разговаривал об Изабель?

– Ты имеешь в виду бармена?

– Да.

– Забавно, владелец бара сказал, что парень после той ночи больше не появился на работе.

– О… это звучит как очень странное совпадение, ты так не считаешь?

– Забудь об этом, Луиза. Никто не возобновит расследование, даже если мы найдем дюжину странных совпадений во всей этой истории.

– Но почему нет?

Тесс сделала беспомощный жест и села в одно из кресел.

– Потому что кто-то заплатил дохрена денег, чтобы дело закрыли. И кто бы это ни был, это настоящий убийца.

– У тебя есть какие-нибудь идеи по поводу того, кто это может быть?

– Я думала, что да, но ошиблась. Один из друзей Роджера – офицер полиции. Он был также одним из тех, кто расследовал убийство Изабель. Официально мы встречались всего один раз, но могу поклясться – это был не первый раз, когда я видела этого мужчину. А когда он увидел меня, то занервничал, будто тоже узнал меня. Но после того дня я больше не видела его. Роджер сказал, что его отправили работать в Вашингтон.

– Ты думаешь, он настоящий убийца?

– Я не знаю, но его реакция заставила меня задуматься. К сожалению, мне так и не удалось вспомнить, видела ли я его раньше. В любом случае, почему ты спрашиваешь?

– Кое-что напомнило мне о трагедии, и я подумала, что ты, возможно, нашла способ, как узнать правду.

– Нет, увы.

Больше не было ничего, о чем бы я хотела поговорить с Тесс, и наш разговор завершился. Я уже было собралась уходить, когда мне на ум пришел другой вопрос.

– Нравилась ли Изабель Дрю?

Тесс ухмыльнулась.

– Дрю никто не нравится. А она была просто очередной девушкой, работавшей на него. Я бы знала, если бы между ними было что-то большее.

– Хорошо.

– Луиза?

– Да?

– Ты счастлива? – вдруг спросила Тесс.

– А что? Только не говори мне, что тебя заботит мое счастье.

Проигнорировав мою иронию, она спросила:

– Стоило ли ради этого уходить из клуба?

Неважно, какой сучкой она могла быть временами, я знала – Тесс хотела большего. Возможно не больше одежды и обуви, но чего-то другого, того, чего не было ни у одного из нас, – настоящей семьи. И мы обе знали, что найти ее внутри «Ле Папиллон» нельзя. Независимо от того, что сказала Кейт, друзья никогда не смогут заменить тех мелочей, которые дает наличие семьи, тех, кто с тобой одной плоти и крови.

– Думаю, люди всегда получают то, что заслуживают, – сказала я. – И то, что у меня есть сейчас, стоит каждой слезинки, пролитой мной в то время, когда я была узницей «Рая». Надеюсь, однажды ты найдешь то, что ищешь, Тесс.

– Хочешь сказать, ты рада жить в полном одиночестве, работать, учиться и тому, что, когда тебе нужно с кем-то поговорить, рядом никого нет?

О, она всегда знала, как нажать на мои самые больные места.

– У меня есть все, что мне нужно.

– Повезло тебе, – сказала Тесс, полным призрения голосом. Она не верила мне. Казалось, она была уверена в том, что сейчас моя жизнь была столь же ничтожной, как и тогда, когда я жила в приюте. Я не хотела говорить ей, что она ошибалась, но это было именно так. Сейчас моя жизнь была абсолютно другой. Она была лучше, и я была более счастливой… хотя и не могла проводить больше времени с человеком, который являлся причиной моего счастья.

Моим любимым днем недели всегда был понедельник. Многие ненавидели этот день, но не я. Для меня понедельники всегда ассоциировались с чем-то новым: новыми планами, новыми надеждами, новыми достижениями. Кроме того, я надеялась, что каждый новый день, что я проводила без Уилла, приближал меня к тому, чтобы быть с ним, не говоря уже о волнении, которое я ощущала, когда задумывалась о том, что увижу его снова.

В моей новой жизни было то, что я по-настоящему любила, – «Балеро». Для меня занятия там были подобны сбывшейся мечте. Меня не заботило то, что я вынуждена работать день и ночь, чтобы быть хотя бы наполовину столь же квалифицированной, как другие студенты. Некоторые, если не все из них, танцевали всю свою жизнь до того, как были приняты в школу. У меня же не было других тренировок, кроме «представлений» на железнодорожной станции, которые я давала, пока находилась в «Раю», и выступлений в «Ле Папиллон». Все свои знания о танцах я получила, читая книги и просматривая ТВ-шоу. Но мои оценки были хорошими, действительно хорошими, и танцевальные навыки становились лучше день ото дня.

Танцы были единственным, без чего я не могла жить. Они помогали мне держаться за свои мечты, снимали напряжение и уносили прочь от проблем; когда я танцевала, все мои мысли уходили, и к тому времени, когда заканчивался танец, я чувствовала себя намного лучше, это было совершенной идиллией на фоне того хаоса, из которого состояла моя жизнь.

Помимо своих собственных занятий, я была занята и тем, что обучала учащихся «Балеро», когда им были нужны дополнительные репетиции. Я не ожидала, что моя учительница, миссис Крампл, предложит мне эту должность, но она сказала, что квалификации у меня для этого более чем достаточно; это действительно удивило меня, потому что я не чувствовала, что обладаю достаточными знаниями, чтобы обучать кого-то другого. Многие студенты «Балеро» подрабатывали инструкторами по танцам. Школа была одной из лучших в городе, и я была удостоена чести называть себя ее учащейся.

Я быстро приняла душ, оделась и отправилась в школу. Было начало декабря, тротуар под ногами был покрыт тонким слоем снега. Мои мысли вернулись к тому времени, когда я жила в приюте. Для нас, обитателей «Рая», зима была худшим временем года. Нам не хватало теплой одежды, а то, что у нас было, едва ли вообще можно было назвать одеждой, мы выходили на улицу практически наполовину раздетыми. Мы ненавидели холод. Но у нас не было иного выбора, кроме как жить той жизнью, которую нам предлагал «Рай». Вот почему каждый день моей так называемой свободы был для меня благословением, величайшим преимуществом которого было то, что мне больше не нужно было попрошайничать.

Приблизившись ко входу в школу, я улыбнулась. Я повернула голову к парковке и заметила, что, как всегда, Кристофер припарковался поближе к дверям. И как всегда, он сидел в машине, читал утреннюю газету и пил капучино из кофейни рядом с кампусом, куда обычно ходили студенты. Самое забавное было то, что его присутствие никогда не беспокоило меня. Я знала – он был здесь, потому что Уилл не хотел выпускать меня из поля зрения, но он также знал, что я разозлюсь, если увижу самого Уилла, преследующего меня; Кристофер – другое дело. Он знал, что я ненавижу, когда меня преследуют, поэтому старался держаться «в тени». Но сегодня я решила нарушить свое «Нет, я вас даже не заметила» правило и подойти поздороваться.

Я подошла к припаркованной машине и тихонько постучала в пассажирское окно.

– Доброе утро, Луиза, – сказал Кристофер, выходя из машины. – Что я сделал такого, что ты меня заметила?

Я рассмеялась:

– Серьезно? Вы действительно считаете, что это первый раз, когда я заметила вашу машину?

Он улыбнулся:

– Но ты никогда не говорила, что видела меня.

– Я не хотела, чтобы вы думали, что я не хочу, чтобы вы были поблизости, и разрушить ваш план по моей защите.

– А я продолжал притворяться, что не знаю, что тебе известно, что я шпионю за тобой.

Я захихикала.

– Это так в духе мистера Блэра, заставлять вас следить за мной, особенно учитывая, что я не позволяю ему лично делать это.

– Уилл не знает, что я здесь.

– Ох… он не знает, так вы своевольничаете?

– Он сказал мне, чтобы я дал тебе больше свободы, но я отказался следовать его приказу. Поэтому да, должно быть это значит, что я «своевольничаю».

Я вздохнула.

– Это из-за моего отца? Вы думаете, он попытается навредить мне?

– Я доверяю своим инстинктам, Луиза, а они говорят мне, что, когда дело касается твоего отца, все возможно. Поэтому я лучше вернусь к газете и кофе, если ты не возражаешь. О, и не говори моему боссу, что видела меня здесь.

– Не скажу.

Он снова улыбнулся, и я развернулась, чтобы направиться к классу, но потом решила, что не могу уйти, пока не спрошу у него кое-что.

– Кристофер! – позвала я.

– Да?

– У него все в порядке?

Я всегда спрашивала, все ли нормально у Уилла, но после всего того, что произошло воскресным утром, вопрос казался намного более искренним, чем обычно.

– Я бы сказал, он немного рассеянный. Тебе известна причина, которая кроется за мечтательным выражением лица, что я наблюдаю у него последние двадцать четыре часа?

Я снова захихикала.

– Если честно, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– О… а я подумал, это из-за того, что вы двое вчера встретились. Должно быть, я ошибся.

Конечно же, он знал, что мы виделись, ему было известно все, что касалось Уилла и меня.

– Не могу сказать наверняка, я не разговаривала с Уиллом со вчерашнего утра.

Кристофер не прокомментировал это, но я была уверена – этот мужчина знал каждую мысль, отражавшуюся на моем лице. Он по натуре был очень проницательным.

В тот момент, когда я вошла в класс, я увидела конверт, лежавший на моем столе.

– Кому-нибудь известно, что это или откуда это взялось здесь? – спросила я своих маленьких учеников. «Балеро» также славилась тем, что проводила уроки танцев для детей.

Евангелина, пятилетняя девочка с большими голубыми глазами, подошла ко мне и сказала:

– Я не знаю, что это такое, но это оставила незнакомка.

– Незнакомка? – спросила я удивленно. На мгновение я подумала, что конверт, скорее всего, был от Уилла, попытавшегося напомнить мне о том, что он жив и все еще ждет меня.

Потом меня поправили.

– Какая-то леди была здесь несколько минут назад и оставила это вам, – сказал Роберто, другой мой ученик. Он был наполовину испанцем, и мне всегда нравилось разговаривать с ним, его акцент был действительно милым.

– Какая-то леди? – повторила я его слова, удивившись еще сильнее. – Кто-нибудь из вас узнал ее?

– Я, – сказала Паулина, подбежав ко мне. Она была одной из моих любимых маленьких танцовщиц, которая несмотря на свой юный возраст была очень талантливая и усердная. – Она приходила, чтобы найти вас, но я не знаю зачем. И она напугала меня. Она была похожа на ведьму из той сказки, что мы с папой смотрели по телевизору прошлым вечером.

– О, правда? Ну, я уверена – кем бы она ни была, она не такая плохая, как та ведьма. Она хотя бы сказала, чего хочет от меня?

– Нет, она только спросила, ваш ли это класс. А сегодня она оставила для вас этот конверт, – Паулина указала на стол. – Видите? На нем даже ваше имя.

Я посмотрела на конверт, чувствуя легкое беспокойство.

– Спасибо, ребята. Готовьтесь, мы начнем через несколько минут.

Я подошла к столу, взяла конверт, открыла его, вытащила лежавшую в нем записку и стала читать.

«Покинь школу. Чем скорее, тем лучше».

Какого черта? Почему я должна покинуть школу? Кто эта женщина, оставившая записку? И почему она всегда приходит в мое отсутствие?

– Паулина? – позвала я. – Пожалуйста, подойди сюда. Ты можешь описать женщину, которая оставила это для меня?

– Хм-м… Она старая, действительно старая. Такого же возраста, как моя бабушка, но с седыми волосами. И она показалась мне злой. Ее лицо было хмурым.

– Что ты имеешь в виду под «ее лицо было хмурым», почему она показалась тебе злой?

– Я не думаю, что ей нравилось находиться здесь. И она не переставая смотрела на дверь, словно боялась, что кто-то придет и увидит её здесь.

А вот это на самом деле было странно.

– Спасибо, – сказала я, сунув записку в сумку. Лучше спрятать ее, пока её не нашел и не прочитал кто-нибудь другой.

Моей первой мыслью было показать ее Кристоферу, но потом я передумала. Кем бы ни была эта таинственная женщина, она позаботилась о том, чтобы записка досталась мне, и только мне.

Слоит ли говорить, что я не переставала думать о чертовой записке весь остаток дня? Мне нужно было провести три занятия, но к концу второго кое-что произошло. Я получила еще одну записку, она была приклеена к моему шкафчику в раздевалке.

«Будь осторожна, они близко», – говорилось в ней. Она была написана тем же почерком, что и первая, что напугало меня еще больше. Потому что, кем бы ни была отправительница, она очевидно знала свое дело. Она хотела, чтобы я ушла, и хотела этого сейчас…

Позднее тем же днем, мои подозрения подтвердились, в тот момент, когда я открыла дверь в свою квартиру. На полу лежал очередной конверт. Я с трудом сглотнула, чувствуя, как колотится мое сердце. Я быстро закрыла за собой дверь и резко подняла конверт с пола, разрывая его.

«Ты слишком близко подобралась к вещам, которые должны оставаться тайной… любой ценой».

Что? Что, черт возьми, она хочет этим сказать? К каким вещам я подошла слишком близко? Последние пять месяцев я только и делала, что репетировала и работала!

Мне нужно поговорить с Уиллом. Но я не была уверена втом, что хочу этого, так как знала – он захочет запереть меня в безопасном месте – в его доме – еще до того, как я расскажу ему всю историю; одной записки будет для него достаточно, чтобы доказать, что я в опасности. Кроме того, что, если я расскажу ему об остальных записках? Подвергнет ли это опасности и его жизнь тоже? Я не могу рассказать ему, не могу подвергнуть его риску из-за нескольких листочков бумаги. По крайней мере, пока не узнаю больше о записках и их отправительнице.

Я решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Я хотела узнать, попытается ли эта женщина снова связаться со мной, а потом, если да, я выясню все остальные детали происходящего. Если нет – ничего не случится, если я не расскажу Уиллу.