Мой бешеный майор

– Мы, между прочим, два часа с этими гирляндами возились, – дуется Ванек, – Красиво ведь получилось?

– Да я ошалел просто от красоты! – выдает Демыч, – Даже про курицу забыл на первые пару секунд.

– Да далась вам эта птичка, – возмущается Дуня и бросает взгляд на большую тарелку, где аккуратной кучкой лежат обглоданные до белизны косточки.

– Когда питаешься только бутербродами, пиццей и гамбургерами, курица с картошечкой как афрозодиак, – смотрит на Дуню влюбленными глазами Демыч.

– Ээй, – торможу я друга, – Поел, вали! А то я не пойму, вроде поехал Ваньку встречать, а я тебя до ночи уже выгнать не могу.

– Вот что ты за человек такой, Зубр, – встает из-за стола Дема, – Друзей на ночь выгоняешь на мороз и одиночество.

– Давай, давай, знаю я тебя, – подталкиваю друга к двери, – Сейчас начнется: давай боевичок посмотрим, потом еще что-то и утром хрен встанешь.

Провожаю Дему, загоняю собак в вольер. Даю им поесть, наливаю чистой воды. Зара что-то поскуливает, но вид у нее довольно счастливый, если можно так сказать о собаке. Понятия не имею, как она будет рожать. Нет, теоретически я, конечно, знаю, что и откуда, но на деле ни разу не видел. Тем более, не принимал участия в этом процессе. Надеюсь, собаки сами с этим разберутся. Главное – перед сном загнать ее в дом, что Зара сделает с превеликим удовольствием. У нее фетиш на мой диван в гостиной. Хлебом не корми, дай на нем поваляться.

Дуня убирает со стола, а Ванька ей помогает. Наблюдаю за сыном, вытянулся, стал каким-то дохляком. Мать за ним вообще не следит, что ли? Пока был здесь, занимался в школе бокса, сейчас в Санкт-Петербурге забросил. Валя объясняет это тем, что много уроков и нужно учиться, а спорт побоку получается.

– Пап, а она моя няня? – лыбится Ванек, складывая посуду в посудомойку.

– А что, похожа? – огрызаюсь я, стаскивая со стола бокал и бутылку виски.

Направляюсь в гостиную собираясь устроиться перед телевизором и посмотреть какой-нибудь матч.

– Не думал, что ты в няне нуждаешься, – говорю сыну, что следует за мной, забросив последнюю тарелку.

– От такой бы не отказался, – щерится он, но убирает улыбку видя, как я свожу сердито брови, – Я свалю ненадолго, – голос меняется на заискивающий.

– С чего бы это? – плюхаюсь на диван, пододвигая к себе журнальный столик.

– Так, что с елкой? – появляется Дуняша из кухни с полотенцем в руках, – Нужно ее купить, а то гирлянды и игрушки есть, а елки нет.

– Ты здесь что, прописаться решила? – знаю, что говорю грубо и вижу, как щеки Дуняши краснеют, а глаза вспыхивают обидой, – Ну вот и отлично.

– Так, я ушел, пап, – смывается в прихожую Ванек.

– Стоять, куда это ты?

– С друзьями встретиться, – удивленно притормаживает Ваня, стягивая куртку с вешалки.

– Отставить, время видел сколько? Какие друзья? Завтра днем отвезу тебя на пару часов, встретишься.

– Пап, я на такси, – канючит малой, – Уже вызвал.

– Отменяй, – мои приказы здесь не обсуждаются, и Ваня шипит сквозь зубы, кидает куртку и взлетает по лестнице в свою комнату.

– Вернулся и куртку повесил! – кричу ему вслед, а Дуня тоже разворачивается, взметнув своей юбкой, и идет за Ваней.

– Узурпатор, – слышу от нее, а затем, как хлопнула дверь ее комнаты на втором этаже.

Ну, отлично, всех разогнал, всем настроение испортил, я молодец.

Какое-то время сижу, потягивая виски и ощущая давящую тишину в доме. Огоньки разноцветные моргают, создают новогоднюю атмосферу. Красиво мать ее вашу. А так хорошо вечер начинался. Пойти, прощения, что ли попросить? Да и у кого, у рыжей уголовницы? Вот еще.

А сам поднимаюсь с дивана и со стаканом в руке иду в комнату Дуни. Захожу к себе, вытягивая из шкафа чистые спортивные штаны и футболку. Тоже мне, нашел причину. Ну, у нее реально нет ничего с собой, кроме маленькой черной сумочки. Без стука открываю дверь и захожу в комнату. Дуня сидит на кровати и щелкает пультом от телевизора.

– Стучаться вас не учили, Олег Николаевич? – встает, сложив руки на своей красивой груди, и сверлит меня взглядом.

Делаю шаг к ней, встаю почти вплотную. Разглядываю веснушки на носу, румянец, что ей так идет. Неожиданно для себя наклоняюсь, словно меня притягивает магнитом и уже почти пробую ее губы своими губами, но встречаюсь с теплой ладошкой, что перекрыла мне доступ, закрыв мой рот.

– И что это вы хотели сделать? – ух, какая сердитая, укусил бы, сожрал прямо тут. Фу, Зубр, нельзя!

– А на что похоже? – улыбаюсь, даже и не думая отстраняться. Губами целую ее пальчики, чувствуя, как приподнимается все внизу, наливается кровью, грозит вырваться наружу и посмотреть, что происходит.

– То, что властью своей собрались попользоваться, – мигом отвечает рыжик.

– Нельзя, что ли? – лукаво улыбаюсь, – Я тебе вещи принес, чтобы переоделась.

Оглядываю ее маленькие ножки в черных толстых колготках, что выглядывают из-под длинной юбки. Поднимаюсь взглядом выше, снова зависая на шарах, что натянули белый джемпер.