Послышались крики. Запах усилился. К тому же, начало очень сильно вонять гарью и… чем- то ещё, но Зина Воронцова не могла понять, чем именно.
– Верочка…– промолвила хриплым голосом Зина.– Неужели правда не чувствуешь ничего, а?! Быть такого не может…
– Сама не знаю.– произнесла Вера и пожала плечами.
– А кто кричит?!
– Это? Это из концлагеря…
– Ауштартовых?
– Нет. Кого-то другого…
– Ясно.
– Зинка…
– Что?!
– А ты, когда уйдёшь летать… на самолёте…
– Что?!
– Ты куда меня денешь?!
– В смысле?!
– С собой возьмёшь?!
– Нет.
– Возьми!!!
– Нет.
– Почему?!
– Это опасно.
– Неправда! Не верю! Не верю!!!
– Верочка…
– Что?!
– Я не…
– ВОЗЬМИ МЕНЯ С СОБОЙ!
– Нет!
– ДА!!!
– Нет!!!
– ДА!
– Я не смогу…
– Сможешь.
– Ну…
– Пожалуйста!
– Ладно. Возьму.
Вера обняла Зинку Воронцову. Зина приобняла Верочку.
Вдруг в комнату вошёл Сергей. Он подошёл к Верке и произнёс:
– Тебя семья ждет.
– Какая семья?– спросила Вера.
– Обычная.
– Мои все умерли. Ты бредишь.
– Нет. Они там стоят.
– Где?
– На улице…
– Хорошо. Идёмте.
– Идём.
Вера Попова взяла Серёжу за руку и пошла вместе с ним. Зина, шаркая своими ботинками, шла за ними. Она была словно тень, защищающая Сергея и Верку от самых страшных вещей… и Зинаида готова была смириться с этой ролью, только лишь бы эти двое были живы… Вовку она уже потеряла. Больше потерь Зинка Воронцова не хотела.
Слеза потекла по Зининой щеке. Она никак не могла смириться с тем, что Вовочка заснул навечно… навсегда.
Зинка улыбалась, идя за Серёжей и Веркой. Улыбалась сквозь слёзы. Сквозь неизлечимую рану в душе и сквозь боль. Невыносимую боль, которая сводила Зинаиду Воронцову с ума.
Наконец Сергей дошёл до двери и отворил её. Зина услышала смех Верочки. «Значит, всё в порядке!»– решила Зинаида и пошла за Серёжей и Верочкой, зная, что Веру теперь она видит в последний раз… и от этого Зинке становилось очень грустно.
Вдруг послышался крик. Зинка Воронцова знала- кричит Верочка. Вера отпрянула от двери и закрыла её… затем Верочка подбежала к Зинаиде и обняла её. Зина, не понимая, что происходит, тоже обняла Верку, но та кричать всё равно не переставала.