Отморозок

Эрик выходил неторопливо. Постоял у двери, растирая запястья. Осмотрелся и…

Его взгляд упал на меня.

– Подслушиваешь, сестричка? – с кривой ухмылкой проговорил он.

– Даже не собиралась! Мне нужно забрать из гостиной сумочку.

Прятаться больше не было смысла, и я сделала шаг вперед, выходя из своего укрытия.

– О, в самом деле? – Эрик перегородил мне дорогу. – Но раз уж мы встретились, позволь показать тебе дом.

Он схватил меня за локоть и потащил вглубь коридора.

– Пусти! Сейчас же!

Но Эрик не слушал.

Он держал меня за локоть крепко, больно впившись пальцами в тонкую кожу.

– Куда ты меня тащишь? – прошипела я.

Но он не обратил внимания ни на мои слова, ни на мое сопротивление – продолжал тащить меня за собой. Дважды свернул, и мы оказались в каком-то темном закутке.

– Подходит, – резюмировал он.

А в следующую секунду прижимает меня к стене, и сам придвигается ближе – так, что трудно пошевелиться.

– На этот раз не будет огней, – говорит он с усмешкой, – но твои глаза так сверкают, что сойдет.

– Что ты…

Я не успеваю договорить, лишь изумленно выдыхаю, когда он неожиданно обхватывает кисти моих рук, поднимает вверх и удерживает в крепком захвате.

Он очень сильный, его жесткие пальцы как наручники больно впиваются в кожу, и освободиться не получается, несмотря на мои попытки. Он наблюдает за ними снисходительно, прекрасно зная, что за ним превосходство.

– Так-то лучше, – говорит он, когда я даю себе немного времени, чтобы собраться с силами.

Мы так близко друг к другу, что его дыхание смешивается с моим. И теперь я отчетливо вижу какого цвета его глаза – они цвета холодной зелени. И этот холод пробирает меня, пугая до чертиков.

Чего он добивается? Зачем мы здесь? Я не понимаю его. Не понимаю, не знаю, но уже ненавижу. За то, что при каждой встрече пытается унизить меня. Тогда, на террасе… и сейчас… сейчас не помогло даже платье, которое позволяло мне чувствовать себя не хуже остальных гостей на этой вечеринке.

А для него… для него я все так же – никто, поэтому со мной можно обращаться вот так.

– Боишься… – говорит он, наблюдая за мной. – Наконец-то правильная реакция…

Он видит мой страх.

И, наверное, чтобы усилить его, склоняет голову. Его губы так близко от моей шеи, что от его дыхания горячо. Оно скользит от выемки, вверх, задерживается у уха. Кажется, одно неосторожное движение, даже если я просто вдохну глубоко, и его губы ко мне прикоснутся…

Стараясь избежать этого, отворачиваюсь, и в ту же секунду понимаю, что это был неудачный маневр. Потому что теперь у него больше доступа к моей шее, и никогда еще я не чувствовала себя такой беззащитной, а еще…

Сердце начинает стучать так громко, что, наверное, это слышит и он, потому что вдруг замирает.

И тяжелое дыхание начинает опалять мою кожу сильнее, как будто пытаясь вызвать огонь изнутри. Я не знаю, как он это делает, не знаю, почему это происходит со мной, и почему дрожь, которая охватывает меня, уже совершенно другая.

Страх разбавляется. Чем? Я не знаю. Но это какой-то сумасшедший коктейль, и, словно желая попробовать этот вкус, я делаю вдох. Поворачиваю шею, чтобы взглянуть на Эрика, понять, почему он застыл, и… его губы все же касаются моей кожи.

Едва ощутимо, всего на мгновенье.

Не успеваю хоть что-то сказать, не успеваю даже полностью осознать то, что случилось, как вдруг…

Эрик резко выдыхает, поднимает голову.

И наконец-то отстраняется и даже освобождает мне руки.

– Сейчас мне пора, но я думаю, мы скоро увидимся, – на его губах появляется самодовольная улыбка, от которой внутри меня вновь закипает злость.

Злость, ненависть, раздражение – все вперемешку. Хочется разбить его красивое лицо в кровь, лишь бы стереть эту улыбку. Но я понимаю, что проиграю, в таком поединке вновь ему проиграю. Но хоть как-то ударить могу, пусть и не так больно, как он.

– Боишься, что папочка оставит без денег?

На мгновенье он замирает, а затем сжимает мои плечи так сильно, что кажется еще чуть-чуть – и хрустнут кости.

– Тебе так не хочется, чтобы я уходил? – спрашивает он холодно. – Понимаю.

– Вовсе нет… – протестую я и почти выкрикиваю ему в ухмыляющееся лицо. – Иди к черту, убирайся!

– Надо же, сколько страсти, – теперь он смеется, приподнимает мой подбородок двумя пальцами, бросает взгляд на губы. – Может быть, попробуем разбудить ее в следующий раз.

– Не надейся! – шиплю в ответ.

Усмехнувшись, он просто уходит.

Его, как и раньше, не волнуют мои слова и желания.

Его интересует исключительно то, чего хочет он.

И, кажется, его желание – я.

Глава 4. Шерон

После ухода Эрика я не сразу вышла из дома, хоть и понимала, что мне надо поспешить.

Я ведь здесь лишь для того, чтобы схватить сумочку. Если слишком задержусь – это может вызвать подозрения и ненужные вопросы. Меньше всего я хотела сейчас кому-то что-то объяснять или врать.

И всё же я задержалась.

Нужно было выровнять дыхание и унять сумасшедшее биение сердца, которое будто решило вырваться из грудной клетки…