Кошмарная тётушка

– О, да я с того самого дня, когда твои мама с папой так трагически погибли, просто с ног сбиваюсь! Столько хлопот! Столько дел! Продать платья твоей мамы, сжечь письма и дневники твоего папы…

– Но я бы хотела их сохранить!

– Ну так и сказала бы!

– Я же была в коме! – возмутилась Стелла.

– Это не оправдание. А, да, я тебя еще кое о чем хотела спросить.

– О чем?

Тетя Альберта вдруг даже слегка смутилась. А когда ответила, то очень тщательно подбирала слова:

– Ну, деточка, я тут все искала и искала документы на владение Саксби-холлом.

– Зачем?

– Потому что эта старая развалюха слишком велика, девочке вроде тебя с ней не управиться. Тебе сколько?

– Почти тринадцать!

– Двенадцать-то есть?

– Ну да, – уступила девочка.

– Так вот, значит, двенадцать. Разве не лучше было бы, чтобы твоя любименькая тетулечка-красотулечка присматривала за Саксби-холлом вместо тебя?

Девочка примолкла. Отец всегда твердил, что когда-нибудь она унаследует Саксби-холл, и Стелла обещала, что сохранит имение для следующего поколения Саксби. Конечно, она не могла управлять им самостоятельно, но уж точно не хотела, чтобы этим занималась тетя Альберта. Стелла ни капельки ей не доверяла.

– Но… – запротестовала она.

– Никаких но! Не забивай свою хорошенькую маленькую головку всякими домашними хлопотами. Оставь скучное дело взрослым! Вот когда я наконец перерою весь этот домище сверху донизу и отыщу-таки документы на Саксби-холл, тебе надо будет просто переписать их на мое имя – и дело в шляпе: дом мой. В смысле я буду за ним для тебя приглядывать. Так что у меня тут всего один вопросец…

– Да?

Тетя натянула на лицо застывшую улыбку – точно маску.

– А ты, случайно, не знаешь, где могут быть все эти документики-шмокументики?

Стелла замялась. Мама и папа всегда учили ее не врать. Однако внутреннее чутье подсказывало, что как раз сейчас соврать придется:

– Нет.

Голос у девочки дрогнул. И тетю Альберту она не убедила.

– Ты уверена? – Тетя наклонилась так близко к лицу племянницы, что та задержала дыхание – до того от тети разило хересом и табачным дымом.

– Да, – твердо заявила она, изо всех сил стараясь не моргать, чтобы не выдать себя. Но от непривычки к вранью во рту у нее пересохло, как в пустыне, и Стелла невольно сглотнула.

ГЛЮП.

– Если окажется, что ты врешь, барышня, у кого-то будут большииииие неприятности. Помяни мое слово – большущие. Н.И.П.Р.И.Й.А.Т.Н.А.З.Т.И. Неприятности.

Да, правописание явно не было сильной стороной тети Альберты.

– Если что-нибудь понадобится, душечка, просто позвони в колокольчик. – Тетя Альберта достала из залатанного кармана твидового пиджака крохотный золоченый колокольчик в форме миниатюрной совы и легонько постучала по нему сверху – колокольчик откликнулся едва слышным «дзинь-дзинь». – Либо я, либо Вагнер придем как только сможем.

– Никаких пережеванных гадостей от этой противной птицы я больше есть не буду! – завопила Стелла.

Растревоженный криком огромный сыч заскакал на руке у своей хозяйки, хлопая крыльями и пронзительно вереща. Крылья у него были такие большие, что он тут же сбил со стены фотографию. Она упала на пол, и стекло на ней разлетелось вдребезги. Это была свадебная фотография родителей Стеллы – самая ее любимая. Они стояли у местной церкви, той самой, возле которой теперь были похоронены. Такие юные и влюбленные! До боли красивая мама в пышном подвенечном платье, по-мальчишески веселый папа в шелковом цилиндре и фраке.

Тетя Альберта нагнулась и подняла фотографию.

– Ай-яй-яй… – озабоченно хмурясь, произнесла она. – Посмотри только, что ты натворила, гадкое эгоистичное дитя! Так напугать бедненького маленького Вагнера! – Она вытащила фотографию из рамки и скомкала ее. – Ну ладно, брошу в костер, раз ты сама не можешь!

– Нет! – завопила Стелла. – Пожалуйста, не надо!

– Ничего-ничего, мне нетрудно, – заверила тетя. – Так вот, как я говорила перед твоей выходкой: если что-то понадобится, что угодно, – просто позвони в колокольчик.

– Но как я позвоню! Я ведь даже рукой пошевельнуть не могу! – запротестовала Стелла.

Тетя склонилась над кроватью.

– Открой рот! – приказала она, словно какой-нибудь злющий дантист. Не успев даже толком подумать, девочка повиновалась – и тетя Альберта сунула ей в рот колокольчик.

Зрелище, наверное, было такое нелепое, что тетя Альберта захихикала, а сыч жизнерадостно заухал, как будто тоже смеялся. Заливаясь смехом, гнусная парочка вышла из спальни Стеллы и захлопнула за собой дверь.

БАБАХ!

Девочка услышала, как в замке поворачивается ключ.

ЩЕЛК.

О побеге можно было даже не мечтать.

Глава 7

Человек-гусеница

Но Стелле было просто необходимо сбежать! Хотя этот огромный особняк и был ее родным домом, она не хотела ни минуты дольше оставаться там наедине со зловещей теткой. Девочка с самого детства побаивалась тети Альберты. Иногда та рассказывала ей сказки – но всегда с неожиданным поворотом сюжета. А поворот сюжета неизменно состоял в том, что в тети-Альбертовых сказках всегда побеждало зло.

Гензель и Гретель

В конце сказки в печку попадает не злая ведьма, а двое ребятишек. А ведьма живет долго и счастливо в своем пряничном домике.

Три поросенка

Страшный серый волк сдувает все три домика. А потом семь дней в неделю ест на завтрак, обед и ужин жареную свинину.