Как Путин стал президентом

Вслед за Филимоновым выступил Виктор Илюхин, главный обвинитель по делу Ельцина и председатель Комитета безопасности Думы. Он подчеркнул, что правление Ельцина носило авторитарный характер, и поэтому именно на Ельцина ложится ответственность за трагедию России. «Страна находится в состоянии упадка, и… это само по себе делает невозможным дальнейшее пребывание Ельцина на его посту. Мы надеемся, что его отстранение будет началом процесса возрождения страны. Наше настоящее решение данного вопроса станет серьезным предупреждением настоящим и будущим правителям России».

На обвинения против Ельцина откликнулся Александр Котенков, представитель президента в Государственной думе. Ельцин не отвечает за развал Советского Союза, сказал он, потому что во время заключения Беловежского соглашения Советский Союз уже не существовал в своей первоначальной форме. В нем оставалось только семь республик из пятнадцати, и поэтому «России не от чего было отделяться». Роспуск Верховного Совета был оправдан, сказал Котенков, потому что управление президента обладало большей законностью в глазах народа, чем Верховный Совет, и Верховный Совет препятствовал любым попыткам ограничения его монополии на власть. В отношении третьего пункта обвинения, ответственности за развязывание войны в Чечне, Котенков сказал, что указы Ельцина не предусматривали прямых военных действий. Средства, использованные при выполнении указов Ельцина по разоружению чеченских боевиков, выбирала сама армия. Котенков также заявил, что Ельцин пытался спасти армию от кризиса и не был ответствен за «геноцид русского народа», за то, что население России уменьшалось с каждым годом, начиная с 1960 года.

Затем каждый из говоривших ответил на вопросы зала, большей частью заново утверждая свои позиции.

* * *

На второй день слушания дела были выступления с мест. Владимир Жириновский, лидер Либерально-демократической партии, защищал Ельцина. «Как Горбачев обманывал нас, – сказал он, – коммунисты теперь хотят сделать то же самое. Вы хотите свалить вину за все на одного человека… В 1917-м также нашли одного человека, виновного во всем, – царя. И он согласился с этим, даже отрекся от престола. А что с ним после этого стало?»

Ольга Беклемишева, депутат из Нижнего Новгорода, заявила, что во время расследования октябрьских событий 1993 года было установлено, что «Скорой помощи» в Москве запрещалось оказывать помощь защитникам Белого дома. «Врачам приходилось нарушать свой профессиональный долг. Только врачи-добровольцы из Академии им. Сеченова помогали раненым. Трое из них были убиты… Я буду голосовать за импичмент».

После того, как еще несколько ораторов высказали свои соображения по различным пунктам обвинения, слово было предоставлено Виктору Бенедиктову, врачу, приглашенному коммунистами. Он принес с собой резолюцию недавнего конгресса российских врачей, в которой говорилось об ужасном демографическом положении в России. «Сокращение численности населения продолжается на фоне ухудшения здоровья всех возрастных групп населения, – сказал он. – Есть все причины предполагать, что население страны в XXI веке сократится до такой степени, что сохранение численности населения и его воспроизводство станут невозможными».

На третий день Геннадий Зюганов, лидер коммунистов, сказал, что 98 % населения России были единодушны: «Долой Ельцина!». Владимир Рыжков, лидер фракции «Наш дом – Россия», заявил, что его партия будет голосовать против импичмента, туманно пояснив, что «справедливость требует движения к истине». Еще некоторые ораторы со стороны оппозиции повторяли аргументы Илюхина, а затем заседание было приостановлено для голосования и подсчета голосов.

Когда дебаты близились к завершению, Сергей Зверев, заместитель главы Администрации Президента, хорошо знавший депутатов, начал рассказывать журналистам, что он уверен в том, что импичмент не пройдет. Глеб Черкасов, корреспондент «Москоу ньюс», разговаривал с помощниками депутатов, которые отказались от взяток.

Ему рассказали, что в пятницу, 14 мая, лоббисты предлагали 30 000 долл. депутатам, чтобы они голосовали против импичмента, но цену пришлось поднять…

Когда слушание дела было приостановлено из-за перерыва на обед, парламентские служащие начали печатать избирательные бюллетени по каждому из пяти пунктов обвинения, и депутаты были отпущены до 15 часов. Зюганов сказал репортерам, что обвинение относительно Чечни наберет 300 голосов, необходимых для импичмента, а обвинение по поводу Беловежского соглашения может также получить необходимые две трети голосов. Однако его оптимизм был напускным по нескольким причинам. Во-первых, имелись сообщения о том, что многие депутаты не взяли свои бюллетени. В то же время депутаты и члены аппарата Думы рассказывали журналистам, что стоимость взяток постоянно возрастала. Лоббисты приходили к колеблющимся депутатам и предлагали заплатить им от 50 000 до 70 000 долл.

Коммунисты и фракция «Яблоко» приняли решение голосовать в пользу импичмента по вопросу Чечни. Партия российских регионов также склонялась к импичменту, но ее членам сказали, что они свободны голосовать по своему усмотрению. Лоббисты сосредоточили свои усилия на покупке голосов членов этой фракции. Колбакова заметила, что лидеры коммунистической партии начали устраивать встречи за закрытыми дверьми и когда они выходили оттуда, то казались мрачными и неразговорчивыми, что резко контрастировало с их прежним оптимистичным настроением. Наконец в комнату для журналистов Думы вошел Александр Кравец, идеологический секретарь партии, заняв свое место у микрофона на сцене за столом. Толпа репортеров затихла и подалась вперед, когда он заговорил. «Депутатов подкупают, – сказал он. – Начальная цена равнялась 30 000 долларов. Если депутат согласится проголосовать против всех пунктов обвинения, то получит гораздо больше».

Подсчет голосов продолжался, но после заявления Кравца все напряжение спало. Больше никто уже не ждал, что Ельцину объявят импичмент.

В 17.30 комиссия по подсчету голосов объявила, что за обвинение в отношении Чечни в пользу импичмента проголосовали 283 депутата. Это было подавляющее большинство, но не хватало еще 17 голосов для необходимых двух третей. По другим пунктам подсчет обвинений получил еще меньше голосов.

После того как были оглашены все цифры, коммунисты казались ошеломленными. Филимонову было трудно говорить. Зюганов сообщил репортерам: «Все были подкуплены». Он обещал на следующий день начать расследование.

* * *

После того, как импичмент потерпел поражение, Степашин предпринял попытку организовать прокремлевскую партию, способную потеснить процветающее движение «Отечество – вся Россия», организованное Юрием Лужковым, мэром Москвы, который поддерживал на высоком посту Примакова. 23 августа Лужков пообещал, что, если Примаков, самый популярный политический деятель страны, будет баллотироваться на пост президента, он поддержит его. По мере того как экономическое положение в России постоянно ухудшалось, рейтинг Ельцина упал до 2 %, и тем, кто был тесно связан с его режимом, стало ясно, что их положение и благосостояние находятся под угрозой.

В то же самое время расследования по делу Березовского и «Мабетекса» показали, что в случае победы на выборах оппозиции Ельцина те, кто незаконно накопили состояние в годы его правления, – и это, в сущности, была совершенно новая элита, включая членов семьи Ельцина, – рисковали потерять не только свою собственность, но и свою свободу и даже жизнь. По этой причине примыкавшие к Ельцину были полны решимости удержать его на посту или любой ценой закрепить президентское кресло за выбранным им преемником. Вначале надеялись, что Степашин одержит победу над Примаковым. Но скоро стало ясно, что он плохо подходит для этой роли. Похоже, у него не было энтузиазма нападать на Примакова и Лужкова изнутри, и было известно, что он отвергнул планы введения чрезвычайного положения и отмены президентских выборов из боязни начала гражданской войны.

Согласно статье, опубликованной 22 июля в «Московской правде», основанной на секретных документах, один из планов, обсуждавшихся в Кремле, состоял в создании беспорядков в Москве путем организации террористических актов, похищения детей и войны между соперничающими криминальными кланами. В начале сентября в прессе появились сообщения, что Березовский, Александр Волошин (в то время глава Администрации Президента), Антон Суриков (бывший сотрудник Главного разведывательного управления – ГРУ) и Басаев встретились во Франции в июне или июле и разрабатывали план вторжения в Дагестан. 13–14 сентября газета «Московский комсомолец» напечатала фрагменты стенограммы беседы между человеком с голосом, похожим на голос Березовского, и человеком, чей голос напоминал голос Мовлади Удугова, неофициального представителя радикальной чеченской оппозиции, в которую входили Басаев и Хаттаб. Во время этой беседы ее участники, обращаясь дружески друг к другу, обсуждали передачу денег от человека, похожего на Березовского, боевикам. Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца», сообщил, что, по его утверждению, сотрудник ФСБ, записавший на пленку эту беседу, позже был уничтожен «по приказу тех, чьи голоса он записал».

По-видимому, эти публикации побудили Третьякова, главного редактора самой известной газеты, принадлежавшей Березовскому, предложить какую-то версию событий, которая если и не оправдывала его шефа, то, по крайней мере, давала понять, что он был не единственным, кто участвовал в организации вторжения в Дагестан. Третьяков писал: «Совершенно очевидно, что чеченцев завлекли в Дагестан… чтобы оправдать восстановление федеральной власти в республике и начало военных действий против террористов, окопавшихся в Чечне. Ясно, что это была операция, подготовленная российскими спецслужбами… более того, она была санкционирована самыми высокопоставленными кругами.

В свете всего этого вот мое собственное личное предположение: в худшем случае Березовским воспользовались, не посвятив его в деятельность российских спецслужб, или, что наиболее вероятно, он действовал заодно с ними… Моя гипотеза гораздо более похожа на правду, чем мнение, что Березовский сам все устроил, которое предполагает его абсолютное влияние на обе воюющие стороны одновременно».

Между тем, 5 августа 1999 года исламисты под предводительством двух командиров – Шамиля Басаева и Хаттаба, предположительно гражданина Саудовской Аравии, вторглись из Чечни в западный Дагестан с целью начать антироссийское восстание. 9 августа Степашин был освобожден от должности, и его место занял Владимир Путин. 22 августа боевики отошли назад в Чечню без тяжелых потерь.

Это вторжение вызвало в России и возмущение, и подозрение, что это провокация, направленная на то, чтобы подготовить народ к новой войне в Чечне. Подразделения внутренних войск, охранявшие границу, были отозваны незадолго до вторжения чеченцев, поэтому боевики под предводительством Басаева и Хаттаба беспрепятственно вошли в Дагестан. В течение двух недель, пока они вели борьбу с местной милицией, Российская армия не делала попыток атаковать их. Затем они ушли из Дагестана на 72 КамАЗах, и им никто не помешал. Александр Жилин, видный военный журналист, рассказывал, что он разговаривал с высокопоставленными офицерами Генерального штаба, Министерства обороны и Министерства внутренних дел и все согласились, что вторжение было подготовкой другой, предвыборной чеченской войны. «В этой связи, – писал он, – все мои собеседники без исключения отмечали немаловажную деталь: ФСБ и Совет Безопасности возглавлял глава правительства Владимир Путин».

Несмотря на подозрение, что это была провокация, вторжение в Дагестан переключило внимание страны на Северный Кавказ. В конце августа федеральные войска начали наземные и воздушные атаки на дагестанские села, находившиеся под контролем ваххабитов, будто бы пытаясь в какой-то степени отомстить им за более раннее вторжение.

* * *

31 августа 1999 года мощный взрыв прогремел в подземном торговом центре в Манеже рядом с Кремлем, при этом один человек был убит и 30 ранены. Это был не первый террористический акт в России, случившийся именно в преддверии выборов. В июне 1996 года, в канун первых президентских выборов, была взорвана бомба в московском метро, в результате чего четыре человека погибли и еще 12 были ранены; еще два взрыва прогремели в троллейбусах, при этом пострадало 38 человек. Эти события, создав ощущение нестабильности, сработали в пользу кандидатуры Ельцина.

Взрыв в Манеже всколыхнул политическую атмосферу, но надо было накалить напряженность до качественно нового уровня, чтобы возбудить народ до нужного состояния и заставить его поддержать вторую чеченскую войну. Это и произошло в результате событий, случившихся в последующие несколько дней. События разворачивались будто бы по определенному плану. 4 сентября в 21.40 в городе Буйнакске в Дагестане взорвалась машина, начиненная взрывчаткой, разрушив пятиэтажное жилое здание, где жили семьи российских военнослужащих. В результате взрыва погибли 62 человека и около 100 были ранены.

9 сентября, вскоре после полуночи, взрыв разрушил все девять этажей центральной части здания на улице Гурьянова, 19, в районе Печатники в Москве. Несколько тел было отброшено на соседние улицы. Огонь бушевал несколько часов под окутанными удушливым дымом развалинами. К концу первого дня число погибших достигло 98 человек.

13 сентября мощный взрыв превратил девятиэтажное панельное жилое здание в Москве на Каширском шоссе, 6, в окутанные дымом развалины. Взрыв произошел в 5.00, и, проснувшись, москвичи увидели на телевизионных экранах, как рабочие аварийной службы лихорадочно пробираются через завалы. Один из спасателей спросил: «Как можно сказать, сколько людей погибло, если мы находим только их фрагменты?» Число погибших во время взрыва на Каширском шоссе вскоре достигло 118 человек.

После взрывов обломки домов были сразу же убраны, несмотря на возражения МВД и Министерства по чрезвычайным ситуациям. Поспешность, с которой ликвидировались следы преступления, особенно поразительна на фоне того, как велось следствие по терактам против зданий американских посольств в Кении и Танзании в 1998 году: подозреваемые были выявлены и в конечном итоге арестованы в результате тщательного многомесячного просеивания обломков. А ФСБ не подпускала следователей из Министерства по чрезвычайным ситуациям к местам взрывов на улице Гурьянова и на Каширском шоссе и препятствовала попыткам рабочих-спасателей позаботиться о жертвах. Российские власти отклоняли предложения о предоставлении помощи в расследовании от Соединенных Штатов и других стран Запада.

Ощущение, что взрывы были инсценированы, подкреплялось и последующей реакцией властей. После взрыва на улице Гурьянова в Москве были приняты чрезвычайные меры безопасности. Вереницы грузовиков с прицепом и легковых машин образовались на дорожных контрольно-пропускных пунктах у въезда в город. Дивизия МВД им. Дзержинского численностью 15 000 человек была рассредоточена на улицах Москвы, увеличив и без того огромное количество работников милиции. Однако через 4–5 дней после взрыва на Каширском шоссе ситуация почти вернулась в нормальное русло, создавая впечатление, будто власти знали, что дальнейшей опасности не существует. Западные дипломаты, пытавшиеся получить информацию из правительственных и других источников, сталкивались с тем, что обычные контакты не дают им никакой информации о безопасности обстановки и любая попытка поднять вопрос о терактах приводила к прекращению разговора.

Между тем, еще 6 июня 1999 года, за три месяца до взрывов зданий на улице Гурьянова и на Каширском шоссе, шведский журналист Ян Бломгрен писал в газете «Svenska Dagbladet», что кремлевское руководство и его сообщники готовят серию «террористических актов» в российской столице под кодовым названием «Буря в Москве». В подтверждение этого Константин Боровой, независимый депутат Думы, сказал, что один сотрудник российской военной разведки предупредил его о готовящейся серии террористических актов.

* * *

16 сентября, когда еще не успели похоронить все жертвы первых взрывов, новый взрыв обрушил фасад девятиэтажного жилого дома в южной части российского города Волгодонска, при этом погибли по крайней мере 17 человек и получили ранения 69. Высокопоставленным чиновникам сообщили о готовящемся взрыве в Волгодонске за несколько дней до него. 13 сентября Геннадий Селезнев, выступая на встрече в Совете Думы, получил записку из аппарата Думы, которую он зачитал присутствующим. В послании говорилось о происшедшем взрыве в Волгодонске. Лидер либерально-демократической партии Владимир Жириновский сказал, что после этого заявления присутствующие стали ждать сообщения о взрыве по телевидению. Однако взрыв произошел только через три дня, 16 сентября.

17 сентября Жириновский напомнил Селезневу о его заявлении 13 сентября и спросил, почему тот не предупредил власти. Селезнев рассказал корреспонденту газеты «Новые известия» в марте 2002 года, что он посчитал, что речь шла о взрыве, устроенном преступными бандами 15 сентября и в котором не было жертв. Факт о последнем взрыве был подтвержден местной волгодонской прессой, но в объяснении Селезнева остается несколько невыясненных моментов. Если взрыв в Волгодонске, о котором шла речь в записке, переданной Селезневу, был частью мелкого преступного конфликта, почему было необходимо срочно сообщить спикеру Думы и – согласно информации, находящейся в руках Сергея Юшенкова, члена независимой комиссии для расследования взрывов 1999 года, – Путину? Было ли лишь совпадением, что Селезнев и Путин были информированы о взрыве в одном и том же городе, где действительно произошел сильный взрыв, но на следующий день? Почему Селезнев, тесно связанный с Путиным, не упомянул об «обычном» взрыве в сентябре 1999 года, когда впервые подняли вопрос о его осведомленности заранее?

И, наконец, если в записке, которую читал Селезнев, речь шла о незначительном преступном столкновении в Волгодонске, почему Селезневу сообщили об этом за два дня?..

После взрыва на телевизионных экранах появился Путин и заявил, что террористов нужно «мочить в сортире». В октябре, когда было предложено, чтобы Россия провела переговоры с повстанцами, Путин заявил, что это бандиты и если кто-нибудь попытается сделать это, то может получить «контрольный выстрел» в голову.

В течение нескольких месяцев после взрывов Путин невозмутимо и хладнокровно отвечал на самые разнообразные вопросы, за исключением вопросов о Чечне. Когда поднимали тему Чечни, он неизменно выходил из себя. Этот факт наряду с использованием им воровского жаргона заставляет некоторых предположить, что по каким-то причинам его задевает критика в адрес второй чеченской войны не только в политическом смысле, но и лично.

Между тем, почти с самого начала были и сомнения, действительно ли взрывы – дело рук чеченских террористов. И Аслан Масхадов, чеченский лидер, и Басаев отрицали тот факт, что чеченцы имеют какое-то отношение к этим взрывам. Однако еще сильнее, чем эти заявления, беспокоили обстоятельства самих взрывов, которые делали все более невероятными утверждения, что их устроили чеченские террористы. Во-первых, всем четырем взрывам был свойствен один и тот же почерк, судя по характеру разрушений, по тому, как рушились бетонные панели, и по размеру взрывов. В каждом случае в качестве взрывчатки применялся гексоген, и все четыре бомбы были подложены так, чтобы взрыв произошел ночью, чтобы вызвать наибольшее число жертв.

Во-вторых, чтобы без помощи специалистов совершить то, в чем их обвиняли, чеченским террористам понадобилось бы в течение двух недель в городах, значительно удаленных друг от друга, организовать девять взрывов (четыре, которые произошли, и пять, которые, по утверждению российских властей, им удалось предотвратить). Для этого пришлось бы действовать с молниеносной быстротой. Так, в здании на Каширском шоссе милиция проверила подвалы всего за три часа до взрыва.

В-третьих, чеченцам понадобилось бы также проникнуть на совершенно секретные российские военные заводы. Следователи сообщили, что каждая бомба содержала от 200 до 300 килограмм гексогена, который производился в России только на одном-единственном заводе в Пермской области, охраняемом ФСБ. Распределение продукции ведется там по строгому учету. Несмотря на это, предполагаемые чеченские террористы якобы могли получить этот гексоген и осуществить его транспортировку по всей России. И, наконец, чеченским террористам пришлось бы продемонстрировать техническую виртуозность. В Москве взрыв бомбы на улице Гурьянова вызвал обвал лестничных пролетов. На Каширском шоссе восьмиэтажное кирпичное здание было превращено в груду камней. В Волгодонске взрывом убиты 17 человек, и от него пострадало 37 зданий вокруг.

Чтобы добиться таких результатов, нужно тщательно определить и подготовить взрывчатые вещества. В Москве взрывчатка была подложена таким образом, чтобы разрушить наиболее уязвимые и важные структурные элементы, так, чтобы все здания рассыпались, как карточные домики. Такие тщательные расчеты под силу лишь опытным специалистам, а единственным источником таких специалистов в России являются спецназ, военная разведка (ГРУ) и ФСБ.

* * *

После этих взрывов Россия предприняла новое вторжение в Чечню, которое теперь встретило огромную поддержку населения. Путин был назначен преемником Ельцина, и предвыборная агитация за него началась в то самое время, когда российские войска двигались по чеченской равнине к Тереку. В стране, уставшей от преступности и беспорядков, государственное телевидение помогло Путину создать образ компетентного, энергичного и решительного человека; за несколько недель его рейтинг совершил скачок от почти нулевого до главного кандидата в президенты. (После того как ранее не известный Путин стал премьер-министром во время предварительных выборов, его рейтинг был такой же, как у Ельцина. Из тех, кто голосовал за него, 2 % сказали, что голосовали бы за Путина как за президента…)

По мере продолжения чеченской войны и расширения кампании по выборам президента все более распространялись опасения по поводу того, что события, приводящие к войне, были спланированы заранее. Некоторые политические обозреватели в Москве отмечали, что события разворачивались таким образом, как это описывал в своей книге известный политолог из Чикагского университета Гарольд Лассвелл, и были наиболее оптимальными для успешной пропаганды. В книге, касаясь пропагандистской деятельности союзников во время Первой мировой войны, Лассвелл писал, что успех пропагандиста определяется степенью напряженности среди населения, которую автор называл «условием приспособления или плохого приспособления: сюда входят общественное беспокойство, нервозность, раздражительность, волнение, недовольство или напряжение». По мнению Лассвелла, «пропагандист, ведущий пропаганду в обществе с высоким уровнем напряженности, обнаруживает, что для воспламенения скопившейся в нем взрывной энергии достаточно маленькой спички, которой в обычном состоянии можно было бы разжечь только костер. Не было сомнения в том, что чеченскую войну Путин вел, имея дело с обществом, где степень напряженности после сентябрьских терактов сильно возросла.

Возможно, никогда не будет убедительных доказательств того, кто же организовал взрывы жилых зданий. Однако политическая ситуация в момент взрывов, степень подготовки организации и экспертизы, продемонстрированные при их выполнении, – все это говорит о том, что эти взрывы были организованы не чеченцами, которые ничего не выигрывали от них, а теми, кому нужна была еще одна война, способная протолкнуть Путина на пост президента и тем самым спасти свое добытое путем коррупции благосостояние. Это могли быть только лидеры самого режима Ельцина…

В октябре 1999 года окружение Ельцина способствовало организации «Единства» – прокремлевской политической партии, которая ассоциировалась с Путиным. В то же время партия «Отечество – вся Россия», организованная Лужковым и Примаковым, подвергалась жесточайшим нападкам прессы, контролируемой «семьей» Ельцина. В конце концов, несмотря на то что партия «Единство» не имела идеологической платформы, 17 декабря она набрала 23 % голосов, слегка отстав от Российской коммунистической партии, которая набрала 24 %. «Отечество – вся Россия», у которой ожидалось рекордное число голосов, набрала всего 13 %.

В свете полученных результатов Лужков и Примаков сняли свои кандидатуры на пост президента, расчищая дорогу Путину. Единственной проблемой оставалось время проведения президентских выборов. Чеченская война шла полным ходом, и рейтинг Путина был высоким, но не было гарантии, что такая ситуация удержится до запланированной даты выборов – в июне 2000 года. Но если бы Ельцин ушел в отставку немедленно, Путин стал бы временно исполняющим обязанности президента и выборы можно было бы провести через три месяца, что дало бы Путину огромные преимущества. Окружение Ельцина убедило его согласиться на это, и вот в канун Нового года Ельцин ушел в отставку, сняв в себя бразды правления.

Выборы были назначены на 26 марта, и Путин отказался от интенсивной избирательной кампании и избегал даже объяснений относительно своей позиции по главным вопросам, касающимся положения в стране. В результате россияне выбирали того, о ком они ничего не знали, и из-за этого наделили его чертами, на которые рассчитывали.

Благодаря сентябрьским взрывам гнев населения был перенесен с криминальной олигархии, ограбившей страну, на чеченцев. И поскольку было ясно, что война ведется успешно, Путин получил поддержку народа, которая в противном случае досталась бы тем, кто пытался бороться со смертельно опасным наступлением криминала на российское общество.