Время вышло

Расхаживая по коридору с мобильником в руке, Ричард давал интервью какому-то ведущему изданию, крича в телефон, что он, конечно, сожалеет о гибели людей на плотине, но что действительно имело значение, так это то, о чем заявил сам Зеленый Человек: «наш моральный долг заключается в том, чтобы действовать, пока не поздно».

– Мы ведем ожесточенную битву за спасение нашей Земли, и единственный способ ее выиграть ведет к разрушению собственности и, как это ни трагично, нескольким жертвам. У вас есть собственные дети? Вы чертовски правы – это касается лично меня. Все, что он пытается сделать, – дать вашим детям шанс прожить свои восемьдесят лет на неистощенной планете, какой ее оставили в наследство наши с вами предки.

Джози, руководившая программами работы с населением, собрала вокруг своего стола несколько молодых сотрудников, где с экрана компьютера на них смотрело лицо Зеленого Человека, созданное воображением художника. Понимая важность существования «портрета» как объединяющего символа, а также, разумеется, его роль в сборе средств, «Гринпис» вынес изображение на главную страницу. Гринписовцы не оправдывали действий Зеленого Человека, но демонстрировали миру весьма человечное лицо. Таким образом, он выглядел сильным и в то же время добрым, чем-то средним между Христом и молодым Бобом Диланом[10 - Автор и исполнитель фолк-музыки.].

– Что ты об этом думаешь? – позвала Джози Эллен, когда та проходила мимо. – Они гребут деньги лопатой. Нам тоже нужен сексуальный образ.

– По-моему, это не Зеленый Человек, – покачала головой Эллен. – Она моложе, темнокожая и спортивная.

– Думаю, Зеленый Человек или Зеленая Леди сексуальнее всего без лица, – сказал один из исследователей. – Оставьте это на волю воображения.

– Ни в коем случае. На этом рисунке у него мечтательный взгляд, – заметила молодая латиноамериканка-стажер с колечком в носу. – На это я обращаю внимание в первую очередь. Душа всегда отражается во взгляде.

– Это же не сайт знакомств, – возразила Эллен. – В пять часов мы собираемся в конференц-зале. Обязательно приходите все.

Она поднялась по лестнице на второй этаж и направилась вдоль длинного коридора мимо дверей кабинетов. Ее торопливые шаги гулко стучали по половицам. Луис сидел в своем офисе с распахнутой дверью и что-то изучал в своем мобильном телефоне, положив на стол ноги в чулках. Сквозь дырку в правом чулке проглядывал большой палец. Когда Эллен проходила мимо, Луис помахал ей рукой. Он был активистом экологического движения около пятидесяти лет, и его жидкая седая борода и добрые глаза придавали ему сходство одновременно с Джоном Мьюром[11 - Натуралист ХIX века, автор идеи о создании в США национальных парков.] и Санта-Клаусом. В его кабинете хранились две памятные фотографии. На одной из них двадцатилетний Луис был запечатлен на первом праздновании Дня Земли в 1970 году в Филадельфии в компании таких знаменитостей, как Эдмунд Маски, Ральф Нэйдер и Аллен Гинсберг[12 - Эдмунд Маски – американский политик, сенатор от штата Мэн; Ральф Нэйдер – основатель движения потребителей; Аллен Гинсберг – американский журналист и поэт.]. На второй Рейчел Карсон[13 - Рэйчел Карсон – биолог, писательница, участник экологического движения, по ее инициативе было запрещено использование таких пестицидов, как ДДТ.] вручала ему первое издание «Безмолвной весны» со своим автографом, и оно занимало теперь почетное место на полке за его столом.

– Его еще не поймали? – поинтересовалась Эллен, глядя, как он сосредоточенно уставился в экран телефона. Ей не нужно было пытаться сдерживать беспокойство в голосе – никто в Центре не хотел, чтобы Зеленого Человека поймали.

– Не-а. Они перекрыли большую часть Айдахо, но он давно ушел.

– Дай-ка я угадаю – наши пожертвования растут?

– Супергерои очень полезны для сбора средств, – радостно сказал Луис. – Люди просто швыряются в нас деньгами. Видео с разрушением плотины собрало на ютьюбе три миллиона просмотров, и, похоже, каждый раз, когда его кто-то смотрит, нам отправляют пять долларов. Он Зеленый Человек, мы Зеленый центр – может, они видят в этом какую-то связь. Ну что ж, да здравствует зеленый. У нас будет потрясающий бюджет.

– В пять часов мы собираемся внизу. Что ты там читаешь?

Луис поднял телефон так, чтобы она смогла увидеть снимки плотины.

– Клуб «Сьерра»[14 - Природоохранная общественная организация, первым президентом которой был вышеупомянутый Джон Мьюр.] прислал великолепный обзорный материал о проблемах на реке Снейк, – пояснил он. – Все началось с того, что в 1901 году была возведена первая плотина Сван-Фолс. Затем там описываются четырнадцать других построек, а также та, которая только что рухнула, и объясняется, каким образом они мешают нересту лосося и вызывают все эти юридические проблемы. Они не могли состряпать это сегодня утром – должно быть, они держали материал под спудом и очень удачно вытащили. Или, может, Зеленый Человек намекнул им, где собирается нанести удар, – предположил Луис, хитро улыбаясь.

– Уверена, что ФБР проверит такую вероятность, – сказала ему Эллен и направилась в свой угловой офис.

Там она быстро переоделась, сменив кроссовки и спортивный костюм на удобные джинсы, шерстяной свитер и мокасины. За запертой дверью кабинета она просмотрела главные новости. Письмо Зеленого Человека о плотине Бун оставалось самой читаемой новостью в интернете, а сам он все еще пребывал свободен и вне подозрений. На пути к выходу Эллен остановилась, чтобы собраться с духом. Она знала: ей предстоит схватка.

Более сорока сотрудников Центра ждали ее в главном конференц-зале – от самого молодого восемнадцатилетнего стажера, героически сражавшегося с прыщами, до элегантной восьмидесятилетней секретарши Ванды Уэбстер, которая медленно вошла в зал, тяжело опираясь на трость из красного дерева.

– Всем привет! – крикнула Эллен. – Вольно.

Это была давнишняя шутка. Они всегда вели себя непринужденно – пили чайный гриб, развалившись на местах у окна и в креслах-мешках, в то время как Ванда плавно покачивалась взад-вперед, сидя у эркерного окна в своем старом кресле-качалке.

– Вы все уже знаете, что Зеленый Человек прошлой ночью снова нанес удар, взорвав плотину в Айдахо. Судя по всему, он благополучно ушел.

Послышались аплодисменты и восторженное скандирование «давай, Зеленый Человек, вперед!». Подождав несколько секунд, Эллен подняла руку, призывая к тишине.

– Хорошо, именно об этом мы и хотели здесь поговорить. Лично я не могу сказать, что совсем не согласна с такой реакцией, – призналась она.

– Но? – перебил ее Ричард, понимая, к чему идет дело.

– Но… – отозвалась Эллен и окинула взглядом лица присутствующих. Многих из них она знала не один десяток лет. – Конечно, каждый из вас как личность имеет право на собственные чувства, но сейчас мы достигли точки, когда должны реагировать на то, что происходит, как организация – мы больше не можем хранить молчание. В конце концов, у нас с ним общее имя. – Эллен в сотый раз спросила себя, почему из всех броских названий экологических организаций национальная пресса выбрала именно «Зеленого Человека».

– «Гринпис» такой же «зеленый», как и мы, и они даже сделали Зеленого Человека своим «лицом», – возразила Джози. – И кстати, их пожертвования возросли на триста процентов.

– Я никогда не сравнивала нас с другими организациями, – ответила Эллен. – И мы здесь не ради денег. Я основала этот Центр, чтобы идти своим путем и делать собственный выбор, и именно этих принципов я старалась держаться, являясь вашим директором. Всю свою жизнь я осуждала насилие.

– А как насчет насилия над озоновым слоем? – выкрикнул Ричард. – Убийства коралловых рифов? Изнасилования тропических лесов?

В зале послышался гул одобрения.

– Это действительно определенного рода насилие… – начала Эллен.

– Ты чертовски права! – горячо перебил ее Ричард. – Это война, и мы ее проигрываем. И я говорю не только о тропических лесах и рифах. Так о чем же в действительности идет речь? О нашем будущем! – Его голос звенел от ярости. – У меня осталось всего лет тридцать, так что я, возможно, успею уйти вовремя. Но здесь есть молодые люди, которым придется иметь дело с необратимо поврежденной и, в конечном счете, обреченной планетой, и мне жаль их. Однако мы продолжаем избирать президентов, отрицающих изменение климата, и назначаем министрами внутренних дел миллиардеров, поддерживающих их позорный образ жизни и исполняющих волю ненасытных корпораций, потроша все охранные меры, за которые мы так упорно сражались. Этот ублюдок Эллмор получил то, что заслужил.

– Ричард… – Эллен попыталась его остановить.

Но коротышка с козлиной бородкой кипел от негодования, а присутствующие одобрительно кивали.

– Эллен, мы не просто проигрываем эту войну, мы ее почти проиграли. Но вот появляется тот, кто говорит нам: «Хватит, еще есть время. Давайте спасать планету, пока не поздно». У него есть мозги и мужество, чтобы нанести ответный удар и вдохновить целое поколение. Так что же, теперь мы собираемся осудить его за то, что он сражается за убеждения, в которые мы верим?

Эллен пропустила его гневный вопрос и подождала, пока стихнут аплодисменты, последовавшие за ним. Затем она заговорила – тихо, но очень твердо:

– Меня всегда восхищала твоя страсть, Ричард, но я тебя выслушала, и теперь твоя очередь выслушать меня. Я росла в Теннесси – черная девочка, дочь матери-одиночки, которая убиралась в домах белых богачей и имела все основания быть недовольной. Она участвовала в маршах Мартина Лютера Кинга и плакала, когда его убили. Она научила меня верить в него, и мы сидели вместе и читали все, что он написал, точно так же, как некоторые мои друзья и их родители изучали Священное Писание. – Эллен замолчала, вспомнив о том, какой измученной выглядела ее мать, когда добиралась домой после пятнадцатичасового рабочего дня. – Через двадцать лет после марша в Мемфисе[15 - Марш бастующих работников санитарно-гигиенических служб в 1968 году, где в их поддержку в последний раз выступил Кинг. – Прим. ред.] моя мать все еще чистила туалеты богатых белых, а мы кое-как перебивались на продовольственных талонах. Когда мне исполнилось шестнадцать, я влюбилась в совсем другого героя – защитника гражданских прав, в честь которого назван бульвар в ста метрах отсюда. Я просиживала ночи напролет за просмотром в интернете его прошлых выступлений. Он был сексуальным и страстным, и, что самое важное, он был готов дать отпор. Его призыв к действию показался мне верным. Мартин Лютер Кинг, мечтая[16 - «У меня есть мечта» – название самой известной речи Кинга. – Прим. ред.], словно находился во сне, но, когда мне было шестнадцать, Малколм Икс вполне бодрствовал и сказал именно то, что мне нужно услышать. – Эллен сделала паузу, отметив про себя, что несколько молодых стажеров самого разного происхождения внимательно наблюдали за ней. – «Действуй сейчас. Начинай с ними бороться». Поэтому я отправилась в Беркли, туда, где работали Бобби Сил и Хьюи Ньютон[17 - Соучредители радикальной партии «Черная пантера».], и нашла собственный путь, и во время учебы в колледже делала некоторые вещи, которыми я теперь не горжусь. Я была там, когда «Земля прежде всего!» вбивала гвозди в стволы деревьев, чтобы при попытке спилить их цепные пилы отскакивали, отрезая лесорубам руки. И я вскидывала кулак и потрясала им, охваченная справедливым гневом. И конечно, это было восхитительно. – Эллен на миг остановила взгляд на величественном лице Ванды Уэбстер, раскачивающейся в кресле у окна. – Моя мать умерла, когда я училась в аспирантуре, и только после ее смерти я постепенно поняла, что она всегда была права. Я прочитала Ганди и Торо[18 - Торо, Генри Дэвид (1817–1862) – философ, писатель, один из основателей американской литературы. Призывал во всем надеяться на собственные силы и искать утешение в любви к природе.] и постепенно пришла к пониманию того, что ненасильственное сопротивление – это не только самый нравственный, но, безусловно, и самый эффективный путь как для движения за гражданские права шестидесятых годов, так и для тех экологических битв, которые мы ведем сейчас, буквально сегодня.

Эллен встретилась взглядом с Ричардом, сидящим в другом конце зала.

– Ты совершенно прав, Ричард, – продолжила она, – мы ведем отчаянную борьбу за спасение нашей планеты. Мы проиграли несколько крупных сражений, но на нашей стороне наука. На нашей стороне молодежь. Но самое главное, за нами моральное превосходство. И именно поэтому мы победим, как победили Ганди и Мартин Лютер Кинг. Но мы не можем отказаться от наших нравственных высот. Насилие всегда несправедливо. Бомбы и пули – это не способ добиться перемен. Убийство невинных людей – всегда убийство, и оно абсолютно не оправданно.

– Уильяма Эллмора едва ли можно назвать невинным… – начал было возражать Ричард.

Но теперь уже Эллен его перебила:

– Когда яхта министра природных ресурсов Эллмора пошла ко дну, вместе с ней утонула и его пятилетняя внучка. Это убийство ребенка, здесь не о чем спорить. Мы не можем одобрять или оправдывать того, кто совершает подобные вещи. И для нас как для организации было бы аморально на них спекулировать, негласно одобряя или храня молчание. Пока я возглавляю эту организацию, мы больше не будем так делать. Я консультировалась с советом директоров по этому поводу. Мы станем одной из первых экологических организаций, которая со всей ответственностью выступит против действий Зеленого Человека. Если ты не согласен, Ричард, убеждай в своей правоте правление – может быть, меня уволят.

– Так ты хочешь, чтобы Зеленого Человека поймали? – крикнул тот в бешенстве.

– Нет, я не хочу, чтобы его поймали. Но я хочу, чтобы он остановился, – ответила Эллен. – Это моя позиция, и с настоящего момента это станет позицией нашего Центра. Зеленый Человек должен прекратить свою деятельность. Он атаковал шесть раз, и нельзя отрицать, что он многого добился, не нанеся ущерба окружающей среде ни в одном из своих нападений. Он гальванизировал зеленое движение в стране и за рубежом. Он красноречиво обосновал свою позицию в публичных письмах. Он инициировал общенациональные дебаты о необходимости действовать и вдохновил молодежь стать активной. Он помог хорошим людям собрать много денег на достойные цели. Он привлек внимание к ряду глобальных экологических проблем окружающей среды. Если он сейчас остановится, то навсегда останется противоречивым героем, достигшим серьезных целей. Если будет продолжать, то разрушит все важное, что до сих пор сделал. Поскольку – знаете, что произойдет так же точно, как то, что я здесь стою?

Теперь они были в ее руках – и это всегда являлось одной из сильных сторон Эллен – она умела внушить людям реальные чувства; сейчас это был ее собственный настоящий страх перед тем, что Зеленый Человек будет пойман.

– Если он пойдет дальше, до него доберутся. Неважно, насколько он умен, неважно, насколько осторожен, – они его выследят. А потом отправят под суд, такого, каким он является, с бородавками и всем прочим. И уж давайте не будем себя обманывать, это будет похоже на древнеримский триумф, когда ФБР выведет его в кандалах под телекамеры. Вы хотите это увидеть? Я не хочу.

Ванда перестала раскачиваться. Луис, все это время занимавшийся штопкой, замер с иголками на коленях. Все смотрели на Эллен, завороженные глубокой страстью в ее голосе, вторящей кипящему гневу Ричарда, говорившего несколько минут назад.

– Вы хотите знать, что Супермен – всего лишь скромный репортер Кларк Кент? Что Бэтмен – на самом деле богатый и избалованный магнат, у которого есть дворецкий? Что Унабомбер был всего лишь бородатым чудаком, живущим среди лесов в жалкой лачуге? А кто такой Зеленый Человек? Вы хотите, чтобы его разоблачили как слабое и несовершенное существо – такое же слабое и несовершенное, как вы и я? Если вы действительно восхищаетесь им, то должны вместе со мной и нашей организацией осудить его методы – не цели – и убедить его остановиться. Легенда, созданная Зеленым Человеком, гораздо значительнее всего, что он может сделать еще одним или двумя взрывами. Пусть он навсегда останется тем, кто он есть сейчас, – легендой, загадкой, призывом к действию, – но не человеком.

Она замолчала и окинула взглядом зал. Аплодисментов не было, но некоторые из слушателей смотрели на Эллен так, будто она убедила их или, по крайней мере, заставила задуматься. Ричард и кое-кто из его молодых коллег, находившихся под его влиянием, выглядели огорченными.

– Я знаю, что некоторые из вас испытывают по этому поводу очень сильные чувства, и я хочу дать вам шанс излить их без моего присутствия, – сказала им Эллен. – Благодарю за то, что выслушали меня. Думаю, вы знаете, как я люблю это место и как уважаю всех вас.