Деонискины рассказы

Давление вышестоящих руководящих лиц, недовольных продажами фирменного топлива, Данила, будучи душой ранимой, воспринимал крайне болезненно. В такие моменты он очень желал завершить карьеру, тут же на месте, шумно, со скандалом, но было одно обстоятельство, не позволявшее считаться с грёзами. А именно – шесть голодных детей. Три богатыря парня, три красавицы девки. Кто их будет кормить? Не красавица жена ведь, которая и так, помимо хозяйства по дому, успевает ещё и учиться в институте. Нет, говорить не о чем. Терпеть, и только.

Но как поднять процент? Уговаривать? Неэффективно, да и тупо некогда. Вставлять без спроса всяким простофилям? Как вариант, но на это Даня не шёл по двум причинам: конечно же, совесть и соблюдение регламента. Единственное, что могло помочь – бензовоз, который, к счастью нашего героя, прибыл…

Беда, как говорится, не приходит одна. В истинности народной мудрости убедился Кнут Виталий Данилович: измена красавицы жены с бывшем другом (футболистом), неудачный прогноз-ставка на матч нашей сборной (вещий сон, мать его!) и сломавшийся (внезапно) автомобиль.

Финансовое положение Виталий Данилович поправил благодаря микро-займам, благо их на каждом углу, как грибов после дождя. Получив деньги, первое, что он сделал – это сдал свою ласточку на ремонт в автосервис (не на метро же ему ездить, в самом-то деле!).

– Ну, что там было? – спросил Кнут, забирая машину.

– Фильтры засорились. Бензином с присадками балуетесь?

– Да нет, всегда обычным заправляюсь.

– Уверены?

– Гм…

Так как бак был почти пуст, Витальсон заехал на близстоящую АЗС премиум-класса.

– Добрый вечер, – как мог дружелюбнее встречал клиента Даниил.

– ОБЫЧНЫЙ пятый.

– Увы, но обычного нет, сливается, – не без скрытого злорадства указал Даня на бензовоз. – Но вы можете попробовать наше фирменное топливо…

– Да пошёл ты на хуй со своим фирменным топливом!

– Да пошёл-ка ты сам на хуй со своим хуёвым настроением!

– Чё?! Ты чё, щегол, бензина обнюхался, в себя поверил?

– Не, на солнышке перегрелся…

Короче, не подрались (это правдивая повесть не об этом), но жалобу в две страницы Виталик всё же накатал. Выполнив гражданский долг, заправившись позиционно вторым, уехал и больше никогда не приезжал (какая жалость).

Угрозы касаемо немедленного увольнения оказались блефом, так что театр одного актёра мы закончим велением Всевышнего: терпеть, терпеть и ещё раз ТЕРПЕТЬ.

Подстава

Ни что не предвещало праздника. Стоял обычный пасмурный день, моросил дождь. Выходной, правда, но не для всех. В популярном магазине низких тарифов работа кипела с раннего утра. Днём ранее товара привезли вдвое больше обычного. Из-за отсутствия складов, телеги вывозили прямо в зал. Из-за ограниченности персонала и возложенного на них широкого функционала (товар, касса, ценники) в магазине царил откровенный бардак. Полки с дырами, товар разложен не красиво, хаотично, ценники не везде, а где стояли – часто были не актуальны, чем лишний раз возмущали истеричного покупателя. Днём ранее был уволен единственный парень, пойманный на краже (коллекционного алкоголя и контрацептивов с усиками). Платили слёзы, требовали горы, потому нормальные адекватные мужчины проходили мимо, а работали, как правило, не просвещённые, заблуждавшиеся, наивные, самоуверенные и прочие отчаявшиеся, но работали не долго – до первых слёз.

И вот, ходя по залу, протискиваясь в узких проходах из-за наставленных тележек, директор, молодая энергичная особа, позитивная и жизнерадостная Ксения Эдуардовна Слепцова, хотела рыдать и выть в голос.

– Мамочки, когда же это закончится?! – сетовала женщина, заламывая конечности. – Господи, молю, помилуй! Сжалься, боженька! Даруй сил и нервов. Не остави, святый, раба твоего, слышишь? Помоги…

Ксения Эдуардовна закрыла лицо руками, и её тело стало дёргаться в немых конвульсиях.

– Доброе утро, – послышался приятный (с ранним налётом сексуальной хрипотцы) мужской голос. – Богдан Глебович Орлов. Прибыл на подработку!

Внешность бывает разной: уродливой, невыразительной, привлекательной. Грубый факт, не более. Вопрос в другом: судьи кто?

«Вкусы – дело индивидуальное, – ответит читатель, – субъективное. Что восхищает одних, равнодушно для вторых!» Тысячу раз справедливо, ибо правда у каждого своя, однако, истина… истина одна.

Ксения Эдуардовна смешалась, загипнотизировано следя за каплей воды, что стекла по отросшей до глаз чёлки, упала на здорового румянца правильно очерченную (относительно истины) скулу, скользнула вниз и, задев краешек сочных губ, остановилась на волевом подбородке. Проглотив слюну, не своим голосом сказала:

– Простите?

– Богдан Глебович Орлов, прибыл на подработку, – скороговоркой повторил молодой человек. – Вас, что, разве не предупредили?

– Н-нет.

– Бардак, однако.

– Бардак, – согласилась Ксения Эдуардовна и, овладев собой полностью, проводила Орлова в раздевалку. На обратном пути поинтересовалась:

– А вы, с какого магазина будете?

– Да я, собственно, нигде не закреплён. Первый день работаю.

– СВП?

– Ну.

– Гм, тогда не завидую.

– Почему?

– Сейчас увидите, – сказала Ксения Эдуардовна и, когда они вышли в зал, глубоко вздохнула. – И вот такое, извиняюсь, ****ство каждый божий день.

– Так-так-так, а вот с этого места поподробнее.

– Да, пожалуйста, – сказала директор и, не скупясь на пикантные выражения, поведала, как устроена политика их торговой сети.

– Получается, нет у бизнеса человеческого лица? – подытожил Орлов.

– Получается, – подтвердила Ксения Эдуардовна.

Когда фронт работы был определён, Богдан Глебович сразу приступил к выполнению своих обязанностей. Приступил бойко, с энтузиазмом. Полчаса на тележку – так гласит регламент, а потому Богдан Глебович запланировал до первого из двух пятнадцатиминутного перерыва (до которого было три часа времени) осилить минимум пять тележек. Увы и ах – чуда не произошло. Споткнулся Орлов на вине. Расставляя пойло, Богдан Глебович смутился, когда обнаружил одну и ту же марку на разных полках. Решая данный вопрос, он также обратил внимание на смешение ценовой категории.

– Однако, – сказал Богдан Глебович, почёсывая затылок.

Около четырёх часов заняло наведение порядка: бюджетное внизу, дорогое вверху – на уровне глаз; товар строго по одному уровню, марка к марке; белое слева, красное справа.

– Матерь божья, какая красота, – смотря очарованными глазами, сказала товаровед Галина. – Жаль, только, мартышкин труд это всё, – добавила она, переведя взгляд на стеллаж.

– Почему?

– Через неделю всё будет по старому, поверь.