Маленькие милости

– Куда?

– Например, в полицию.

– А толку? Только не говорите, будто вы тут же кинулись бы ее искать.

– Без явного намека на преступление? Нет, не кинулись бы, – качает головой старший.

– Ну и смысл тогда заявлять?

Замечание справедливое. Полицейские переглядываются и обмениваются кивками.

– Пригласите нас к себе? – спрашивает Койн.

Мэри Пэт совсем не хочется на глазах у соседей добровольно запускать двух копов в дом. Это все равно что пригласить на рождественский ужин стриптизершу.

– У меня не убрано.

Койн вежливо улыбается, однако по глазам видно, что не верит.

– Вон там есть скамейка, – кивком указывает Мэри Пэт, – пойдемте лучше туда.

Они усаживаются напротив баскетбольной площадки. Колец нет – только столбы со щитами. Стоящие рядом фонари придают ночи мутно-горчичный оттенок. Время от времени над головой, мечась из стороны в сторону, будто подхваченный порывом ветра воздушный змей, проносятся летучие мыши.

– Итак, в последний раз вы видели Джулию… – начинает Койн.

– Джулз.

– Что-что?

– Все зовут ее Джулз.

– А, понял. И когда вы в последний раз ее видели?

– Позапрошлым вечером, около восьми.

Притчард записывает в блокнот.

– А можно без этой игры в вопрос-ответ? – спрашивает Мэри Пэт.

– Конечно, – легко соглашается Койн.

Пожалуй, это первый коп на ее памяти, который не ведет себя как развязная скотина. Или, может, просто поднаторел в умении казаться приличным человеком.

Мэри Пэт достает сигарету и лезет было за зажигалкой, а Койн уже протягивает ей свою. На его «Зиппо» эмблема Корпуса морской пехоты – орел, земной шар, якорь – и даты службы, которые она не успевает разобрать. Прикурив, Мэри Пэт кивает, и детектив с тихим щелчком закрывает зажигалку.

– В субботу вечером, – начинает она, – моя дочь ушла из дома и не вернулась. С тех пор я ее ищу. Я узнала, что с одиннадцати вечера накануне до без четверти час она с друзьями была в парке Коламбия и на пляже Карсон. Так мне сказали Рональд Коллинз, Бренда Морелло, Джордж Данбар и Пег Маколифф, моя племянница.

Она дожидается, пока Притчард занесет имена в блокнотик, и продолжает:

– Там были еще ребята, но кто именно – не знаю. Моя племянница ушла до полуночи. Джордж Данбар и Рональд Коллинз утверждают, что Джулз оставила их и пошла домой в двенадцать сорок пять. Больше ее никто не видел.

– И вы верите в их рассказ? – спрашивает Притчард, продолжая делать записи.

– Нет.

– Вы поэтому отделали Рональда Коллинза в баре Марти Батлера вчера вечером?

– Понятия не имею, о чем вы.

– Весь город в курсе, миссис Феннесси, – смеется Койн.

– Вы, случаем, этому засранцу яйца в придачу не открутили? – добавляет Притчард.

– Винс! – резко прикрикивает на него напарник.

– Чего?

– При женщинах не выражаться. И ни слова про гениталии.

– Прогени… что?

Мэри Пэт смотрит на Койна с благодарностью. Негласное правило их района: не знаешь женщину – не ругайся при ней, даже если она сама матерится, как пьяный дальнобойщик. Это невежливо. То же касается и упоминания половых органов.

– Откуда вы? – спрашивает она у старшего детектива, который явно – теперь-то уж без сомнений – родом из местных трущоб.

– Сэвин-Хилл. – Тот кивает в сторону Дорчестера.

– Сэвин-Хилл – на перо насадил, – произносит она.

– А вы, я погляжу, за словом в карман не лезете. – Он окидывает взглядом кирпичное захолустье Коммонуэлса.

Мэри Пэт ухмыляется: в точку, мол.

– В общем, уже два дня Джулз ни с кем не связывалась: ни со мной, ни с отчимом, ни с друзьями – по крайней мере, если им верить. А еще у меня есть материнское чутье.

– И что оно вам подсказывает?

– Что она в беде, – произносит Мэри Пэт, шумно выдыхая дым. – Почему вы ее ищете?

– А вы как думаете? – Койн не сводит с нее внимательного взгляда.

Она смотрит на пустую баскетбольную площадку. Где-то над головой, отчаянно хлопая крыльями, проносится летучая мышь. Мэри Пэт вспоминает версию, озвученную Кен-Феном. Теперь она не кажется столь уж бредовой.

– Это как-то связано с Огги Уильямсоном – парнем, который погиб на станции «Коламбия».

Лицо Койна ничего не выражает.

– И почему вы так считаете?