Быть!

– Ну, первое и главное – встреча с тобой.

Её улыбка стала максимально широкой. Как это мило. Я понимал, что она мне льстит, но по-настоящему верил, что она делает это не только из вежливости, но и из-за того, что я ей действительно нравлюсь.

В ответ я умилился. Видимо, этого она и ожидала.

Вдруг она подскочила:

– Слушай, мне нужно ненадолго отойти.

Понятно зачем. Я кивнул – она пошла. Через минуту загорелся экран её телефона, далее последовал короткий звук уведомления. Нет, я не стал смотреть, что это за сообщение. Точнее не сразу стал. Через считанные секунды пришло еще два уведомления подряд. Через полминуты – дополнительное. Я не выдержал и глянул на экран.

…То, что я увидел, было не важно, так как в этот момент она вернулась и увидела меня, пристально смотрящего в её телефон.

III

…Ужасный концерт. И сколько еще нас будут «приглашать» с универа на эти идиотские выступления? Вернее не так. Когда нас будут приглашать на них без предлога о несдачи сессии? Это незаконно.

Но кого в нашем государстве это волнует?.. Кого-то определённо волнует. Например, меня и еще несколько сотен студентов. Но мы лишь песчинки в этом жестоком и несправедливом мире и выполняем лишь свои функции по заранее установленному алгоритму, который вырабатывался на протяжении нескольких десятилетий (нет, ещё больше!) на таких же подопытных крысах, как и мы.

К сожалению, мы годимся только жаловаться на всё это друг другу или кому-либо в Интернете. А зачем? Все, кто нас читает, слушает, и так всё понимают. Кто не понимает, при помощи наших рассуждений ничего так и не поймет. Для этого есть другие люди. А наша задача – им помогать. Помогать им двигаться вперёд и не стать ожиревшими ленивцами, живущими засчёт простого народа, которыми сейчас предостаточно наполнена наша земля.

Конечно, бывают исключения. Но исключения на то и исключения, что их в скором времени исключают, и они больше не создают никаких помех в громадной машине государства, с которой бороться сложно, но необходимо. Другое дело, – какими методами. И с кем.

…Концерт заканчивался. Наконец-то! Если честно, я хотел убежать еще в начале сеанса, однако меня не выпустили на входе, сказали – нельзя. Причём того, кто это сказал, я не знаю. Но почему-то я его послушался. Вероятно, он имеет дело с руководством универа и может спокойно настучать ему о моём прогуле данной «великолепнейшей» постановки и получить свою копеечку, которую будет обгрызать до тех пор, пока не получит новую. И вот уже будет две копеечки. Казалось бы, в два раза больше! Но это всё такое же ничтожество.

Теперь я уж точно решил – ни за что не пойду вновь ни на какие выступления от моей «замечательной» учебки. И не важно, что я это обещаю себе уже третий раз. Я вообще плохо выполняю свои обещания, направленные как себе, так и кому-то иному. И себя за это очень сильно виню… Неправда! Я слишком себя люблю и ещё ни разу не наказывал себя за невыполненное обещание. Пора, по-видимому, сделать это судьбе. Но не дай бог.

А что если уйти сейчас? Всё равно осталось пятнадцать минут до окончания. Ничего же плохого не случится, ведь так? Мне стоит попробовать.

…У выхода никого не было. Я обрадовался и побежал к гардеробу. Только выходя из здания, я заметил того парня, который стоял у входа в зал. Он не отводил от меня глаз. Чёрт, определенно же настучит!.. Или нет? Сейчас это неважно. Нужно уходить, скорее.

IV

Открой все чувства ей однажды

И наблюдай за ней всегда.

Скажи, что любишь её. Дважды!

Быть может, смолвит: «Я твоя».

…Я опять ничего не делаю. Просто скомкиваю каждую секунду своего драгоценнейшего (ага, конечно) времени в урну бессмысленного времяпрепровождения. Серьёзно, нельзя быть таким ленивым! Так и вся жизнь пройдет в забытьи. Наш организм нуждается в какой-либо деятельности. Нужно наконец-то чем-то заняться нормальным! Если универ я теперь возненавидел окончательно, то нужно найти новое полезное для моего саморазвития занятие. Пожалуй, мне стоит попробовать вышивать крестиком…

Нет, не стоит. В детстве мама меня учила этому. Меня это как-то не особо завлекало, а папа так вообще бесился. У нас было много ссор из-за этого. В конце концов, я решил бросить это занятие. Я не расстроился, а вот мама… Не знаю. Она просто промолчала.

Так всё это и забылось. Но я до сих пор храню набор для вышивки, купленный матерью на мой седьмой день рождения, как зеницу ока. Он самый главный отклик её души, сохранённый мною, который помогает вспомнить наиболее трогательные и счастливые моменты моей жизни, проведённые с нею.

…Спустя час я уже вовсю был увлечён вышивкой. Ха, а у меня ещё остались какие-то навыки! Вот я сделал улыбающийся смайлик. Ничего такой. Правда, получился он у меня какой-то грустный. Видимо, неправильно рассчитал свой пошив. Ладно, и так сойдёт. Повешу его за одинокий гвоздик, торчащий из стены своей спальни на протяжении нескольких лет. Пришло время для его применения. Ты не одинок, брат!

…У меня почти постоянно проявляется чувство усталости. И это ужасно бесит! Я просто не хочу ничего делать благотворного. Даже спать не получается – только лежать или ходить по своей стрёмной квартирке из комнаты в комнату, из одного угла в другой и ни о чём не думать.

Сегодня я лягу пораньше. Попробую уснуть. Нужно набираться сил для завтрашнего дня. Я уже знаю, что это заведомо провальная задача, но ничего не поделать. В любом случае мне кажется, что моему организму не помешает поспать чуть подольше обычного. Обычно – это часов шесть, не больше. Наверняка, некоторые скажут, что это предостаточно. Но у каждого свой организм, а с ним и свои ритмы жизненных циклов. Нельзя судить по своему организму организмы других людей. Некоторым нужно спать больше, некоторым меньше.

А ещё бывают случаи, когда человек не может заснуть из-за начинавшейся активности своего мозга перед сном. Тогда у него в голову могут приходить различные конспирологические теории, философские мысли или просто вопросы о вечном. Они мешают сосредоточиться на сне. Однако мне повезло – мне в голову перед сном ничего не приходит. У меня вообще мозг такой же ленивый, как и я сам. Или я его просто измучил? Мне стоит взять отдых? А от чего? Чем я таким занимаюсь, что мой мозг так сильно мог устать? Да ну, бред какой-то. Да, предсонных мыслей у меня не бывает. Но есть исключения. На всё есть свои исключения.

Часть третья

I

…И опять эта столовая. Всё время бегу от проблем именно в неё. Здесь всё и началось. Это незабываемое начало любовных приключений с нею. В то время я был полон счастья и вдохновения на осуществление моих грандиозных планов, которые я уже и не вспомню более. Теперь они не важны. Да и, по идее, эта столовая тоже уже не важна. Но я до сих пор в неё хожу. Ностальгия, что ж сказать.

…В тот день мы, как и раньше, пришли с ребятами, а именно – Геной, Левым и Поддатым, в эту столовку. Народу было уйма. Но есть невыносимо хотелось, и бежать до дома было лень. Нам пришлось от безысходности встать в огромную очередь, состоящую, не вспомню точно, примерно из пятидесяти человек. Я стоял первым среди ребят, а передо мной стояла она.

Я даже не помню, во что она была одета. По логике, если на дворе был июль-август, то в какое-нибудь лёгкое летнее платье. Цвет его не был ярким, не выделялся, иначе я его хотя бы запомнил.

Она стояла и слушала музыку через порванные наушники, вставленные в дешёвенький смартфон, находившийся в заднем кармане коротеньких шорт… Точно! Значит, у неё было не платье, а футболка с шортами.

Через минуты две она сняла наушники и обратилась ко мне:

– Извини, я отойду ненадолго. Мне срочно нужно. Не мог бы ты «подежурить» моё место в очереди? Я скоро вернусь.

Конечно, я согласился. Мне было всё равно, что она попросит. Тогда моя голова была околдована её красотой, естественной и настоящей.

Гена с Поддатым о чём-то говорили, над чем-то смеялись, чуть ли не задыхаясь. А Левый не был, как и я, вовлечён в их разговор, а смотрел на меня:

– Ну что, запал, брата-ан? – ухмыляясь, издевательски спросил он.

– Не знаю. Скорее всего…

– Не отвечай. Всё с тобой понятно. У тебя же на лице написано.

– Правда?

– Ну, естественно.

Меня это смутило. Я прополоскал слюной рот, сглотнул и попытался сделать лицо более сосредоточенным.

– Так-то лучше, – высказался Серега. – Ты смотри, не влюбись.

– А что?

– Девушки – таинственные создания. Завлекут – до добра не доведут.

А это меня улыбнуло. Ничего бредовее сказанного с такой внушающей самоуверенностью я никогда ещё не слышал:

– Ты сам-то в это веришь?

Не помню точно, был ответ, или его не последовало – я этот момент упустил, ведь к нам возвращалась она.