Последняя вечеринка

– О, классно, – не отрываясь от книжки, перебила та.

– Это еще не все. У меня тут две путевки в Египет, на две недели, на нас двоих.

От такой новости женщина даже сбросила меню на стол.

– Правда? – хотела уточнить она, точно зная, что ответ будет положительным.

– Конечно, – потешаясь, произнес Юрий Степанович.

– Ва-а-ау! – тихо прокричала Гартман. – Классно! А ты и вправду хочешь, чтобы мы поехали вместе?

– Ну, не пропадать же путевкам!

– А откуда они у тебя-то взялись? У тебя что ли были отложенные деньги?

– Были и есть, но не в таком количестве, что ты! – не останавливался потешаться участковый. – Это мне лично Алексей Анатольевич дал. Сказал, мол, чтобы я наконец-таки отдохнул от всех своих дел и хорошенько позагорал.

– Что, серьезно? Тебе это от работы путевки дали? Я бы не сказала, что они такие прям щедрые, учитывая твои зарплаты за прошедший год… А как же расследования об убийстве и отравлении?

– Их закрывают. Преступник найден, им оказался Богдан Хмельницкий.

И тут к столику снова подошла та самая официантка, спрашивая:

– Ну что, выбрали?

На этот раз ответил Юрий Степанович:

– Нет, извините, дайте нам еще минуты три.

– Постарайтесь поскорее выбрать, пожалуйста, – ответила молодая девушка, снова отходя к барной стойке.

– Ну-с, преступник найден, и это главное! – вздыхая, сказала Марина, до сих пор выбирая, что будет на ужин.

Пролистав меню еще раза два, она, неужели, подозвала ту самую официантку:

– Девушка, можете подойти?

Девушка с радостью пошла к столику парочки. К слову сказать, она сегодня работала первый день, и ей нужно хорошо показать себя перед начальством. Девица подошла и трепетно очередной раз спросила:

– Что выбрали?

– Можно, пожалуйста, отбивную из свинины с картофелем по-деревенски и бокал красного вина, – разглядывая дальше меню, проговаривала Гартман.

– А вам что, мужчина? – направила свой взор официантка на Юрия Степановича.

– А мне просто бокал вина, – ответит тот.

Молотов явно о чем-то задумался, уставив свой взгляд на стойку с салфетками, стоящую посередине столика.

– Красного? – захотела уточнить девица, немного растерявшись.

– А? – вышел из транса участковый, не разобрав еще до конца вопрос официантки.

– Вам бокал кра?сного вина? – еще больше переживая, переспросила та.

Майор заметил ее волнение и решил поддержать:

– Вы не переживайте, все хорошо, – успокаивая, говорил он. – Я просто о своем задумался ненадолго. Да, бокал красного вина, пожалуйста.

– Хорошо, – уже спокойно ответила официант. – Давайте уточним заказ: отбивная из свинины и два бокала красного вина?

– И… – хотела дополнить ответ девушки Марина, но та вовремя спохватилась и вспомнила полный заказ женщины:

– Картофель по-деревенски. Да, простите.

– Ничего страшного, – опять успокаивал девушку участковый, – все хорошо.

– Да, все хорошо, – согласилась официантка. – Я пойду?

– Конечно, идите, – ответил Молотов.

Девушка развернулась и пошла опять к барной стойке, только теперь с хорошей новостью – ведь недавно пришедшие гости наконец-таки сделали заказ.

…Тотчас в допросной комнате участка Юрия Степановича шел серьезный разговор Алексея Анатольевича с Богданом Хмельницким, подозреваемом, в отравлении Анастасии и умышленном убийстве Александра и Максима. Несмотря на то что шеф – довольно-таки добрый человек, он бывает на работе очень строгим. А порой даже жестоким…

– Ну так что, молодой человек, раскаиваться будем? – презрительно глядя на Бодю, сказал подполковник.

– В чем рас-с-скаиватся? – волнительно и заикаясь захотел уточнить тот, совершенно не понимая, в чем и почему его хотят обвинить.

– Ха, он тут притворяться решил! – усмехнулся Дьяков.

Еще более строже он перепросил:

– Богдан, раскаиваться начнешь ты или нет?

В ответ было только неловкое молчание юноши, трясущегося от страха. Позже стало понятно, что свое состояние он немного приухудшает.

– Может, лучше сразу чистосердечное напишешь? – настойчиво произнес полицейский.

– Я никого не убивал, – решил в итоге ответить парень. – Что вы мне тут хотите влепить? Какое убийство?! Я ничего подобного не совершал. Я…

– Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. Помни об этом, юноша, – перебил того Алексей Анатольевич. – Еще, к тому же, у нас есть неопровержимые доказательства твоих злых деяний с стрихнином, который ты, по нашим размышлениям, украл из кафедры химии. Представляешь, а ведь твоего препода могут тоже привлечь к ответственности! Ни за что! Просто потому что какой-то негодяй, да что там негодяй, молодой, подрастающий жестокий убийца, решил отравить свою одногруппницу, которую, вроде как, любил, оказывается, – и здесь подполковник заметил у парня шрам: – А что за шрам у твоего правого уха? Небось, это Топешко с Тюриным оборонялись от тебя, когда ты их хотел убить?

Немного разглядев территорию, окружавшего его вокруг, и тем самым порассуждав, допрашиваемый, к неожиданности, сказал:

– Я только пытался отравить Анастасию Давыдову. Но не убил! И я не убивал Александра Топешко и Максима Тюрина. Вы не правы, ваши подсчеты неверны, и вы просто хотите свалить на меня все преступления, дабы не продолжать дальше поиски настоящего убийцы! Вы просто лентяи! Да даже если бы я и убил Топешко с Тюриным, то на кой… мне нужно было это делать?!

– Знаешь, мы толком не установили и твоего мотива отравить Анастасию. Мало ли какие причины! Самое главное для нас – найти преступника. И слинять с законного наказания у тебя не получится. Поэтому рассказывай все, если уже признался в содеянном.