Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

– О-о-о-о-мм!

– О-о-о-о-ммм!

Действительно, через несколько минут старательного пения стало казаться, что голова, а вслед за ней и тело наполнились какими-то необычными вибрациями и мир вокруг словно изменился. При этом Саше казалось, что и живот тоже старается подпевать «Ом!», а может, в животе просто бурлило после непривычного напитка.

Скоро у всех пересохло горло, и горшок снова пустили по кругу. Цикл повторялся несколько раз, пока оба горшка не иссякли. Чувствовалось, что со второй половины ритуала их магический круг реально наполнился энергией. Всех, что называется, пёрло. Когда они брались за руки и пели «Ом!», внутри круга будто образовывался энергетический вихрь, закручивавшийся в космическую воронку и пронзающий их тела. Способствовал настрою и удачно подобранный музыкальный фон.

Казалось, продолжать можно ещё долго, но исчерпание магического коктейля намекало, что пришло время заканчивать. Проведя процедуру завершения ритуала, участники задули свечи, включили электричество и поднялись с пола. Состояние их не было одинаковым. Данила, ведьмина внучка и ещё пара участников чувствовали огромный прилив энергии, а вот толстый очкарик, похоже, наоборот. Судя по всему, он практически потерял способность передвигаться и, не подхвати его вовремя товарищи, свалился бы в центр магического округа, развалив своей тушей импровизированный алтарь. Участники сошлись во мнении, что необходимо срочно уложить его спать. Однако где он живёт, никто точно не знал, поскольку из-за ремонта блоков недавно переехал в другую комнату и не всем успел сказать её номер. Да и тащить брюховатого студента было бы тяжело, поэтому не устоявший перед напором энергетических потоков магии и потреблённого кира гость остался ночевать в Сашиной комнате, на свободной кровати, куда его общими усилиями и положили.

Признаться, Саша тоже почувствовал упадок сил. В чём причина, он не знал: то ли это ему просто казалось после эмоционального перевозбуждения, то ли его силы действительно каким-то колдовским образом перешли к Даниле и ведьминой внучке. При взгляде на последних становилось понятно, что они всё ещё находятся на пике и им срочно нужна разрядка. Поэтому они удалились в поисках свободного помещения.

– Да, неплохой подарок на день рождения! – сказал Саша, глядя вслед уходящему Даниле и его новой подружке. – Своего рода – приз!

– Самое главное, что приз этот – переходящий, никаких особых обязательств! – поддержал его один из студентов.

Остальные гости тоже надолго не задержались, и Саша с удовольствием лёг спать. В голове у него, признаться, несколько затуманилось и мысли хаотично разбежались, зато стали возникать некие образы, причём образы эти, казалось, не порождались сознанием, а приходили извне. Поуютнее устроившись на подушке, Саша принялся наблюдать, пока не погрузился в забытьё.

Окно в Париж

Очнулся он от тёплого ветерка, обдувающего его тело. Открыв глаза, Саша обнаружил себя рядом с какой-то стеклянной пирамидой, торчащей прямо из земли. Её окружала кишащая людьми площадь, в свою очередь с трёх сторон ограниченная красивыми старыми зданиями, с которыми пирамида совершенно не гармонировала. Рядом струились фонтаны и виднелась ещё пара пирамидок поменьше.

Двинувшись вперёд, в единственную сторону, где горизонт не закрывали строения, Саша миновал пирамиду и увидел красивую арку. А где-то далеко торчал шпиль Эйфелевой башни. «Так это же Париж! – осенило его. – А то, наверное, Триумфальная арка! Только какая-то она маленькая!» И тут же Саша подумал, что он, вероятнее всего, спит и это всё ему снится. Он испугался тут же проснуться, как это часто случалось раньше, – тогда Париж закончился бы. Но сон не уходил, и Саша решил, сколько сможет, посмотреть город. Он повернул налево и, пройдя через арки в здании, вышел на набережную. «Сена!» – вспомнил он название реки. Ещё раз свернув налево, он умеренным шагом пошёл по тротуару, стараясь ничего не пропускать.

К его удивлению, картинка не расплывалась и не изменялась, когда он по нескольку раз смотрел на один и тот же предмет. Ощущение мира было настолько реальным, что Саша всерьёз задумался, а действительно ли ему снится сон. Он осмотрел и ощупал себя. На улице лето, он одет в свои джинсы и рубашку с короткими рукавами. В то же время он помнил, что сдаёт сейчас сессию в Москве.

Саше стало не по себе. Особенно он испугался, когда вспомнил одну научную теорию насчёт времени, в которой утверждалось, что возможны спонтанные провалы сквозь время, и в доказательство приводились примеры, как археологи находили отпечаток современной сандалии на камне в эпоху динозавров, и наоборот, как в XIX веке в Англии ловили настоящих дикарей из каменного века, появившихся неизвестно откуда. Дрожь проходила по телу от мысли, что он мог так же провалиться сквозь время. Саша стал озираться по сторонам, ища какой-нибудь знак, указавший бы на дату, но знака на набережной не было. Тогда он догадался посмотреть на автомобили, проезжающие мимо, и немного успокоился – судя по дизайну, время было приблизительно наше. Ещё больше он успокоился, почувствовав, что может проснуться, когда захочет. Но просыпаться, конечно, не хотелось – он ведь и так проснётся, возможно, в самый неподходящий момент.

И Саша двинулся дальше. На набережной активно продавали картины. И не только на набережной, но и на каком-то пешеходном мосту через реку. «Жалко, нельзя что-нибудь привезти с собой в общагу!» – подумал он.

Через некоторое время Саша оказался возле огромного и очень красивого собора, где тоже кишела толпа. Ему захотелось попасть внутрь. «Наверное, это легендарный Нотр-Дам де Пари! – предположил он. – Если вход бесплатный, попробую зайти!» Но буквально через пару шагов дорогу ему преградил негр, весь увешанный сувенирами, и стал настойчиво предлагать что-нибудь у него купить. Саша хотел от него отмахнуться, так как по привычке считал, что у него нет денег, но чёрный никак не отваливал, а сунув руку в карман, Саша обнаружил там две бумажки по десять евро. Не удивившись этому факту, он дал продавцу одну бумажку и, получив в ответ три брелка в форме Эйфелевой башни – золотистый, матовый и серебристый, вошёл в собор.

На улице было жарко, а внутри собора обдавало приятной прохладой. Играл орган. Шла то ли служба, то ли репетиция к концерту. Саша запихал брелки в карман джинсов, чтобы не звенели в руках.

Пока он продвигался к алтарю, в середину нефа вышли парень и девушка и что-то запели в микрофон. Пели они по-французски, и Саша их не понимал, но энергетику их воззвания вкупе с энергетикой всего собора он ощутил очень чётко. Ощущение завораживало. Саша вдруг понял предельно ясно, как будто всегда это знал, что Бог один, что он любит людей, никого не наказывает и дарует им чудеса. И не дозированно, а сколько угодно – каждый может наполнить свою жизнь чудесами, если очистит своё сознание! Именно загрязнённость сознания не позволяла ему видеть это раньше, хотя на глубинном уровне правильное понимание всегда было в нём!

Саша обошёл по кругу весь собор, наслаждаясь силой и вдохновением своего нового переживания. Казалось, собор проникнут вибрацией, и эта вибрация пронизывает и Сашу, входя в ритм с его внутренней сущностью. Раствориться в божественной вибрации было приятно, но тут Саша вспомнил, что тогда он, вероятнее всего, проснётся или утратит осознание, а хотелось его сохранить. Поэтому он вышел из собора, благо к тому моменту почти добрался до выхода.

Зажмурившись от яркого солнца, Саша на секунду остановился и не сразу заметил, как на него стремительно надвигается какая-то тень. Небритый араб в невменяемом состоянии, не разбирая дороги, ломился сквозь толпу прямо на него. Отскочить было некуда, сзади подпирала толпа покидавших собор туристов, поэтому он максимально принял вправо, прижавшись к створке ворот. Однако это помогло лишь отчасти – араб всё равно задел его, сильно толкнув в плечо, и Саша упал бы, но карманом джинсов зацепился за торчащую из ворот железку, которая и удержала его, сопроводив хрустом рвущейся ткани. Почти сразу сзади послышалась ругань – видимо, араб сцепился с охраной собора.

Но Саша наблюдать за этим не хотел. Он быстрыми шагами пошёл вперёд, придерживая рукой оторванный карман. Происшествие с арабом вернуло его из возвышенного состояния в бренную реальность, хотя всё равно последняя выглядела теперь по-другому: если раньше он и сам разозлился бы, то в свете божественного вдохновения, снизошедшего на него в храме, он отреагировал спокойно и даже с состраданием.

Зачем злиться на араба? Он слаб душой, обижен на мир, внутри него страх. Потому он и агрессивен. Он искренне заблуждается, считая, что только зло и сила могут помочь в этом мире. Но они ему не помогут. Судя по доносившимся звукам, кулаки вспыльчивых французских охранников уже лупили по его небритой носастой роже. Но как можно поднять его сознание на более высокий уровень?.. Примерно такие мысли крутились в голове у Саши, когда он пересекал наискось площадь перед Нотр-Дамом.

Идея подъёма на более высокий уровень напомнила ему об Эйфелевой башне. Её обязательно надо было увидеть – ведь для Саши именно башня всегда была символом Парижа, а про собор он узнал не так и давно. Саша пошёл по направлению к набережной, размышляя, как бы ему добраться до башни, которая, судя по всему, находилась на другом конце города. Ценная мысль ему в голову так и не пришла, но скоро он обнаружил, что вдруг оказался рядом с этим архитектурным сооружением, каким-то образом переместившись в пространстве.

Башня впечатляла. Гигантская конструкция пронзала небо, поражая своими размерами, но в то же время оставаясь лёгкой и воздушной. Внизу змеилась очередь туристов, желающих попасть наверх. По своим размерам очередь, видимо, хотела посоперничать с башней. «Вот бы оказаться наверху!» – подумал Саша, с тоской оглядывая столпотворение, как тут же обнаружил себя стоящим на смотровой площадке последнего уровня. «Так я же сплю! – вновь вспомнил он. – И могу все дела творить силой мысли!»

Саша сделал несколько шагов по площадке. Внизу раскинулся Париж, вокруг ходили туристы, щёлкая затворами фотоаппаратов, а точнее – электронной имитацией затворов. Слышалась испанская речь. Саша невольно обратил внимание на пожилого испанца, в круглых блестящих очках, с седой щетиной на лице и в лимонно-жёлтой панамке. Испанец что-то громко говорил своей жене.

В этот момент порыв ветра слегка качнул башню – на самом верху подобные толчки вполне ощутимы – и Саша ненароком испугался: не свалиться бы. Тут же он почувствовал, что пол под его ногами как-то подался, а посмотрев вниз, увидел, что металлические пластины вдруг превратились в доски, которые с хрустом ломаются, и Саша проваливается в образующееся отверстие. Последнее, что он увидел, – это изумлённое лицо испанца, провожающего его испуганными глазами, в которых, правда, не было особого сожаления.

Через долю секунды Саша уже мчался вниз как заправский парашютист, только без парашюта. От страха он забыл, что спит и может остановить свой полёт, просто выбрав другое продолжение сна. «Эх и звезданусь сейчас!» – мелькнула у него последняя мысль, и он проснулся.

«Чпок!» – раздался в комнате звонкий хлопок, как будто с пивной бутылки слетела крышка. Саша приподнялся на кровати и оглянулся. Ничего необычного, разве что на соседней кровати сопел толстый студент, уговнюхавшийся в процессе ритуала до потери сознания.

Саша хорошо помнил свой сон, практически в деталях. Воспоминания были столь реалистичны, что он потянулся к висящим на стуле джинсам проверить карманы. Карман, которым он зацепился за ворота храма, действительно был порван. Решительным движением Саша подтянул к себе джинсы и ощупал второй карман, куда он положил купленные у нигера брелки. Брелков не было, на полу возле стула они тоже не валялись. Саша задумался.

Его раздумья прервал толстяк. Он приподнялся на локтях и стал оглядываться. На бледной заспанной роже прорисовалось на редкость тупое выражение лица. Наконец его невидящий взгляд остановился на Саше, и хриплым голосом, но достаточно внятно студент спросил:

– А где сокрыта чаша Грааля?

Вопрос поставил Сашу в тупик.

– А я и бу? – пожал он плечами в ответ.

Толстяк, то ли удовлетворившись полученным ответом, то ли устав стоять на локтях, вновь опустился на кровать и засопел. Нехитрый диалог успокоил и Сашу, и он положил джинсы обратно на стул.

«Правильно! Завтра во всём разберёмся! Утро вечера мудренее!» – подумал Саша, отворачиваясь к стене. Он засыпал с неизвестно почему появившейся уверенностью, что сегодня у него был один из самых важных дней в жизни и впереди его ждёт ещё много интересного.

Духовидец из Пярну

Под впечатлением сна Саша находился несколько дней. Потом острота переживаний снизилась, но волнующее ощущение свободы, сравнимое с чувством полёта, осталось. Правда, одновременно появилась и некоторая непонятная тревога. Саша то ли боялся, что контакт с чудесным миром окажется мимолетным и скоро вернутся все впечатления рутинной обыденности, то ли чувствовал какую-то угрозу… В общем, на душе у него было неспокойно.

А может, причиной стал камень. Проснувшись после ритуала, он обнаружил, что накирявшийся народ позабывал в его комнате много своих вещей. В их числе был и камень. Выбрав время, чтобы застать дома максимум студентов, Саша собрал вещи и пошёл разносить их по блокам. Отдавая волшебный камень, он подробно расспрашивал, где можно найти ещё один такой, так как он очень его заинтересовал. Увидев, насколько Сашу пропёрло с камня, ведьмина внучка решила подарить его, сказав, что после сессии всё равно поедет на каникулы к бабушке, а у бабушки этих камней до чёрта. Саша, конечно, очень обрадовался.

Он бережно хранил камень, спрятав его среди своих вещей, а когда никого не было, доставал и рассматривал и даже медитировал с ним. Саша чувствовал, что в камне сокрыта таинственная сила, которая, когда он настраивается на камень, меняет его самого, тоже наполняет силой и вдохновением. Но не эта сила его беспокоила, хотя он пока не понимал, как ей пользоваться. Беспокоило его что-то другое. У Саши сохранялось ощущение, что он в своей жизни перешёл какую-то грань, вошёл во врата и теперь перед ним открывается новый, судьбоносный путь. Так ему казалось, когда он был в хорошем тонусе. Если же тонус снижался, то же самое ощущение представлялось в ином свете – будто он соскользнул в некую воронку, которая теперь с неумолимой силой затягивает его, и нет больше возможности выбраться наружу. Утешало лишь предчувствие, что скоро ситуация должна разрешиться, конкретизироваться. Саша не знал, в лучшую или худшую сторону будет развитие событий, однако хотел хоть какого-то развития, лишь бы избавиться от неопределённости. Но развязки, а точнее, завязки пришлось ждать почти две недели.

Сессия к этому моменту закончилась, и только отстающие студенты ещё сдавали хвосты. Плана, как провести каникулы, у Саши пока не было. Хотелось съездить домой, к родителям, в городок Луховицы, но надолго там оставаться вряд ли стоило, так как искать работу на летний период имело смысл только в Москве. Работу же он пока не нашёл, так что свободного времени хватало. Он не тратил его впустую, бездумно наслаждаясь отдыхом, а написал себе целый список дел и различных мест, которые следовало посетить.

Но в тот день планы Саши оказались несколько нарушены. По каким-то делам он зашёл в институт, а попавшийся там староста группы попросил передать один учебник студенту из параллельного потока, тоже жившему в общаге. Но Саша шёл не домой. Согласно своему списку, он собирался съездить в эзотерический магазин, поэтому маршрут его пролегал по направлению к метро. В то же время студенту учебник требовался как можно скорее, этот предмет он сдавал следующим. В итоге договорились, что Саша сделает небольшой крюк и они встретятся у ларьков недалеко от общаги.

К назначенному времени, даже чуть раньше, Саша пришёл, однако студента не было. Не было пять минут, десять, пятнадцать, двадцать… Саша не знал, что делать. Обещания он привык выполнять, да и подводить никого не хотелось. В конце концов он решил подняться в свой блок и отдать книгу соседу, надеясь, что непунктуальный студент догадается заглянуть к нему домой. Саша уже двинулся по направлению к общаге, но тут его остановил мужик с бутылкой пива в руках, попросив зажигалку. Саша дал ему прикурить, но тот пристал с разговором. Надо бы как-то от него отвязаться, чтобы не тратить время зря, хотя один момент возбуждал любопытство. Своя зажигалка у мужика была, но он зачем-то попросил у Саши.

Этого человека Саша приметил почти сразу, как только пришёл. Он выделялся из студенческой толпы своим высоким ростом и, несмотря на небольшое брюшко, атлетическим телосложением. Но не только этим. Красная футболка, старые чёрные джинсы, огромных размеров кроссовки, не подходящие по цвету ни к футболке, ни к джинсам, тоже обращали на себя внимание. Ещё больше его выделяла лохматая, частично седая борода, придававшая его лицу одновременно и философской солидности, и уличной бомжеватости, а также мощная грива седоватых волос на голове. Мужик ходил туда-сюда, потягивая из горлышка зелёной бутылки дешёвое пиво, как будто тоже ждал какого-нибудь своего друга. Когда бутылка закончилась, он выкурил импортную сигарету, после чего купил следующую бутылку – на этот раз уже в другом ларьке. Саша от нечего делать наблюдал за тусовкой и помнил, как, прикурив, мужик убрал свою зажигалку в карман.

Беседа началась с пустых вещей, как будто брадатому пивопойцу просто хотелось пообщаться. Саша в те годы не умел отвязываться от таких собеседников и вяло поддерживал разговор. Однако когда он упомянул, что спешит в эзотерический магазин, беседа переключилась на тему сверхспособностей человека и стала куда увлекательнее. Но и взгляд мужика стал вовсе не таким расслабленным и добрым. Напротив, он посерьёзнел, посуровел. Казалось, его глаза пронзали Сашу насквозь, подобно скоростному сканеру считывая с его души информацию, коей Саша делиться вовсе не хотел. В какой-то момент он даже инстинктивно отшатнулся назад, наткнувшись спиной на круглый столик у ларька, предназначенный для употребления пищи стоя. Столик качнулся, и с него скатилась пустая бутылка, разбившись об асфальт. Саша отшатнулся уже в другую сторону. Прохожие неодобрительно покосились.

Мужик почувствовал, что переборщил, и моментально переключился в обычное состояние.

– Слушай, а давай ещё по пузырьку накатим! – предложил он и в три глотка допил всё пиво в своей бутылке. Глаза его вновь засветились добродушной простотой.

– Давайте, – согласился Саша.

Они взяли по бутылке пива и продолжили разговор, присев на освободившуюся лавочку. Бородач оказался неожиданно интересным собеседником. Он здорово разбирался в эзотерических вопросах, причём в отличие от большинства экстрасенсов, которых доводилось слушать Саше, умел взвешенно и аргументированно излагать свою позицию. Чувствовалось, что его рассуждения подкреплены сильным умом, разносторонним образованием и широким кругозором. Кроме того, он обладал изрядным обаянием, чего Саша сразу не рассмотрел. Его серые глаза искрились, улыбка была очень доброй и открытой. Занятным был и смех: хриплое, прокуренное «хе-хе-хе!» придавало его образу особый колорит. Тем не менее Саша всё равно относился к своему необычному собеседнику с известным недоверием, и, заметив это, тот решил немного рассказать о себе.

Звали его Ян. Фамилия была Алликас. Если точнее, то имя его звучало Иан, на эстонский манер, но он уже привык произносить его по-русски. Тем более что «Ян» тогда звучало моднее, чем «Иан», так как напоминало «албанское» «Йан». Слово Allik по-эстонски означает «родник» и, по идее, должно было ассоциироваться с чем-то чистым, однако в голове у Саши возникли другие ассоциации – в их городе аликами ласково называли алкашей. Глядя на то, с каким удовольствием Ян в процессе своего рассказа отхлёбывает пиво, Саша подумал, что, может быть, это синхронизм – про синхронизмы он узнал недавно, читая книжки Карла Густава Юнга. Родился Ян в Пярну, в Эстонии, примерно пятьдесят лет назад, а вырос в Таллине. Затем его отец, занимавшийся научной работой, получил назначение в один из солидных ленинградских НИИ, и они всей семьёй переехали в город на Неве. Там он поступил на физический факультет Ленинградского университета, который благополучно закончил и где защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию, занимался научной работой, преподавал, но с крушением Советского Союза оказался не у дел.

Мир для Яна перевернулся – престижная работа на физическом факультете оказалась никому не нужной, зарплата превратилась в копеечную… А к этому времени у него уже было двое ещё не выведенных в люди детей и жена-преподаватель, находившаяся в сходных материальных условиях. Чтобы как-то выжить, Ян перепробовал много не соответствующих его уровню и статусу профессий – «бомбил» вечерами на своих «жигулях», развозя случайных пассажиров, торговал вонючими китайскими пуховиками на рынке, охранял коммерческий склад. Выживать было тяжело, как вдруг подвернулся счастливый случай – один американский университет, в котором и Ян, и его жена не раз выступали с докладами на международных конференциях, пожелал заключить с ними контракты, и они всей семьёй переехали в Америку.