Заманивая к алтарю

– Круто! – восхитилась Дашка. – Ну и как там мой новый папочка поживает?

– Замечательно, – ответила я, переходя еще на полтона ниже. – Кстати, он тебе звонил сегодня утром?

– Кто, новый папочка? Ничего себе, у вас уже так далеко зашло? Смотри там, осторожнее.

– Я серьезно спрашиваю, звонил?

– Не-а, не звонил, – протяжно и заразительно зевнула на том конце провода Дашка. – А что, должен был?

– Вероятно, – задумчиво протянула я, снова покосившись на муженька.

Тот стоял, как языческий божок, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за мной. Во мне снова шевельнулось чувство беспокойства.

– Ты когда вернешься? – спросила Дашка. – А то Еремеева уже два раза звонила, о тебе спрашивала. Говорит, вся администрация тебя ищет. Она им соврала, что ты на задании. Что это у тебя за задание такое?

– Как, она звонила? – это известие неприятно поразило меня, ведь фиктивный супруг уверял, будто звонил и ко мне домой, и на работу; значит, не звонил, а зачем-то наврал. – Скажи Людке, что я появлюсь завтра. Все, больше не могу говорить, увидимся.

– Пока, – послушно отозвалась дочь, и нас разъединили.

– Как она справляется без вас? – любезно поинтересовался муженек, дождавшись, пока я положу трубку.

Я обернулась, ответив ему натянутой улыбкой.

– Ничего без меня сделать не может. Я даже жалею, что согласилась на ваше предложение. Не представляю, как оставлю дочурку без без пригляда.

Муженек недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Жестом руки он предложил мне перейти из гостиной в столовую.

Увлекшись разговором с дочерью, я не обратила должного внимания на интерьер гостиной. Выхваченные мельком детали указывали на то, что обставлена она была со вкусом. Я успела заметить великолепные, выполненные из мягкой черной кожи кресла и диван, камин, занимающий пространство чуть ли не в полстены, и длинную, во всю стену, и высокую, до потолка, наверняка, созданную по индивидуальному заказу, стенку. Она состояла из нескольких отделений, включая всевозможные шкафчики и серванты с застекленными дверцами. В центре стенки стоял широкоэкранный телевизор с вмонтированными по бокам мощными колонками, а над ним располагался обширный бар. Еще мой взгляд ухватил на стене некую картину. Я не разглядела толком, что на ней было изображено, но кажется что-то, связанное с охотой.

Столовая располагалась по соседству с гостиной. Она оказалась довольно просторной, но впечатление могло быть и обманчивым, поскольку мебели здесь стояло немного. В центре на резных деревянных ножках стоял длинный овальный, накрытый белоснежной скатертью, стол, вокруг которого теснились замаскированные под антиквариат стулья. Посреди стола высился внушительный бронзовый и уж точно антикварный подсвечник.

Вдоль стен тянулись серванты и трельяжи, хранившие семейные реликвии: сервизы и столовое серебро. Кое-где на стенах вместо картин висели расписанные художественной росписью тарелки. По углам столовой, словно немые часовые, застыли три высоченных вазы. Не удивилась бы, узнай, что они китайские, времен династии самых дорогих ваз на свете. В четвертом углу, в большой деревянной кадке росла раскидистая пальма.

Завтрак поджидал нас на столе. Муженек услужливо усадил меня на стул во главе стола, сам перешел на противоположный его конец и устроился там. Это приподняло мне настроение. Воображение тут же нарисовало картину: я – прекрасная принцесса; он – сказочный принц; мы сидим в древнем родовом замке за огромным столом, лопаем сочных цыплят и запиваем их великолепным красным вином.

– Что-то не так? – встревожился супруг, заметив, что я глупо улыбаюсь, тупо уставившись на пакет с соком, и не притрагиваюсь к еде.

– Все в порядке, спасибо, – спохватившись, ответила я и накинулась на еду.

Завтрак оказался чудесным. Передо мной на серебряном подносе стояла дымящаяся чашка кофе, три круассана на большой тарелке и прямоугольный кусок нежного сливочного масла в фарфоровой масленке. Я схватила в руки нож и облизалась в предвкушении пиршества. Свежие круассаны таяли во рту, кофе приятно обжигал небо и ароматно скатывался вниз, не вызывая обычного недовольства отравленного химией желудка. К соку и бутербродам, красиво разложенным на большом блюде, я даже не притронулась.

– Для меня самого все это непривычно, – первым заговорил он. – Стакан чая, яйцо, сваренное вкрутую – вот и весь мой обычный завтрак. Плюс несколько бутербродов на работе. Я забыл, что значит хорошо питаться.

Еще вчера я бы ему с легкостью поверила, но в свете последних событий у меня не осталось веры к нему. Муженек радикально изменился, очутившись в стенах этого дома, и мало смахивал на инженера. Даже его руки вели себя так, словно принадлежали аристократу. Не верилось, что еще вчера они нервно выплясывали на моих глазах, завязываясь в морские узлы.

– Вы сказали, что утром звонили Даше, – осторожно затронула я интересующую меня тему. – Но она это отрицает.

– Наверное, просто забыла, – невозмутимо ответил он. – Я звонил очень рано. Вероятно, она не до конца проснулась. Как вам нравится дом?

Он перевел разговор на другие рельсы, и мне это не понравилось. Мне вообще разонравилась идея выдавать себя за его супругу, и больше всего на свете хотелось немедленно покинуть чужой дом. Но заявить об этом прямо я не могла. К тому же, половина дела уже сделана. Я здесь, а значит, придется сцепить покрепче зубы и потерпеть. Подумаешь, зайду на минутку-другую к умирающей старушке. Не умру ведь. Пожалуй, даже от денег откажусь. Если муженек не врет, и он на самом деле инженер, то пятьсот долларов, должно быть, весьма значительная для него сумма. Обкрадывать несчастных инженеров было не в моих правилах.

Хотя нет, я же сбила цену до сотни. Вот дура! Может, вернуться к переговорам и сойтись хотя бы на трех сотнях?

После завтрака супруг предложил осмотреть дом.

– А как же мама? – искренне удивилась я. – Она ведь может умереть с минуты на минуту!

– Мама спит, не стоит ее сейчас беспокоить, – нашелся он, что ответить. – Да и брата пока нет дома. Игорь очень просил не заходить к маме без него. Хочет познакомиться с вами первым.

– Он что, вчера меня не видел?

– Представьте себе, нет, – засмеялся муженек, понимая, к чему я клоню. – Мы приехали, когда он уже спал. Так что можете не беспокоиться, наша тайна останется нашей тайной. Не волнуйтесь, никому ничего не расскажу. Я очень благодарен вам за то, что вы делаете. Другая вряд ли согласилась бы мне помочь.

Вот тут он был миллион раз прав. Только полная идиотка могла решиться на такое. Нормальная женщина послала бы его куда подальше. Выходит, правы были и глава района, который не воспринимал меня как женщину, и мой бывший муженек, заявивший при расставании, что женского во мне только внешняя оболочка.

Муженек оказался на редкость учтивым хозяином. Он выступил в роли гида и пригласил меня на экскурсию по дому. Мы неторопливо переходили из комнаты в комнату, супруг рассказывал о предметах, составляющих их интерьер, но его рассказ был настолько сбивчивым, что меня вновь охватили сомнения. Потом я успокоилась. Человек, который поселился здесь совсем недавно, не мог успеть досконально изучить дом.

Тем не менее, экскурсия вышла познавательной. Выяснилось, что особняк состоит из двух этажей, на которых располагалось по шесть комнат, одному санузлу и одной комнате для хозяйственных нужд, иными словами, кладовке. Еще четыре комнатушки ютились под самой крышей, в чердачном помещении.

На первом этаже у входной двери гостя встречала отделанная деревом прихожая. От нее двумя рукавами расходились в разные стороны коридоры. Налево короткий коридорчик вел к кухне и входу в гараж; направо уходил другой коридор, ведущий непосредственно в недра дома. Из шести комнат одна была отведена под гостиную, одна – под столовую, одна – под кабинет владельца дома, в который мы не попали, поскольку он оказался закрыт на ключ. Остальные комнаты в разное время в зависимости от обстоятельств выполняли различные функции. В четвертой в данный момент размещалась библиотека. Туда мы заглянули мельком, но мой гид обещал оставить меня наедине с великолепным, по его словам, собранием книг в любое время. Книги были моей слабостью, и потому я особо не возражала.

Пятая комната поразила обилием всевозможных охотничьих трофеев. Над ней наверняка потрудился опытный дизайнер. Комната являла собой крохотный уголок охотничьего мира. В углу у двери высился человеческий манекен, облаченный в костюм для сафари. В руках он держал настоящее ружье, нацеленное прямо на огромного… тигра, вот-вот готового броситься на своего противника. Меня аж дрожь охватила, когда я увидела, какие страшные клыки обнажились в зверином оскале.

– Не бойтесь, он уже никому не причинит вреда, – рассмеялся муженек и для наглядности бесстрашно почесал тигра за ушами, сунул свою голову ему в пасть; голова туда не пролезла, но муженек нисколько не смутился и добавил, гордо выпрямившись рядом с хищником. – Игорь застрелил его в прошлом году. Попал в самое сердце…

Помимо тигра, здесь также в полный рост красовалось чучело громадного медведя. По полу были расставлены кадки с высокими растениями, из которых я узнала только папоротник. Остальные фикусы я видела впервые в жизни, но впечатление они производили неизгладимое. Складывалось ощущение, будто стоишь посреди джунглей. Главное, чтобы у меня не разыгралась на них аллергия. На стенах были развешены оленьи, лосиные и кабаньи головы, а также множество всевозможных рогов и рожек и даже несколько грандиозных рыбин с хищно разинутыми зубастыми пастями.

– А их он тоже застрелил? – указала я рукой на рыбин.

– Нет, он их задушил, – попробовал отшутиться благоверный, но его шутка не произвела должного эффекта.

В шестую комнату мы не стали заходить.

– Там мама, – тихо шепнул мне на ухо муженек. – Раньше здесь стоял домашний кинотеатр и располагался бар, но потом Игорь все перенес в гостиную. А тут оборудовал настоящую больничную палату. Денег не пожалел. Не в каждой больнице найдется такое оборудование, какое стоит здесь.

Второй этаж меня интересовал меньше, поскольку с ним я уже успела немного познакомиться. К тому же я не собиралась задерживаться здесь надолго, следовательно, мне вовсе не обязательно было изучать дом до мельчайших подробностей. В подвальные помещения, где, по уверениям хозяина, брат хранил три автомобиля и неисчислимое количество бутылок с вином, я тоже отказалась спускаться.

– Давайте лучше выйдем на свежий воздух, – взмолилась я, чувствуя, что стены дома все сильнее давят на меня.

Едва я вышла наружу, как из моей груди сам собой исторгся выдох восхищения. Поместье поражало своими масштабными размерами. Металлическая ограда и массивные ворота виднелись примерно в ста пятидесяти метрах от дома. Пространство до них занимала неописуемая красота. Прямо перед входом располагалась небольшая подъездная площадь с разбитой в центре изумительной цветочной клумбой. Дальше, к самым воротам, широкой темной лентой уходила заасфальтированная дорога.

Слева от входа раскинулась великолепная изумрудная лужайка. Несколько установок без устали орошали ее искрящейся на солнце водой, а над самой лужайкой сказочной, волшебной дугой изгибалась небольшая радуга. Чуть дальше угадывался ухоженный пруд с выложенными красивым белым камнем берегами. К пруду вела вымощенная булыжником дорожка, и мне немедленно захотелось по ней пройти. Супруг не успел высказать свои возражения и послушно поплелся за мной.

– Ой, какая прелесть, – воскликнула я, когда увидела, как из-за небольшого, живописного островка посреди пруда грациозно выплывают несколько лебедей. – Они ручные? Их можно покормить?

Муженек ответил, что не уверен, едят ли эти твари вообще что-нибудь. Должно быть, лебеди ему не очень нравились.

За прудом сказочная лужайка заканчивалась. Почти к самому берегу по невысокому скату подступал высаженный правильными ровными рядами ельник, который, по мере удаления от нас, судя по тому, что я видела, увеличивался в размерах.