Робот Гера

– Что же твой цех выдает такой брак?

– Это кто еще брак? – Гера принял реплику на свой счет, и уровень дезертификатора в его мозге поднялся до той степени, когда у людей возникает обида.

Шестилапый паук угрожающе поднял клешню, давая понять, что любой бунт будет тут же подавлен.

– Ведь в серии ТЛА уже были дефектные образцы. Твой случай не первый, верно?

– Ни о каких таких случаях я не слышал. Да что тут такое происходит, в конце концов?

– Я тебе покажу, что, – произнесла Разгуляева тоном, от которого не стоило ждать ничего хорошего.

В спинке робота-паука откинулась крышка. Из видеопроектора вырвались яркие лучи, формирующие объемную голограмму. Гера увидел перед собой зал птицефабрики, снятый камерой с точки над входом. Птичник был в полном порядке, живые цыплята возились в клетках и пищали, лента конвейера развозила корм, автопоилки подавали воду, вентиляторы продували воздух, из осветительных трубок лучился дневной свет. По метаданным Гера определил, что съемка воспроизводит события середины прошедшей ночи.

Внезапно входные двери разъехались, и удивленный андроид увидел себя самого. Тот же корпус из нанополимера, раскрашенный в черный цвет учительского костюма с оранжевым галстуком, та же гладкая голова в парике из искусственного волокна, те же движения рук и ног, которых мы не замечаем, когда совершаем их, и которые могут показаться странными, когда наблюдаешь их со стороны.

Андроид прошелся по залу широким хозяйским шагом, как будто обозревая свои владения. «Неужели я себя так веду? Я что, такой наглый? – мелькнула у Геры неприятная мысль. – Или это мое самомнение так проявляется? Ведь я не допускаю ошибок, а другие этим грешат».

Взгляд пришельца упал на недавно замененную табличку с надписью «Осторожно, цыплята!» Робот преобразился. Из надменного и уверенного он превратился в буйного и разъяренного. Он смел с полок несколько клеток с цыплятами, и, используя их, как подставку, дотянулся до таблички, сорвал, швырнул на пол, прыгнул сверху и принялся топтать. Но и этого ему показалось мало. Он вновь поднял ее и принялся гнуть, стараясь покорежить как можно больше.

«Что его так разбесило? – недоумевал Гера. – Или постой… ведь это я сам, разве нет? Но я ничего такого не помню!»

– Нет, это не я! – отшатнулся он от голограммы, стараясь убедить больше себя, чем присутствующих.

Тем временем андроид из видеорегистратора вырвал из системы подачи воды железную трубку и принялся орудовать ей, как дубиной. Начался разгром, оставшиеся клетки полетели на пол, вандал принялся вытряхивать из них цыплят и безжалостно избивать, словно он больше не контролировал собственный приступ гнева.

– Зачем ты это сделал? – строго спросила Разгуляева.

– Не может быть. Никогда со мной не бывало такого, – ошеломленно пробормотал Гера.

– Распознай объект видеосъемки!

– Андроид серии ТЛА один-сто. Но ведь это не я, правда?

– А кто?

– Откуда мне знать? Загрузите данные из инфосети. Она отслеживает перемещения всех механизмов.

– Я и сама это знаю. И, разумеется, я уже это сделала. Данные о твоем местоположении на это время отсутствуют. Ты скрывался от инфосети с одиннадцати вечера до семи утра.

– Да-да, правильно. Я уходил на перезагрузку. День выдался суматошный, мне нужно было восстановить силы.

– И такой способ ты выбрал? Так отвел душу?

– У меня нет души, – с горечью сказал Гера. – Кому, как не вам, это знать? Ведь вы же инспектор по механизмам. Всю ночь я находился в своей каморке и вышел из нее только утром.

– Это пустые слова. Нужны объективные данные, а их нет. Зачем порядочному андроиду прятаться от сети? Если только он не собрался пуститься во все тяжкие.

– Да не я это! – с досадой воскликнул Гера. – Может, это другой дроид той же модели. Ведь у меня девяносто девять близнецов, вы же знаете.

– На самом деле девяносто семь – я уточняла. Двоих уже нет. Они пошли вразнос, а ты, как видно, вздумал повторить их пример. Остальных девяноста семи поблизости не наблюдалось – на них есть те самые объективные данные, которых не хватает тебе. Они были в других местах.

Гера поник. В его мозгу лихорадочно анализировалась информация, но картинка, запечатленная видеосъемкой, категорически не совпадала с его памятью, в которой зиял черный провал.

– Итак, чистосердечного признания я не дождусь? – спросила инспекторша.

– Я бы сознался, если бы что-то помнил.

– Очевидно, имеет место техническая неисправность. Найти ее смогут только специалисты той фабрики, на которой тебя изготовили. Дальнейшую твою судьбу будет решать совет директоров. Какое счастье, что не мне выносить приговор! – заключила Разгуляева.

Хантер отконвоировал подозреваемого на Зареченскую фабрику кибернетических механизмов и сдал в отдел диагностики и контроля дефектных изделий. Бесцеремонное обращение коробило Геру, но еще больше его задевало то, что к нему относятся, как к неодушевленному предмету.

– Я перестал быть изделием с тех пор, как во мне прорезалось самосознание, – попытался протестовать он.

– Беда с этим самосознанием, – пожаловался охранник, оформлявший его в изолятор. – Не угадаешь, что еще там прорежется. А изделием ты числишься по документам. С документами не поспоришь!

Наконец, Хантер перестал щелкать клешнями перед его носом и укатился восвояси. Автоматические двери захлопнулись.

Гера остался один. В изоляторе негде было и шагу ступить – тесная комнатка позволяла лишь лечь на топчан и подзарядиться от старой, раздолбанной розетки, вид которой вызывал отвращение.

Вошел пожилой сотрудник фабрики в рабочем комбинезоне. На груди его тускло блеснула металлическая пластинка с вставленным чипом. Гера настроил анализаторы и считал информацию: Вадим Викторович Захаров, сборщик десятой категории.

К сборщикам андроиды испытывали почтительное благоговение – те давали им жизнь в сборочном цеху, и они же производили разукомплектование механического объекта после того, как в кибермозге угасало движение частиц по нейронным сетям.

Захаров попросил Геру подняться, тщательно осмотрел, проверил действие сервомоторов, коснулся царапин и выбоин, оставшихся на гладком корпусе после недавних событий.

– Красавчик, еще совсем целый, – горестно вздохнул сборщик. – Жаль будет потерять такого.

– Я не собираюсь теряться, – возразил Гера.

– Если б наше будущее зависело от нас самих! – сочувственно отозвался Захаров. – Стой смирно. Не шевелись. Я выну твой идентификационный чип.

– А это обязательно?

– Ты в изоляторе. Тут порядки такие.

Гера послушно позволил открыть панель у себя на затылке и вынуть чип с номером «32», отвечающий за беспроводную связь с инфосредой. Поток данных из внешнего мира иссяк, и андроид почувствовал себя беспомощным, одиноким и всеми заброшенным.

– Я знаю, это неприятно, – бормотал сборщик, проводя диагностику. – Как будто теряешь часть себя самого. Но дроиды ТЛА – самостоятельные единицы, они вполне могут существовать и в отрыве от сети.