Тест для менеджера. Шелуха цивилизации

– да, пошли, Хавлик, Никлай берите носилки – сказал северянин, сбросив оцепенение и начиная спуск с холма.

Следующий отрезок времени Борис не заметил, два раза сменившись у носилок с товарищами по несчастью, просто упал, когда услышал команду от Кромхильда о ночлеге. Кое как переползя под устроенный навес, просто закрыл глаза и проснулся от того, что кто-то трясет его за руку.

– Боря вставай давай – сказал Николай, как оказалось это он немилосердно тряс Бориса, пытаясь добудится – Кромхильд уже уходит.

Разлепив глаза, Борис сразу же зажмурился от ярких солнечных лучей, ослепивших его. Поднявшись и разминая предательски нывшую поясницу, Борис, удивленно огляделся, сразу увидев уходящих вперед Кромхильда, Витька с Хавликом, несущих носилки, оказалось, что пока он валялся в отключке, все уже успели не только встать, но и полностью собравшись выдвинуться в путь. Туман, покрывавший все в округе, исчез, растаяв под лучами яркого света, желтые холмы с проплешинами черно – серых камней искрились под ярким светом дневного светила, которое, впрочем, совершенно не грело. Все это Борис отмечал уже на ходу, протирая глаза и ежась, стараясь немного согреться после забытья сном. Догнав основную группу и подстроившись под их ход, машинально переставляя ноги, Борис вначале рассматривал окружающий пейзаж, но потом устав от его однообразия и от монотонности движения, которое делилось на два вида тяжело с носилками и чуть легче без них, погрузился в размышления. Что с ними произошло? Как такое возможно? Что дальше? Эти и другие глобальные вопросы, очень быстро вытеснили мысли одна мрачнее другой, очевидно, что он и его товарищи по несчастью наименее приспособленные к местной действительности люди и выполнить задание безумного доктора они не смогут, тогда зачем вообще стараться, идти куда то, переставляя замерзающие ноги, может ну его на хрен, все равно даже не помрешь а сдохнешь в этой бесконечной и мрачной степи. Борис вяз в этих мыслях, как в болоте, медленно и неотвратимо и только злость заставляла его браться за носилки и переставлять ноги, злость на себя, на мир, на эту чертову, бесконечную степь. К вечеру второго дня хода они опять вымотались так, что буквально попадали на землю, пока их проводник, кажущийся двужильным, ставил полог и организовывал костерок. Закинув по горсти все того же сушняка и запив несколькими глотками воды, люди заползли в палатку и Десс спросил у поправляющего огонь Кромхильда

– у нас вода закончилась, а тут горы начинаются, на пути будет источник или ручей.

– нет, ни ручья, ни источника тут нет – ответил северянин, сосредоточенно разрезая шкуру, которая служила подстилкой Клуму – но воды скоро будет очень много. И видя недоуменный взгляд Десса, пояснил, завтра к вечеру или в ночь пойдет снег.

– отлично, надоело уже бегать – проскрипел Десс, откидываясь на спину – быстрее бы. Под это, полное оптимизма изречение Борис и заснул. На следующее утро первым ощущением был холод. Именно его Борис почувствовал, когда открыл глаза. Кстати, проснуться он смог, в этот раз, самостоятельно, от какого то, внутреннего чувства тревоги. Поднимаясь на локте и пытаясь оглядеться, Борис увидел их проводника, старательно отрезавшего от полога тонкие кожаные ленты.

– зачем ты это делаешь – спросил он, видя, как с каждым словом из рта вырываются тонкие клубы пара.

– последний шанс – коротко объяснил Кромхильд, и повысив голос сказал – просыпайтесь, этот день для нас будет решающим.

Пространство полога наполнилось звуками просыпающихся людей. Борис выбравшись из их ночного пристанища первым замер от увиденного. Степь покрывал серебристый иней. Небо уже не было таким безоблачным как вчера и когда, в разрывах туч, проглядывал свет, степь вспыхивала серебром, от края до края. Дыхание превращалось в пар и холодный ветерок проникал под жалкое рубище, служившее людям одеждой. Борис сложил руки на груди, пытаясь совладать с зябкой дрожью только проснувшегося человека.

– Брис, Никлай – позвал их Кромхильд, перестав складывать нарезанные ленты и принимаясь за полог – одевайте это, иначе ноги совсем отвалятся. Кое как разобравшись с устройством не то сандалий меховых, не то обмоток с подошвой, завязав их вокруг щиколоток свободными кусками шкуры Борис подумал, что такая обувка долго не продержится и, тут же получил подтверждение своего мнения от Витьки.

– да уж, этих обмоток хватит на день, максимум – сказал Витек ухмыляясь.

– через день – жестко ответил Кромхильд – мы будем понимать нужна ли обувь нам всем или уже ничего не нужно, в этом мире, все пошли. Ухмылка Витька сползла с его лица, и все начали уже привычно собираться, благо вещей у их отряда было очень мало. Снова дорога, снова в истертые ладони впиваются ручки носилок, снова плечи сгибаются от усталости. В этот раз Кромхильд с ходу задал такой темп движения, который был на пределе их, и без того измотанных, организмов. При этом ландшафт плавно, но неумолимо начал подниматься к маячившим около линии горизонта небольшим горам. Сменившись по три раза с парой, Витька и Хавлика, Борис совершенно перестал понимать сколько они уже идут, да и смотреть перестал куда-либо по сторонам, уткнувшись взглядом в землю. Очередной раз беря носилки, ставшие неподъемными, хотя Клум был далеко не великанского сложения, у Николая, ручка носилок просто выскользнула, он попытался подставить колено, под падающие носилки, завалившись в итоге вместе с ними на стылую землю. Кромхильд, видя все это, поморщился и указав направление на ближайший заметный валун, отправил туда Витька и Хавлика. Затем, подойдя к сидящим на земле Борису и Николаю, скомандовал отдых до того, как к ним подойдут отставшие Десс с купцом. Борис завалился на спину, уставившись в небо, которое все более и более затягивалось серо синими тучами. Небу было совершенно наплевать на жалких букашек, что копошились на земле, в надежде спасти свои нелепые жизни. Борис закрыл глаза и на какой-то миг отключился от всего. В чувство его привел короткий пинок в бедро и голос их неутомимого проводника.

– Десс бери по одной ручке носилок с Никлаем, обмотайте ручку вот этим ремнем, закинув петлю на запястье – и северянин показал самодельный аналог гимнастических лямок, которые применялись для контроля хвата, чтоб не сорваться с турника – и идите таким ходом, как будто это ваш последний день, возможно, это так и есть. Десс, как задохнешься, оставляй носилки и иди один. Ииса, ты самый медленный, поэтому старайся не сильно отстать от них. Весь этот короткий инструктаж проводника Борис слушал уже берясь за носилки и начиная движение по следу в заиндевевшей траве, оставленному их товарищами, ушедшими вперед. На этот раз Кромхильд выступил не проводником, а жестоким мучителем, идя сзади постоянно подгоняя.

– да, раздери вас мертвые, быстрее, вот до того камня еще немного, вы что хотите сдохнуть в шаге от дома – хрипел в ушах голос Кромхильда, и они шли, тратя последние силы. Вот носилки остановились на миг, снова дернулись вперед, и Борис краем глаза увидел Десса, который уперся руками в колени и с хрипами втягивал в себя воздух. Снова движение, снова мгновение остановки и вот сам Борис, уже согнувшись в приступе кашля, судорожно пытается втолкнуть, хоть частичку стылого воздуха, жесткая рука северянина поднимает его и придает ускорение вслед за уходящими товарищами.

– быстрее, вот уже почти пришли к цели – уже кричал Кромхильд, пытаясь заставить всех двигаться быстрее. В какой-то момент пришло осознание, да пропади оно все пропадом, без разницы что дальше будет, все не могу больше. Борис остановился вздохнул и стал смотреть как Николай плетется за носилками, которые несли Витек и Хавлик. Появилось желание сесть на землю и закрыть глаза. А еще Борис увидел, что они достигли довольно большого холма и еле заметная тропа петляет между валунов, уходя вверх. Только приметив удобный камень чтобы посидеть, Борис получил мощнейший пинок под зад, который заставил его пробежать несколько шагов, пытаясь удержать равновесие и упасть на четвереньки. Тут же сбоку прошелестели по траве сапоги Кромхильда, который с презрением бросил через плечо

– никчемная дохлятина, только сушняк зря на тебя перевели, на хрен я тебя выхаживал.

Злость обожгла сознание, смывая все на своем пути. Борис вдруг двойственно стал ощущать себя, с одной стороны он был уставшим, сломленным человеком, который хотел лишь одного, чтобы все быстрее закончилось, с другой он пытался догнать убегающего от него вверх по склону, северянина. Он хотел убить его, задушить, загрызть, это желание пульсировало в нем, заставляя рвать жилы и постепенно догонять его обидчика, который уже бежал и тут его хромота проявлялась гораздо сильнее, чем при обычном передвижении. Ощущая непонятную свирепую радость от того, что настигает обидчика, Борис, видя, что Кромхильд скрылся за поворотом тропы, огибающей каменный выступ, ускорился выбегая за северянином, последнее, что он увидел, как Кромхильд замахивается копьем.

Очнувшись, Борис обнаружил перед собой каменную стену с пятнами серо желтого лишайника. Начиная приходить в себя, он хотел встать, но у него ничего не получилось, ничего не болело, руки ноги ощущались, но просто не хотели слушаться. Испугавшись этого состояния, Борис перевернулся на спину, перед его глазами появился такой же каменный потолок все с теми же лишайниками, скосив глаза вниз он увидел, что их маленькая компания приютилась в небольшой пещере. Сам Борис лежал рядом с Клумом, за ними горел небольшой костерок не просто на камнях, а в сложенном из камней подобии очага, позволявшем людям без опасений сгореть от стреляющих искр спать рядом с огнем, получая тепло от камней. Да и горело что-то посерьезнее тех веток, которые они собирали на прошлых ночевках. Пытаясь приподняться на локтях, что удалось ему с третьей попытки, Борис увидел, что с другой стороны очага лежат Витек и Николай, про последнего Борис даже сначала подумал, что тот умер, на столько заострившимся, изможденным и какого-то синюшного цвета, было лицо Николая. Заторможено, разглядывая на своего друга, он наконец увидел легкое движение груди, Николай был жив, хоть и выглядел как натуральный покойник. Переведя взгляд на свои ноги, которые были на своем месте, за ними увидел широкий вход в пещеру и ссутулившуюся спину Хавлика. Сквозь разорванную на спине ветхую ткань были видны острые позвонки и свежие ссадины, отросшие волосы грязными сосульками падали на поникшие плечи этого веселого, и молодого в общем то, воина, превращая его в изможденного оборванца.

– Пииить – проскрипел севшим голосом Борис, чувство жажды появившись с момента, когда он очнулся стало нестерпимым.

– ох ты, брат, очнулся – Хавлик развернулся от входа подошел и ухватив Бориса попытался его поднять. Это удалось только с третьей попытки, тело Бориса совершенно не хотело слушаться его.

– да что с тобой такое Борис – недоуменно спросил Хавлик – сначала Кромхильд принес тебя без сознания, ты тут метался, рычал, сейчас как будто кости из тебя все вынули. Борис вспомнил свою непонятную ярость, ну подумаешь обозвал его северянин и обозвал, имел полное право, но, чтобы гнаться за ним и хотеть убить, такое с ним в первый раз, хотя, нет, не в первый, он вспомнил как сцепился с Витьком в повозке. Эти мысли отвлекли его от чувства жажды, и когда он уже хотел спросить зачем Хавлик тащит его к выходу, слова замерли у него на языке. На улице шел снег. На хмурые холмы опускалась пелена из крупных, белых хлопьев. Ветра, в отличие от предшествующих дней, не было и снежинки опускались плавно и, как-то торжественно, покрывая желтые холмы белым покрывалом. Борис кульком свалился на камень около входа в пещеру и завороженно стал рассматривать это красивое зрелище, хотя для горстки людей, находящихся в каменном мешке, снежный покров скорее означал саван. Как теперь быть, есть ли надежда или зря они бежали, сразу закрутились мысли. Хавлик тем временем ткнул в руку Борису снежком, собранным перед выходом из пещеры прямо с земли.

– на, только весь не запихивай в рот, другой воды тут нет. Борис слабо кивнул, поблагодарив друга, и принялся отгрызать от грязноватого снежка по кусочку, на зубах хрустела земля, язык вскоре онемел, но ему было плевать на эти мелочи. Сгрызя снежок, Борис сполз с камня и уже сам наскреб себе добавки, еще одну порцию грязного снега с травинками. Сидя все на том же камне и жуя второй снежок спросил у Хавлика вопросы, которые наконец смоги оформиться в его заторможенном сознании.

– а как я пришел в пещеру и сколько провалялся.

– ну не пришел, а Кромхильд тебя притащил, сказал, что ты упал, а провалялся ты вечер и ночь всю.

– упал, ага – сказал Борис, трогая приличную шишку на лбу – а где сам Кромхильд.

– да вот и хрен то, что ни его, ни Десса с купцом до сих пор нет, хотя уже рассвело – сказал Хавлик, тревожно вглядываясь в тропу, которая извивалась между камней и исчезала под падающим снегом. Они замолчали. Хавлик, очевидно, переживал за своего командира, который не мог поддерживать темп более молодых людей и остался где-то в ночи. А Борис как-то стыдливо вспомнил ту ярость, с которой бежал за Кромхильдом, который выхаживал его и дотащил на себе к пристанищу. Слабость и тошнота, внезапно накатившие, заставили согнуться, он чуть не свалился с камня.

– Хавлик, я пойду прилягу, чего-то мне совсем хреново, ладно – сказал Борис

– угу, давай, все равно сейчас ничего не сделаешь, северянин четко сказал ждать его до полудня.

До своего места Борис буквально дополз, он ничего уже не мог соображать, упав на кожаную подстилку, он отключился, но в этот раз это был только сон.

Проснулся Борис рывком, с тревожным чувством, что спал невероятно много. Сев на своей тонкой подстилке он увидел, что вокруг костра собрались все члены их потрепанного отряда. Напротив, сидели Десс и Ииса, причем последний, страдальчески растирал распухшую щиколотку. Хавлик, Витек и Николай молча, с отрешенным видом смотрели на огонь, Клум все так же лежал и не подавал признаков жизни. И лишь Кромхильд сидел особняком перед входом, задумчиво глядел на темнеющее небо и закидывал в рот по щепотке все того же сушняка, который был им пищей все последние дни. Борис, видя, что северянин один решил прояснить несколько моментов, со скрипом поднялся и подошел к проводнику, тот увидев, приближающегося Бориса, лишь коротко кивнул и продолжил рассматривать облака.

– ээм, Кромхильд, что это было там на тропе. Северянин, поглядев на него и спрятав еле проглядывающую улыбку в бороду уточнил.

– а что там было? Что конкретно тебе интересно узнать?

– ну что за ярость у меня взялась после твоего пинка, да еще такая что я бегом за тобой побежал?

– ух, ты – Кромхильд отвлекся от наблюдения за небом и, перестав улыбаться, внимательно посмотрел на Бориса – я-то думал про пинок как раз и спросишь.

– да нет, пинок то как раз и понятно – сказал Борис, присаживаясь рядом – для злости как раз и дал, но у меня тут, ну в этом мире уже несколько раз такая злость просыпается, непонятно откуда.

– у меня есть некоторые мысли на этот счет – задумчиво сказал северянин – ты часто уходил из мира, в последнее время – спросил он.

– в смысле, из мира – спросил Борис – да я в последнее время только это и делаю, из своего мира в ваш.

– хмм, да еще и это, но вообще я имел в виду, били тебя до отключки часто.

– я уж и сосчитать не смогу, а на что это влияет.

– влияет, влияет, но давай не сейчас – Кромхильд коротко взглянув на небо встал и хлопнул Бориса по плечу – сейчас нужно итог подвести. Сказав это, северянин, прихрамывая больше обычного, направился к остальным людям. Возле костра, тем временем, царило какое-то оживление, Борис поплелся вслед за Кромхильдом и усаживаясь увидел, что купец Ииса держит за руку Клума и две дорожки от слез прочертили свой путь от глаз, теряясь в седой бороде. Неужели умер, отрешенно подумал Борис, но оказалось, наоборот, еле живой Клум, которого они тащили все эти нескончаемые часы и наверняка каждому приходила мысль о бесполезности этого, или о том, что можно повысить шансы на свое спасение, оставив раненого, пришел в себя. Сейчас, глядя на то, как отец и сын, без слов просто смотрят друг на друга, держась за руки, Борис отчетливо понял, что делали они это не зря.

– ну что же, похоже, боги послали нам свое расположение – усмехнувшись, начал говорить Кромхильд. Борис заметил, что, говоря о богах у северянина нет совершенно никакого раболепия и уничижения в голосе, скорее уж какой-то тонкий сарказм прослеживается.

– мы дошли до укрытия, пережили встречу с Агрухом, да еще и Клум очнулся – продолжал Кромхильд – но самое главное даже не это. И видя недоуменные взгляды продолжил

– самое главное, что небо очистилось и мы можем продолжить путь, даже отдохнув при этом несколько часов, такой подарок нельзя упускать, поэтому, как только небо начнет сереть, мы выходим. Вся радость мгновенно улетучилась у Бориса из головы, как выходим, опять тащить носилки, да еще и ночью, похоже этот северянин сошел с ума. По-видимому, так думал не только он, но и большинство их отряда.

– как мы в горах то, да еще и ночью пойдем – пробормотал Витек, обращаясь даже не к северянину, а скорее к себе самому.

– Клум на носилках, Ииса ногу подвернул, да и я не бегун совсем, мы остаемся тут – спросил Десс.

– нет, бежать нам не к чему, но и пропускать такой подарок нельзя, снега немного, а нам нужно перебраться на ту сторону холма, это не горы, это наша тропа, по которой мы ходим и на той стороне есть укрытие уже более основательное. Там мы сможем подать сигнал, который увидят в Доме, да и припасы есть, на крайний случай продержимся там еще месяц, пока снег пройдет. Ииса у тебя есть выбор, скорее всего остаться без ноги, или погибнуть тут, что скажешь – обратился Кромхильд к купцу.

– да куда она мне, нога то – спокойно сказал купец – все равно уже не бегает так как раньше, идем конечно.

Борис, в очередной раз поразился силой воли этого немолодого уже человека.

– хах, достойный ответ – ухмыльнулся Кромхильд – ну что же, давайте спать, осталось не так уж много времени до выхода. Борис улегся на свое место, но сон не шел, так какое-то забытье, вроде спишь, но все вокруг слышишь. Только, казалось, он начал засыпать нормально, как услышал голос Кромхильда, обращающегося к купцу