Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья
Пилот оставшейся машины, как будто услышав его отчаянную мольбу, резко бросил машину в правый крен, разворачивая её боком. Резкой хлопок за спиной, удаляющийся гул – вторая ракета жадно устремилась к своей цели. Летающая машина, стремительно нырнула вниз, уходя от ракеты, и она… промазала! Повихлявшись в полёте туда-сюда, словно прицеливаясь, куда бы половчее клюнуть, ракета проскочила за хвостом машины и ушла «в молоко»! Снова хлопок, снова гул реактивной струи за спиной, и уже третий дымный хвост устремился в небо. Рокоча огромным винтом, машина заложила ещё один вираж, и тут от неё в обе стороны полетели несколько огненных точек, оставляя за собой волнистые дымные следы, и повисая в воздухе. Третья ракета воткнулась в ближайшую огненную точку и хлопнула вспышкой и облачком разрыва. «Они на тепло наводятся! Сами!» – догадался тут же Андрей. «А пилот обвёл зенитную ракету вокруг пальца, отстрелив какие-то специальные зажигательные штуки!». А машина уже разворачивалась для атаки.
Наконец, Андрей смог рассмотреть необычную машину в деталях – солнце уже не било в глаза, а освещало её сбоку, позволяя рассмотреть мельчайшие подробности. То, что изначально при виде спереди показалось Андрею аляповатым грузным мешком, превратилось в изящную зализанную летающую машину с хищным горбатым силуэтом – своим опущенным к земле носом она как бы, как и полагается летающему хищнику, что-то рассматривала на земле, ища свою будущую жертву. Длинный, узкий хвост, увенчанный небольшим пропеллером, пара коротких, отклонённых вниз крыльев, как будто согнувшихся от подвешенной к ним боевой нагрузки, висевшей на четырёх пилонах. В придачу к этому – пара лупоглазых, округлых кабин, наподобие шарообразных блистеров на турелях у бомбардировщиков, расположенные уступом, ступенькой, одна за другой. Сбоку, справа, выступая за обрез круглого, обтекаемого носа, торчит пара стволов крупного калибра с пламегасителями. Шасси ни в каком виде не просматривались. Наверху, на выделяющемся обтекаемом горбе с низким рокотом вращался, неся на себе мощную, явно тяжёлую машину, огромный винт, метров 15-20 в диаметре! Вся машина была покрыта пятнистым песочно-зелёным камуфляжем, брюхо было светло-голубым. И на борту, прямо за крылом, ярко горела красная звезда в белой окантовке!!
«Наши!!!» – завопила ликующая душа Андрея. – «Наши!!!»
Первая же машина, принявшая в себя зенитную ракету, оставляя за собой жирный, дымный след, и выпуская на ходу шасси, пошла на вынужденную посадку. За спиной оглушительно загрохотали, жадно пожирая ленты из коробов, два крупнокалиберных ДШК, пытаясь добить повреждённую машину. Машина грузно шлёпнулась на каменистый грунт, спружинили стойки шасси, не выдержав, одна из них подломилась. Машина начала тяжело заваливаться на этот бок, вращающийся винт зацепил, ударил своими лопастями землю, мгновенно вздыбил вверх кучу ошмётков грунта и поднял тучу пыли, из которой в разные стороны разлетались камни и обломки лопастей.
– Аллах акбар! Аллах акбар!! Аллах акбар!!! – снова визгливо взвыла, беснуясь, толпа «басмачей». Но ликование их было недолгим – буквально через пару секунд из висящего над подбитой машиной облака пыли вырвался тусклый, за пылью, сноп огня и рой ярких, красных светлячков рванулся в сторону позиций «басмачей». Огонь был неприцельный, ливень крупнокалиберных пуль, перекапывая землю и дробя камни в мелкую щебёнку, полоскал вслепую, вверх-вниз, наискосок, налево-направо, просто «в ту сторону», но всё же подавляя огонь двух тут же заткнувшихся крупнокалиберных ДШК «басмачей». Зрение Андрея снова волшебным образом дало увеличение, приблизив его к скрытой облаком пыли подбитой машине. Пространство снова рванулось навстречу, и машина, упавшая примерно в километре от каравана «басмачей», теперь находилась совсем близко, только протяни руку! Поднятая пыль уже стала рассеиваться, и всмотревшись, Андрей увидел, что под носом подбитой машины находится шарообразная турель, в которой с бешеной скоростью вращался блок из нескольких стволов, изрыгая из себя то самое море огня и посылая вперёд лавину пуль, с невообразимой скорострельностью, так, как будто в одну точку свели десяток работающих крупнокалиберных пулемётов. Уши разрывались от оглушительного рёва, более всего напоминающего работу апокалиптической дисковой пилы. За стеклом круглого пузыря передней кабины сидел, завалившись вперёд, раненый, весь в крови стрелок, посылающий «последний привет» врагам. Но тут же, из рассеивающегося облака пыли подскочили двое и стали вытаскивать раненого товарища из кабины. Из задней кабины, расположенной чуть выше, распахнув дверь, медленно (тоже ранен!) стал выбираться ещё один член экипажа, видимо, пилот. Откуда-то, из уже почти опавшего облака пыли выскочили ещё двое, с ручными пулемётами, и прикрывая отход товарищей, ударили прицельно по гряде, за которой засели «басмачи».
Снова загрохотали два ДШК за спиной, пытаясь смешать с землёй бегущие от подбитой машины фигурки людей, тащивших двух раненых пилотов. Им вторили десятки стволов в руках остальных бандитов, посылая сотни пуль в сторону бегущих людей – древние английские винтовки, ППШ, автоматы АК-47, даже длинноствольный немецкий маузер, с пристёгнутым деревянным прикладом, включился в общую огневую вакханалию. Бандиты так увлеклись коллективным забоем оставшихся русских, что за общим грохотом не услышали, что скрывшаяся было за недалёкой возвышенностью увернувшаяся от двух управляемых ракет выжившая «шайтан-арба», вдруг внезапно вынырнула! Машина сделала «горку», и напористо попёрла на караван, зайдя с тыла. С замиранием сердца, ликуя, Андрей следил за тем, как многотонная машина легко и изящно, с минимальным радиусом, выполнила крутой вираж и вышла на боевой курс.
«Ну! Ну! Ну же! Вмажь им по соплям!» – стиснув зубы, молил Андрей. «Басмачи» заорали, засуетились, принялись спешно разворачивать по горизонту стволы крупнокалиберных пулемётов, сыпанули туда из всей стрелковки, что у них была на руках, но – поздно!
В этот момент советская винтокрылая машина окуталась клубами дыма, и из под её коротких, склонённых вниз крыльев рванулась вперёд всесокрушающая стая ЭРЭСов. Несколько десятков длинных, смертоносных карандашей! Через пару секунд всё пространство вокруг каравана и рассредоточившихся бандитов вскипело от разрывов! Казалось, что взорвался сам воздух, сама земля! А стремительно приближающаяся машина ещё и щедро добавила из пары крупнокалиберных автоматических пушек. Уши заложило от оглушительного, валящего с ног грохота, в грудь и живот упруго толкнула взрывная волна, сложившаяся от множества взрывов ЭРЭСов, визгливо и погано просвистели осколки. Кувыркаясь, мимо пролетела оторванная нога и куча каких-то тряпок и ошмётков.
И над всем этим, уже почти прямо над головой, прибивая дым и порхающие в воздухе ошмётки нисходящим вниз тугим потоком могучего винта, неслась винтокрылая машина. Рёв двигателей машины и рокот её винта пригибал к земле, свист турбин выворачивал уши – машина пронеслась прямо над Андреем, сокрушительная, как Божья кара. Это был сгусток энергии, воплощение боевого могущества.
На пару секунд изображение остановилось – режиссёр его сна дал ему возможность рассмотреть чудесную машину во всех, самых мельчайших подробностях: Андрей увидел и нагар на стволах пушек, и щели на створках шасси, и всё-всё-всё, до последней заклёпочки!
Затем машина снова рванула вперёд, выпустила шасси и плавно приземлилась в десятке метров от груды камней, за которой укрылся экипаж первой, подбитой машины. При этом чудесная винтокрылая машина села совсем без пробега, вертикально! Погасив скорость перед посадкой до нулевой, она просто мягко плюхнулась на каменистое плато! Такого Андрей ещё не видел! Засевшие за камнями люди тут же рванули к севшей машине. У неё сбоку, в борту откинулись створки люка, и, сначала подав туда, в нутро машины, обоих раненых пилотов, все шустро запрыгнули внутрь машины. Пилот дал газ, и машина легко оторвавшись от земли, (опять же!) вертикально взлетела!
«Своих не бросаем! Наши парни, советские!» – ликовал Андрей.
Но что же это за машина? Которая может и взлетать, и садиться вертикально, без полосы? И которая одна мощнее, чем звено штурмовиков Ил-2? Да ещё и с отсеком для десантников?
Что это? На языке вертелись авиационные термины, но подобрать подходящий, отражающий суть увиденной машины, никак не получалось. Винтолёт? Винтокрыл? Вертоплан?
«Вертолёт» – где-то сбоку появился титр-подсказка от режиссёра его сна. И следом, не удержавшись, режиссёр сна дал некоторые нужные уточнения: «Ми-24 – боевой вертолёт, поднимется в воздух в 1969 году. Полётный вес – 11,5 тонн, боевая нагрузка – 2400 кг, прозвища: «крокодил», «полосатый», «горбатый», «вертушка». Место действия – Афганистан, 1985 год, и не басмачи, а душманы. Или проще – дýхи».
Андрей с блаженной улыбкой провалился в ещё более глубокий сон, без сновидений, и последней его мыслью в этом реалистичном сне было – «эх, мне бы такой вертолёт!»
Глава 7. Мамонт.
– А я тебе говорю, что шесть моторов! Шесть, Илья! – горячился старший сержант Коля Никишин, – и называется он Мамонт! Понял? Мамонт! Шесть моторов!
– Да я что, спорю, что шесть моторов? – спокойно парировал старший лейтенант Илья Кутеев, – да, шесть, никто не спорит. Да только не «Мамонт» он, а «Гигант». Понял, дурья твоя башка?
– Какой, к херам собачьим, Гигант, ежели Мамонт?! Ты его морду видел? Воооо, какая! – и Николай, разведя руки на полметра от своей головы, что-то старательно изобразил. При этом он выкатил глаза и надул, как мог, щёки.
Все, кто стояли вокруг, и слушали увлекательный спор двух приятелей, схватились за животы, и покатились со смеху.
– Что, вот прямо так? Так и выглядит? – еле уняв хохот, спросил Андрей Чудилин.
– А ты зря смеёшься, Андрюха! – засунув руки в карманы комбеза, спокойно ответил Коля, – ты не представляешь, какое мурло у этого мамонта! С сарай размером! И пулемёты во все стороны торчат!
– О чём спор-то? – спросил подошедший только что старший лейтенант Лёха Авдеев. Его забинтованная рука висела на перевязи – несколько дней назад он был ранен, и теперь, временно отстранённый от полётов, изнывал от тоски и безделья. А тут представился такой подходящий случай развеять свою грусть-тоску.
– Да Колька тут говорит… – начал было объяснять Илья, но Колян его перебил:
– Дай я скажу! Дай я!
Илья махнул рукой, мол, что с дурака взять… И Коля продолжил:
– Да приятель рассказал, из 135-го Шап. Они южнее воюют. Встренулись тут случайно… Так вот, появились, говорит, у немчуры такие гигантские шестимоторные транспортники, они, говорит, танк, как нефиг делать поднимают! И подробно так его описал! Крылья – во! – Колька-егоза широко, как только мог, развел в стороны руки, харя – во! – он опять изобразил, как выглядит «харя», надув щёки, и выпучив глаза, – и шесть моторов, представляешь! Мамонтом называется!
Он обвёл глазами присутствующих и победно улыбнувшись, добавил:
– А вот Ильюха не верит. Дурак.
– Сам ты дурак! – снисходительно ухмыльнулся старший лейтенант Кутеев, – я что, спорю с тобой что ли, насчёт шести моторов?
– А насчёт чего ты споришь?
– А насчёт того, что ты – чалдон! Слышал звон, да не понял, откуда он! Есть такой самолёт у немцев. Транспортный, шестимоторный. Но называется он не «Мамонт»!
– Вот те раз! – картинно поднял брови Колька, – ты хоть раз настоящего-то мамонта в глаза видел?
– Откуда? Они ж все передохли давным-давно!
– Во-о-от! – победно поднял палец старший сержант, и обвёл глазами улыбающихся слушателей, – Ильюха-то у нас откудава? – спросил слушателей Коля, и сам же себе ответил: – с под Курска он. А значит, в музее зоологическом не был. А я – Ленинградский. А стало быть, в музее том был, и мамонта того там видел. Понятное дело, что чучело, но ведь как живой! Лохматый, не то, что слон! Вот такая ряха! И бивни – во!
– Да причём здесь бивни и ряха того твоего мамонта?! – начал терять терпение его оппонент.
– Да при том, что вчера я этого мамонта живьём видел!
– Лохматого, и с бивнями? – уже в голос реготали все присутствующие.
– В небе! В небе я его видел! Мы, когда вчера эскадрильей от цели уходили, я его на юге заприметил! У меня ж зрение, как у орла! Тихохонько так, медленно, гад, крался! Над самыми верхушками деревьев! Но точно он! Морда толстая, шесть моторов, размашистый такой…
Я Славке говорю, вон говорю, смотри, а он мне: «и что? Боекомплекта-то нет, и топливо на исходе – только домой вернуться». В другой раз, говорит. Вот так! А ты, Илья, не веришь! У комэска спроси, он его тоже видел!
– Да верю я тебе, верю! – терпеливо, как ребёнка, стал его успокаивать Илья, – есть такой у них самолёт. Но называется он – «Гигант». Но и «Мамонт» у них тоже есть. Вернее был, – подумав, поправился его собеседник, – и не самолёт это был, а планер. Не получился он у них, не полетел. Говно, короче, а не планер. А «Гигант» этот – тоже попервой планером делали. Да что-то у них там не заладилось. Вроде, как таскать его нечем у них было, больно тяжёлый он получился, вот и наловчились они на него моторы ставить. И вот, поди ж ты – летает!22
– Тьфу ты, энциклопедия ходячая! – сплюнул Коля, не имея больше весомых аргументов в споре, – ладно, пусть будет «Гигант»… – он пожевал потухшую во время спора папироску, перекинул её языком справа налево, и задумчиво так подытожил спор: – ну, и что, теперь эта падла толстожопая будет тут вот так спокойно летать? Если встретим, то… что?
– Завалим! – уверенно кивнул Андрей, и слегка толкнул локтем стоявшую рядом Агнию, – как, Агнюша, завалим, или нет?
– Пусть только попадётся! – не моргнув глазом, подтвердил его стрелок.
Все дружно рассмеялись…
– Чудилин – на КП! – ещё издалека проорал бегущий к ним посыльный, – со стрелком! И эта… – посыльный перевёл дух, – вас тоже, товарищ старший сержант, – обратился он к Коле Никишину.
– Ох, ёлки… – встрепенулся Андрей, – ну, наконец-то… Агнюша, Колян, пошли!
Вся троица, провожаемая взглядами остальных, поспешая, быстрым шагом потопала на КП.
Пока шли, Андрей радостно потирал ладони:
– Похоже, весёлое дельце предстоит! Видать, что-то серьёзное!
После долгого перерыва в полётах ему хотелось проявить себя, он рвался в бой, словно стараясь наверстать упущенное.
Агния его восторгов не разделяла – она молча шла, хмурилась, и о чём-то напряжённо размышляла, словно решала какую-то архиважную задачу.
Проходя мимо группки вооруженцев, они услышали:
– Смесь в гидротормозе пушки у него, видишь ли, замерзает! Потому как бестолковкой своей подумать не хочешь, и делаешь всё, как по инструкции написано!
– А как же иначе? Инструкцию, чай, не дураки писали! Пушки новые, 37 миллиметров, не зря же новые машины с этими пушками к нам на войсковые испытания пригнали? Вот морозом и испытали. Стало быть, не додумали конструктора, пусть модернизируют, чтоб пушка и на морозе стреляла исправно, без отказов!
– Дак это ж когда ещё будет!
– А нам какое дело? Сами напортачили, сами пусть и исправляют!
– Да я ж тебе говорю: ты всё по инструкции делаешь, боишься шаг в сторону сделать, а вон, в первой эскадрилье, не далее как вчера, одну рацуху придумали, и уже пробные отстрелы сделали, и всё работает! Несмотря на мороз!
– И что они там, в первой, нахимичили?
– А и то! Взяли и слили из гидротормоза заводскую водо-глицериновую смесь, а залили спирто-глицериновую, и всё! Аля-улю! Работает, как швейцарские часы!
– И какой пропорции у них смесь?
– Известно, в какой: одна часть глицерина на девять частей спирта.
– Так это ж чистая спиртяга! Они ж спецом такую рецептуру сочинили, чтобы под это дело…
Разговор за расстоянием смазался, стал невнятным и затих вдали. Самое интересное осталось неуслышанным. Но Агнию и Андрея в данный момент занимали совсем иные проблемы… Николай было притормозил, напряжённо ловя новости по весьма близкой ему теме, но, вняв долгу, махнул таки рукой, и порысил за товарищами на КП.
***
– Вот здесь, – палец командира полка упёрся в точку на карте, – южнее Житомира, есть несколько удобных площадок, – он поднял глаза и обвёл взглядом присутствующих, – где-то на одной из них, а может, и не на одной, а на двух-трёх, у них организованы временные аэродромы подскока. Сесть, заправиться, и снова в бой. Радиус у Фокке-Вульфа небольшой; отсюда и отсюда, с основных аэродромов базирования, – палец комполка пополз по карте, – лететь им далековато. Да и долго. А они уже третий день появляются внезапно. То тут, то здесь. Вчера соседи передали – утром возвращалась шестёрка Петляковых23, всё спокойно было, тут выскочили эти черти из облаков – восемь штук! Один заход – из шестёрки только пара Пе-вторых и осталась. Да и те едва-едва до дома доползли…
– А прикрытие? – нахмурил брови комэск капитан Миронов.
Командир полка оторвался от карты, взял в руки карандаш, выпрямился:
– А что прикрытие? Бросились на них, да куда там?! Те по газам – и в пике… Второго захода делать не стали – зачем?
Командир эскадрильи поджал губы, и мрачно кивнул:
– Ну да. В пологом пикировании Фоккер от Яка завсегда уйдёт.
– Да там не Яки – там Кобры24 были. Да что толку?
Андрей, поймав на себе взгляд командира полка, согласно кивнул:
– Ага. Фоккер, если разгонится, да ещё в пологом пике, вообще тяжело догнать. А Кобры эти ещё на сопровождении были – скорости нет… пока раскочегарились, тех уже и след простыл.
– И сегодня утром эти гады уже успели отметиться. Вот здесь, – командир указал кончиком остро очиненного карандаша в ещё одну точку на карте, – и опять сбитые. Соседи послали Пешку с опытным экипажем в сопровождении четвёрки истребителей. На разведку. Вернулся только один истребитель. Потрёпанный, говорят, донельзя. Еле дотянул. Та же самая картина, говорит, четвёркой вывалились из облака, пока мы с ними сцепились, говорит, ещё пара снизу подобралась… – комполка раздосадовано стукнул тупым торцом карандаша по столешнице, вздохнул, и подытожил: – ну, и… финита ля комедия.
Командир полка молча и требовательно посмотрел сначала на капитана, потом на старшего лейтенанта.
Молчание нарушил командир эскадрильи:
– Задача ясна: вылет парой на разведку. Кровь из носу, а аэродром подскока этих самых Фоккеров найти.
Командир полка кивнул:
– Прокладывайте маршрут, загружайте боекомплект, вылет – через 20 минут. Пойдёте вдвоём, прикрывать вас будет звено Лавочкиных25. Весь маршрут идёте на бреющем, Лавочкины – выше. Они – ваши глаза и ваше прикрытие. При обнаружении аэродрома подскока ваша задача – произвести фотосъёмку. Это минимум. Если получится, то атаковать. Повторяю! – командир полка посмотрел в упор сначала на комэска, потом на Андрея Чудилина, – повторяю! Если получится. Ваша основная задача: обнаружить аэродром подскока и доложить по радио о месте его расположения.
Майор Беляев помолчал, как будто решая, надо ли договаривать то, что всё же надо было сказать… И поколебавшись, всё таки договорил:
– Район поиска немаленький, удаление от нашего аэродрома приличное – будут проблемы с радиосвязью, тем более, что пойдёте на бреющем. Дальность устойчивой радиосвязи будет ещё меньше. Поэтому, – комполка пристально посмотрел на обоих лётчиков, и закончил свою речь, чеканя каждое слово: – Хоть один. Должен. Вернуться. И доложить. Если получится сделать фотоснимки – вообще полный ажур.
Капитан и старший лейтенант молча и синхронно кивнули.
– Боевая загрузка – АО-25 и РС-132. Вылет, – комполка вскинул руку и посмотрел на часы, – через 18 минут. Всё.
Лётчики, козырнув, развернулись и пошли к выходу. Агния и Николай, стоявшие во время всего разговора на КП чуть поодаль, и не принимавшие участия в разговоре, тоже отдали честь, и развернувшись, вышли вслед за своими пилотами.
Вышли, капитан Миронов закурил.
– Слав, здорово, что вдвоём полетим! Слушай, а почему ты решил взять в пару меня, а не Ильюху Кутеева? – спросил Андрей, – он же намного опытнее меня.
– Всё просто, – пыхнув папиросой, филосовски изрёк командир эскадрильи, – летим не к тёще на блины, всякое может случиться…
Он помолчал, и добавил:
– А надо, чтобы на месте остался человек, способный повести эскадрилью вместо меня. Илья сможет, ты – пока не готов. Ясно?
– Так точно.
– Ну вот и ладушки. Пошли прокладывать маршрут. Фотоаппарат тебе на машину уже ставят… А у меня и так есть26. Пошли!
Глава 8. Их восемь, нас двое.
«Я этот небесный квадрат не покину,
Мне цифры сейчас не важны.
Сегодня мой друг прикрывает мне спину,
а значит, и шансы равны».
В. Высоцкий.
Низкая зимняя облачность закрыла аэродром. Снежные заряды накатывались на взлётку один за другим. Гнулись от сильного ветра верхушки сосен, окаймлявших поле аэродрома. Температура упала до минус пятнадцати градусов. Дождавшись лёгкого просветления, с заснеженной взлётки стартовала пара штурмовиков.
Высоту набирать не стали, пошли, прижимаясь к верхушкам деревьев, и держась под нижней кромкой облачности. Мотор тянул уверенно, привычно низко рокоча на крейсерском режиме. Сильно болтало. Андрей привычно удерживал самолёт на курсе, держась правее и чуть сзади ведущего. Чтобы удержаться за ведущим, приходилось постоянно работать ручкой газа, то сбрасывая, то немного поддавая оборотов двигателю. Глаза время от времени быстро пробегались по приборам, привычно контролируя температуру масла и воды в радиаторе. Мерный рокот мотора убаюкивал, но проносящаяся прямо под крылом земля не давала расслабиться. Самолёт слегка потряхивало воздушными потоками. Тихонько побрякивали, распластавшись к отсеках крыла, длинные, клыкастые, 150-снарядные ленты к пушкам. Угрюмо насупившись, слегка колыхались в крыльевых бомбоотсеках 16 штук 25-килограммовых осколочных бомб АО-25.
Агния сидела на ремне, нахохлившись, как маленький воробей. Сбоку от неё, на левом борту, висел, притороченный парой быстро сбрасываемых хомутов (спасибо, тебе, Шурка!) пистолет-пулемёт ППШ, привезённый после того памятного рейда на танке. Её лётные очки были надеты, воротник поднят, но это не спасало от пронизывающего ветра, который задувался сбоку в кабину стрелка. Мерзло лицо, дубели руки в лётных перчатках. Она время от времени снимала руки с пулемёта, разминала пальцы, сжимая и разжимая ладони, быстро растирала себе побелевшие щёки. Что-то ей подсказывало, что сегодняшний вылет будет очень и очень непрост.
А для кого-то может оказаться и последним…
Сразу после взлёта она уже привычно перевела свою сферу восприятия информации на предбоевой сверх-режим. Сразу увеличилось потребление энергии организмом – полез вверх пульс, подскочило давление, расширился диапазон зрения, обострился слух, мышцы налились силой. Нащупав ауру Андрея, сидевшего спиной к ней в полутора метрах, и отделённого от неё бензобаком и 12-мм бронеплитой, она легко подключилась к его зрительному нерву, и вывела картинку с его глаз себе на внутреннее зрение. Теперь она визуально контролировала обе полусферы – переднюю и заднюю…
Медленно текли минуты…
Пара штурмовиков вынырнула из сплошного снежного марева, облачность стала выше, появились разрывы в облаках, кое-где даже стало проглядывать голубое небо.
«Привет, горбатые!» «Здорово, маленькие!» – услышала она короткий радиообмен.
Ещё раньше она протянула тоненькую незримую ниточку мыслесвязи к голове Андрея, и теперь, помимо снимаемой с его зрительного нерва видео-картинки, она также прекрасно слышала и всё, что приходило из эфира в его наушники.27
И точно, в нескольких сотнях метров от них нарисовались две пары советских широколобых истребителей Ла-5ФН. Одна пара присоседилась сбоку, вторая забралась повыше, и оттянулась назад, прикрывая их с задней полусферы.
Сохраняя радиомолчание, шесть самолётов, наматывая километры пространства на свои винты, упорно двигались по намеченному маршруту. Перед линией фронта ведущий плавно поддал газу и увеличил скорость до 360 километров в час. Линию фронта пара штурмовиков пересекла над обширным лесным массивом и держа скорость, близкую к максимальной. После пересечения линии фронта та пара Лавочкиных, что пасла их в непосредственной близости, ушла в набор высоты. Впрочем, не теряя пару Илов из виду…
Пара Илов опять сбросила обороты и пошла на крейсерских 300 км/ч, начав поиск. Истребители шли выше, на пятистах метрах, двумя парами, держа дистанцию между парами около 200 метров. Задняя пара шла чуть выше. Обе пары Ла-пятых шли, поддерживая скорость около 400 км/ч, и как борзые гончие, петляли зигзагами. Это давало им возможность не только уравнивать свою скорость с более тихоходными Ил-2, но и постоянно контролировать заднюю полусферу.
