Противостояние судьбе. День, которого не ждёшь

– Что помогла мне. И что жалеешь меня. Хотя и не стоило так делать… Не нужно меня жалеть. То есть я хотел сказать…

Никита покраснел от стыда. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь будет так стоять и разговаривать с другом. Но больше всего он не ожидал, что этим другом станет Тая. И в такой ответственный момент он не смог внятно отблагодарить её за понимание и поддержку.

– Да знаю я, что ты хотел сказать. Пожалуйста! Всем нужны друзья, и тебе тоже нужен друг, я вижу, – Тая положила горячую ладонь на плечо Никиты.

– Тепло, – вполголоса сказал Никита. Он словно готов был растаять от её горячей улыбки и руки.

Тая ободряюще посмотрела на него, затем прислонила ладони к своим щекам.

Никита хотел ущипнуть себя, но побоялся проснуться и не сделал этого. Не всегда он был изгоем в классе, очень давно у него был друг. Примерно два года назад он с родителями улетел жить за границу. А потом мама… отец… всё произошло быстро, внезапно. Никита даже не успел заметить, как стал изгоем. Кто бы мог подумать, что жизнь так изменчива. Уж точно не он – маленький человечек в таком большом мире. Что ему делать, да и что он может?

Зазвенел звонок на урок.

Тая шагнула от окна, по-озорному глянула Никите в глаза.

– Помни о нашем маленьком секрете! – Она загадочно ему подмигнула и отправилась в класс.

                                     * * *

Впервые за долгое время Никита вышел из школы, не чувствуя себя никчёмным, несчастным человечком. Несмотря на ноющую бровь, принявшую очередной удар на себя, и уговоры учителей пойти домой, Никита остался в школе. Не поддавшись на все их предложения. После посещения кабинета директора Эдика забрал его отец. Без главного зачинщика никому даже в голову не пришло мысли продолжить издевательства над Никитой. Длинный и Гера по-своему нарушали порядок с тремя гламурными одноклассницами, чем притягивали к себе внимание учителей. Но это совершенно не беспокоило Никиту. В этот день занятия в школе прошли на удивление спокойно и интересно. Не считая утреннего инцидента. Как хорошо всё-таки без Эдика, подумал Никита. Несомненно, могло бы стать лучше, если бы его забрали из школы навсегда.

Никита не торопясь пересёк школьный двор, остановился на тротуаре у светофора с красным человечком.

В стороне стоял чёрный седан. Коротко стриженный мужчина в полупальто обошёл капот «Мерседеса», остановился у задней двери, сложил руки, прижав к низу живота.

Услышав за спиной девичьи голоса, Никита обернулся.

– Ты пойдёшь завтра на физру? – обратилась Рита к одной из подружек писклявым голоском.

– Я-то! – набросилась на неё Николь. – Ты в своём уме, подруга? Ты лучше у Карины спроси, пойдёт ли она.

– А у меня зачем спрашивать такие вещи, вы и так знаете, мне нравится физкультура, – оправдалась Карина.

– И с каких это пор ты её полюбила? – огрызнулась Николь.

– Ты что, Николь, не в курсе? – Рита, размахивая руками, продолжила: – У нас новый физрук. Не то что Палыч! У Антона Ивановича, говорят, совершенно другой подход к занятиям. Карина от Катьки из параллельного класса узнала. Причём два дня назад. И всё это время молчала. – Рита ткнула указательным пальцем почти в лицо Карины.

– А что такого? – Карина взмахнула рукой, ударила по запястью Риты, как будто комара прихлопнула, продолжила: – Она мне сказала, что он не такой агрессивный. Вместо бега с препятствием волейбол. А поиграть в мяч я завсегда.

– Слушайте, вы! Почему я только сейчас об этом узнаю?

– Ты же ненавидишь физру! – отчеканила Рита.

– Я ненавижу бегать и Палыча – неуравновешенного старикана! Как и все остальные. Короче, подруги! Если что-то узнаете интересное, не тупое, а на самом деле интересное. Не забывайте сообщать мне.

– О! Смотри, твой водитель стоит. Башку морозит, – пискнула Рита, указывая тем же пальцем в сторону коротко стриженного водителя отца Николь, протирающего стёкла чёрного «Мерседеса».

– У него хоть башка есть, а у вас шапки вместо головы.

– Зато красивые! – сквозь смех добавила Рита.

Девчонки в голос рассмеялись.

– Так ты завтра пойдёшь на физру? – снова спросила Рита.

– Не знаю, наверное. Ладно, подружки, пока. Я побежала, а то и правда папин водитель башку отморозит. А мне потом езди с отморозком в одной машине.

Девчонки снова рассмеялись. Карина и Рита, не обращая внимания на Никиту, прошли мимо. Удалились по пешеходной дорожке, о чём-то споря. Николь пошла в противоположную сторону к «Мерседесу», внезапно остановилась рядом с Никитой.

– А ты меня сегодня удивил, – неожиданно обратилась она к нему.

– И чем же? – Никита растерянно посмотрел на Николь. Она засунула правую ладонь в левый рукав полушубка, а левую в правый рукав.

– Ладно, Леманн, не скромничай. Ты наконец-то постоял за себя и даже почти не был тряпкой. Избавил нас на один день от Великана. Так держать, и у тебя всё наладится, поверь мне, – Николь улыбнулась, но не той ядовитой улыбкой, к которой он привык, – приветливо и мило. Она задумчиво посмотрела на него, продолжила: – Ладно, оборванец, пока! – повернулась к нему серым портфелем, болтающимся за спиной, и деловито зашагала к чёрному седану.

Никита задумался. Он пытался найти логическое объяснение поведению Николь. Что заставило разбалованную девчонку сойти с трона и заговорить с ним – «оборванцем». И что за новый учитель, о котором говорили девчонки? Интересно, куда подевался всеми ненавидимый Палыч? Если новый учитель и правда так хорош, может быть, он не будет заставлять Никиту лезть по канату к потолку. Как делал Палыч, уверяя, что только так можно побороть боязнь высоты.

Высокий водитель наклонился, открыл заднюю дверку автомобиля. Николь бросила в салон портфель, затем сама забралась в машину. Водитель снова наклонился, хлопнул дверкой, широкими шагами обошёл автомобиль спереди, сел за руль. Фары «мерседеса» вспыхнули синими огоньками, и он плавно тронулся с места. Проезжая мимо Никиты, Николь выглянула в окно с полуопущенным тонированным стеклом. Показала язык и улыбнулась. Тёмное стекло скользило вверх, пока не скрыло её кривляющееся лицо. «Что сегодня за день такой?» – подумал Никита. Дождавшись зелёного человечка, шагнул на проезжую часть, на пешеходный переход.

                                     * * *

– Никита, подожди!

Никита остановился на средине перехода, оглянулся. Увидев Таю в белом пуховике и в розовой вязаной шапочке, он вернулся на тротуар. Она широко улыбалась ему, поправляя шарф цвета её шапки.

– Ты ничего не забыл?

– Вроде нет… – Никита задумался. Он перебрал в уме вещи, которые утром взял с собой в школу, но чувства, что он что-то мог забыть, не испытывал. Разве он когда-то что-то забывал? Этого он не мог вспомнить – возможно, потому что забыл.

– Держи, – Тая вручила ему дневник, продолжила: – Ты забыл его у классной.

– Точно… забыл. Спасибо, Тая! – Никита скинул чёрный портфель с изображением на нём красно-синего Человека-паука, сунул дневник в боковой карман.

– А про пятёрку, что получил, тоже забыл? – Тая внимательно смотрела, как он ловко закинул портфель за спину (ему показалось, что это было ловко).

– Уже вспомнил, – Никита улыбнулся правым уголком рта, поправляя перекрученные лямки рюкзака, впившиеся ему сквозь тоненькую выцветшую куртку в плечи.

Тая, опустив глаза, кончиком полусапожка провела по снегу. Словно что-то хотела попросить, но стеснялась.

– Ты не слишком занят, может, погуляем? Проводишь меня до дома? – Тая вопросительно смотрела карими глазищами на Никиту, отчего ему стало не по себе. Само собой! Разумеется, его не нужно уговаривать. Просто оказалось, что Тая смелее его. Столько раз, имея возможность пригласить её гулять, не приглашал. От страха? Может, совсем чуть-чуть и боялся… Скорее потому, что так близки, как сейчас, они раньше не были. Ему кажется, что они становятся настоящими друзьями, и от этого ему так хорошо, так легко и тепло на сердце или в груди – в общем, где-то там.

– Я… я не знаю… если можно… наверное.

Никита уже не рассчитывал на то, что у него появится друг. Хоть и девчонка. Он не планировал совместные прогулки. И всё же охотно желал развеять своё одиночество. Тем более она жила неподалёку от него в пятиэтажке.

Тая рассмеялась, толкнула Никиту в плечо.

– Тогда пойдём!

Дождавшись нужного сигнала на светофоре, Тая пошла по пешеходному переходу. Никита улыбнулся, не веря в происходящее, зашагал следом. Он словно попал в сказку или в параллельный мир, где у него есть друзья и нет проблем. И всё в этом мире с самого утра такое яркое, такое прекрасное. Если не учитывать инцидент с Эдиком – да и то всё закончилось хорошо. Даже снег кажется белее, чем вчера. И вообще, кажется, жизнь налаживается!

                                     * * *

Эдик дрожал. Но его дрожь не от ледяной воды, которой окатил его этот слизняк Леманн. Зубы стучали, бесконтрольно ударяясь друг об друга. Дрожь пробегала то по спине, то по локтям, а иногда спускалась к ногам, заставляя колени непроизвольно подёргиваться. Мать стояла перед ним, прислонившись к столу, она пронзительно смотрела на него укоряющим взглядом, проникая в самую душу, будто высасывая всю его энергию.

– Итак, засранец! Твои действия, вызванные не от большого ума, уже перешли все границы. Ты понимаешь, что из-за тебя, гадёныша, может пострадать моя репутация?! Становится сложнее держать в тайне, что ты, к великому сожалению, мой сын. И даже несмотря на то, что у нас разные фамилии, некоторым нетрудно будет догадаться, что у тебя она отцовская. Ты думаешь, мне было легко получить это место? Да я, между прочим, из-за него совершила то, за что, возможно, ещё поплачусь! Но ты же у нас самый умный! Ты думаешь, я не знаю всех твоих выходок в школе? Да я всё знаю и всё вижу! Каждый твой шаг я предвижу. Одного не пойму: сколько ты ещё будешь мне гадить? Может, тебя перевести в интернат для особо одарённых, чтобы о тебе позаботились? Там и проявишь себя во всей своей придУрости. Что молчишь, язык проглотил? Соплями своими весь пол мне испортил, – директор отпрянула от стола, обошла его и села в своё кресло.

Эдик поднял голову, но посмотреть на мать он не осмелился, протёр нос мокрым рукавом. Ему с трудом удалось подавить поток слёз, пытающихся вырваться наружу и залить ему глаза. Он сдержался, он снова смог это сделать, и даже легче, чем в прошлый раз. Когда мать его отчитывала за избиение старшеклассника. Он мог бы легко ей напакостить, рассказав всем, что она его мать, но никто не поверит, да и что его слово может против её слова – слова директора школы? Даже если он скажет, что у него просто фамилия отца, а у неё девичья. Это ещё нужно доказать. А зачем? Зачем ему такая мать? Она же его ненавидит. И держит в этой школе только ради контроля. Почти невозможно держать в себе те эмоции, ту боль и зло, что так давит внутри него. Но если он позволит это выплеснуть перед ней. Если он скажет ей всё, что думает. Она снова закроет его в пустом гараже на три дня. В помещении, где он будет спать на холодном бетонном полу, а вместо туалета ходить придётся в угол. Ни еды, ни света, ни тепла. Вонь до рвоты, холод и сырость. Безусловно, решиться проявить эмоции в её присутствии – это значит вынести себе приговор. На самом же деле Эдик не понимает, что происходит с ним, когда он её видит. Стоит только раз взглянуть в её злые зелёные глаза, сразу наступает паралич. Он чувствует себя травинкой в поле под открытым небом, которую бьёт ветер, бьёт град, кусает мороз или палит жаркое солнце до полного высыхания. Каждый раз в присутствии матери его парализует с ног до головы, он не может ей сказать ни слова в свою защиту, не говоря уже о том, чтобы выплеснуть свои эмоции, нагрубить ей, это невозможно физически. Лишь когда её нет рядом, тогда он чувствует себя сильным и смелым. Только вдали от неё он может говорить всё что хочет и кому захочет. Может сломать и подавить любого, кто встанет на его пути. Он как будто обретает силу, когда её нет рядом. В первый раз, когда она его заперла в гараже из-за разбитой вазы, ему было пять лет. Этот кошмар снится ему каждую ночь. Каждую ночь ужас полностью поглощает его и нет никакого спасения. Разве что проснуться. Порой ему кажется, что он так и не проснулся. Если бы кто-нибудь знал, что он семнадцать раз пытался сбежать из дома, но всякий раз она его находила в течение шести часов, куда бы он ни бежал, где бы он ни прятался. А последний побег и вовсе закончился пятидневным пребыванием в гараже вместо трёх. Тогда он чуть не умер, но это нисколько не беспокоило мать – Эдик украдкой взглянул в её сторону, тут же опустил голову.

– Я даже не знаю, что с тобой ещё сделать, чтобы ты стал нормальным, – мать повертела шариковую ручку в руках, бросила её на письменный стол. – Ты же ничего не понимаешь, тебя ничего не берёт. Может, я слишком мягкая?

Ком подкатил и встал поперёк горла Эдика. Ещё немного – и не только свитер будет мокрым. Так как в крайний раз на курорте (так называет мать его пребывание в гараже) он получил осложнение на почки, теперь при малейшем страхе держать кран закрытым стало практически невозможным. Ему несдобровать, если он обмочится здесь, на её полу, всё же попроситься в туалет он не может, ужас сковал его до безвыходности. Остаётся лишь надеяться, что мать заметит его нужду, ведь она всё знает и всё видит. Надеяться, что он успеет добежать до туалета.

– Свободен… Не хватало мне ещё тут… Ссыкун, – раздражённо проговорила мать, колко посмотрев Эдику в глаза. Открыла папку с документами, взяла ручку. – Сейчас приедет отец и отвезёт тебя домой, иди давай, на сегодня для тебя уроки окончены. Да не трясись ты! Курорта не будет, не сегодня. Сегодня я устала. Я не в духе.

– Спасибо, – выдавил через силу и боль Эдик, не из благодарности, от страха и трепета. Шагнул к выходу из кабинета.

                                     * * *

Дома Эдик прикрыл в комнату дверь и грузно рухнул на постель. Кровать скрипнула. Замок в комнатной двери отсутствовал, его вырвал отец, потому что по правилам Эдику запрещено запираться в своей комнате. Зато на окне стояла добротная решётка, хоть комната и располагалась на втором этаже. Четыре видеокамеры в каждом углу и датчики движения. Мера предосторожности от несанкционированного покидания Эдиком его комнаты. Всё же его комнате многие дети могли бы позавидовать. Точнее, её наполнению. Это игровые автоматы, игровые приставки, плазма на полстены и многое другое для развлечения и досуга. Комфортная тюрьма, где за тобой приглядывают 24/7. Вот только Эдика это давно уже не радует. И в видеоигры он играет исключительно для того, чтобы побеждать всех. И в игровом мире, и в реальном. Однажды он совершит что-то великое, он докажет всем, что он чего-то стоит. Он покажет матери, что не боится её. Он покажет отцу, что сильнее его. Все будут его бояться и ему повиноваться. А что касается клоуна Леманна, этого вонючего слизня, богатенького сынка, выпендрёжника. Убогий, ведь он ведёт себя как нищеброд. И все учителя его за это любят. Видите ли, он вызывает у них симпатию. Да пошёл он!

– Гад своё получит! – прошептал Эдик, перекатившись на бок, подмял под голову подушку. – Я устрою тебе настоящий курорт. Скоро, очень скоро… вы все получите своё.

                                     * * *

В то время, когда после неприятной беседы с директором школы Никита на третьем уроке внимательно слушал учителя, в одном московском офисном здании строительно-производственной компании ООО «Зевс» Олег размеренно направлялся к лифту.

– Олег Сергеевич! Олег Сергеевич! Постойте, пожалуйста! – запыхавшись, девушка в белой блузке и в чёрной короткой юбке неуклюже подбежала к Олегу, стуча каблуками. Она прижимала двумя руками к груди стопку папок. Хлопая длинными ресницами, она не сводила с его шерстяного пальто глаз, продолжила: – Доброе утро, Олег Сергеевич! – секретарша перевела дыхание и взглянула в глаза Олегу.

– Доброе, Марина! – Олег удивлённо посмотрел на неё, улыбнулся. – Ты с самого утра меня здесь караулишь?

Голубые глаза молодой секретарши забегали.

– Нет, что вы! Я документы понесла в бухгалтерию, а тут вы. Меня просили сообщить вам, что Георгий и Тимофей Исааковичи будут ждать вас в конференц-зале к половине двенадцатого, – протараторила она.

– Это же через полчаса! Хорошо, я понял, – задумчиво ответил Олег, рассматривая свой «Ролекс» из стали и золота. Водонепроницаемые часы, специально купленные для глубокого погружения в воду.

– Ладно, я пойду, – секретарша развернулась, стремительно направилась в противоположную сторону холла.

– Марина! – остановил её Олег. – Закончишь свои дела – сделай мне, пожалуйста, кофе!

– Хорошо, Олег Сергеевич! – улыбнулась она в ответ, снова застучала каблуками по кафелю.

Олег задумчиво сопроводил стройную девушку взглядом, таращась на неё некоторое время, направился к лифту. Когда это было? Чтобы Гоша и Тимоша проводили совещания среди недели. Здесь явно что-то нечисто! К сожалению, мыслей по этому поводу у Олега нет. Лишь догадки.

Поднявшись на лифте, он прошёл по коридору до своего кабинета. Приложив карту-ключ, вошёл внутрь. Бросил чёрный портфель на стол, затем кинул шерстяное пальто на вешалку. Пируэтом рухнул в кожаное кресло, закинув на стол ногу на ногу. Облокотился на правый подлокотник локтем. Погружённый в мысли, начал прикусывать указательный палец. Его взгляд остановился на портфеле, в котором лежало множество договоров. Его словно осенило.

– Ясно, чего вы хотите, – раздражённо бурчал он вполголоса. – Прижало, значит!

Олег убрал ноги со стола, выпрямился в кресле, скрестив пальцы рук на затылке. Затем ладонями провёл по короткой стрижке, спустившись по лицу, и наконец, прижал их к коленям, приподняв при этом плечи. Он расстегнул пиджак, ослабил узел полосатого галстука. Принялся копаться в портфеле, перебирая документы.

– Вот они! – Олег положил на стол документы, из-за которых, как он предполагает, намечается совещание. Ещё бы, эти документы должны совершить целый переворот в компании.

– Эх! Серёга, Серёга! – хрипло, вполголоса процедил он. – Как же мы докатились до такой жизни?

Звуковой сигнал «айфона» оповестил о новом входящем сообщении. Олег вынул смартфон из кармана.

СМС-сообщение: «Когда будут деньги?»

– Мерзость! – Олег швырнул «айфон» на документы. Опрокинулся на спинку кресла: – Как же это всё достало!

Дверь в кабинет приоткрылась, за ней показалась Марина с чашечкой кофе.

– Олег Сергеевич, можно? Ваш кофе!

Олег резким движением подтянул портфель на смартфон, таким образом спрятав документы от лишних глаз.

– Стучаться надо, сколько раз говорить одно и то же! – рявкнул он на хрупкую девушку, брызжа слюной.

– Простите, пожалуйста, Олег Сергеевич! Больше такого не повторится! – испуганно промолвила Марина, поставив дрожащими руками чашку на стол возле портфеля.

– Ладно, извини! Прости, не хотел тебя напугать, – оправдываясь, Олег сменил тон. – Просто столько всего навалилось!

Он провёл ладонями по лицу сверху вниз.

– Вы, наверное, уже увидели отчёт? – предположила Марина.

– Какой отчёт? – Олег от ужаса изменился в лице.

– Значит, не видели! – мрачно опустила глаза Марина, продолжила: – Я сейчас принесу его. Ещё что-нибудь нужно?

– Нет. Давай быстренько, принеси мне этот отчёт! – Олег мрачно смотрел, как девушка торопясь скрылась за дверью. – Неужели зарубежных партнёров потеряли… Мерзость! Гадство! Только этого ещё не хватало!

                                      * * *

Олег расположился за длинным столом в пустом конференц-зале. Он положил перед собой портфель. В очередной раз глянул на свои часы «Ролекс», которые показывают уже без двадцати минут двенадцать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Праща – древнее ручное оружие для метания камней.