На пороге

Под ногами из зарослей погнутые прутья да мотки ржавой проволоки, напоминая своим видом о некогда стоявших заграждениях. В низине журчал наполовину пересохший ручей, берущий начало из жерла тоннеля слева и бегущий по рельсам железной дороги. Пенясь и волнуя прибрежную траву, он протекал под колесами помятых и давно забытых вагонов, прыгал порожками через шпалы, что местами полностью были погружены в воду, а где-то проглядывали из занесенного песка и грунта. Прямо над тоннелем пестрели остатки кирпичного строения с частью проходящей здесь теплотрассы, прячущейся за густой растительностью.

Противоположный склон оврага плавно поднимался вверх, превращаясь в холмистую местность, раскинувшуюся до скалистых карьеров. Кое-где просматривались разбросанные невпопад бетонные плиты и валуны.

Ручей петлял меж холмами и вскоре терялся в роще, выросшей на самом большом скоплении бетонок. Казалось, для такого их количества необходимо было обрушить целое здание, не иначе.

Сверившись с картой в КПК, Филин развернулся и зашагал в сторону подстанции, где оставил Равлика. Ветерана он нашел там же. Прислонившись спиной к бетонным ребрам, выпирающим из стопки плит, тот цеплялся за угасающее сознание как мог. Лицо его блестело от пота, глаза закатывались, а рот хватал сухой воздух большими порциями.

– Равлик!

Молодой сталкер опустился рядом с новым знакомцем, потряс того за плечо, приводя в чувство.

– Осталось совсем немного! Я тут… написал кое-кому. – Лев помог Сергею, стиснувшему зубы, подняться на ноги.

– Не нужно было.

– Почему? – Филин бросил сконфуженный взгляд на ветерана.

– Потому что всем плевать. Никто не будет рисковать своей шкурой ради чужой.

– Зря ты так. – Парень проследил, как Равлик закинул за спину тощий рюкзак и автомат. – Откуда ты знаешь?

– Зона, – бросил в ответ бродяга и, нахмурив лоб, прислушался. – Кажется, взяли след…

Филя, обратив все внимание на стрекочущую округу, скоро понял, о чем речь. Собачий лай все это время не отставал от сталкеров, державших путь в научный городок. Псы словно осторожно изучали людей и обстановку с расстояния. Зона учила не только человека.

Пискнул КПК Филина, сигнализируя о новом сообщении.

– Вот, а ты говорил! Мне координаты тайника скинули. Тут недалеко, как раз по пути.

Сергей скептически поднял брови.

– Говорят, там и медикаменты, и оружие есть…

Вздохнув, Равлик покивал, направился в сторону оврага, прихрамывая. Оружие сейчас точно было не лишним, как, впрочем, и аптечка. Шанс добраться до лагеря, таким образом, возрастал в разы, но сталкер все же отдавал предпочтение бдительности, нежели воодушевлению. В отличие, к слову, от паренька, который настолько оживился, что принялся собирать с асфальта всякую мелочь.

– Почему ты такого мнения о людях, а, Равлик? – Филя подобрал пыльный осколок ключа, повертел и сунул в карман: могло пригодиться для проверки аномалий на расстоянии. – Мне ты ведь доверяешь?

«Сама наивность», – подумал сталкер, но сказал другое:

– Доверие в Зоне – сложная штука, Филин. Она на многих вещах зиждется.

Они стали осторожно спускаться со склона к ручью, стараясь не зацепиться за проволочные мочала, еле различимые в травяных локонах.

– Например? – не унимался парень.

Когда сталкеры достигли воды, участились сигналы радиометра. Равлик приметил между двумя вагонами проложенный поперек ручья железный лист, наполовину утопший. Сергей направился к нему, кивнув на проем обвалившегося тоннеля.

– Взгляни туда. Что видишь?

Перехватив пистолет-пулемет, Лев окинул беглым взглядом рухнувшие своды, придавленные сверху комами почвы и булыжниками, из-под которых били, смеясь, струйки ручья.

– Камни, – пожал плечами Филя и поспешил догнать бывалого напарника, уже перебравшегося на противоположный берег.

– А знаешь, что вижу я?

Паренек чуть не врезался в Равлика, развернувшегося к нему лицом. Следя за жестами Сергея, Филин принялся внимательнее вглядываться в детали, подмечая то, чему раньше не придавал значения.

– Видишь, как все проломило вовнутрь? Явная черта гравитационной аномалии. Причем весьма мощной. Обрати также внимание на стены. Налет черный видишь? Так вот, это не мох, а «былье». Дрянь та еще.

Старожил, переведя дух, продолжил путь вдоль ручья. Филя – за ним.

– А еще из-под тоннеля весь мусор и грунт вымыло. А это означает, – Равлик остановился, закатал рукава и ступил на миниатюрную отмель из песка и грязи, – что в таких местах часто водится… улов.

Сталкер, осторожно присев, запустил руки в воду и, немного повозившись, вытащил окатанное стеклышко. Протянул Филину.

– «Тускляк». А вон то, – Сергей, кряхтя, поднялся с помощью подставившего плечо паренька, – я голыми руками брать не стану. Контейнер есть?

Лев отцепил с пояса небольшой тубус из металла и пластика, протянул Равлику.

– А это, Филя, «кровопийца», знакомься.

Сергей вскоре вернул контейнер, на дне которого плескался черный морщинистый комок. Протянув из любопытства к нему палец, молодой сталкер боязливо отдернул руку: артефакт ощетинился тонкими иглами, точно репей, норовя вцепиться в незащищенную кожу.

– Она что… кусается?

– Не то слово. – Сергей усмехнулся и разъяснил: – Кровь она пьет. В прямом смысле. Реагирует на тепло тела, цепляется к открытым участкам и начинает себя накачивать…

– Жуть.

Плотно закрыв контейнер и убрав его из опасений в рюкзак, чем вызвал у напарника улыбку, Филя протянул Равлику найденный первым «тускляк».

– Пусть этот твоим будет.

– Как скажешь, – не отказался сталкер и убрал артефакт во внутренний карман куртки.

Подобные экземпляры назывались в простонародье «бестолкушками». Стоимостью они похвастаться не могли, потому что такой товар мало кого интересовал, зато среди сталкеров имелся почти у каждого.

«Тускляк», например, умел тонизировать организм, сам при этом теряя в яркости и превращаясь в простую безделушку, из которой за периметром не брезговали делать украшения и сувениры. Давно было замечено, что появлялся артефакт недалеко от аномалий «кривда», которыми впоследствии мог быть «переработан» в «самородок» – ништяк поинтереснее. Существовало даже шуточное выражение: «оставить „тускляк“ на ночь», – что значило отложить все дела на неопределенный срок, ведь никто толком не знал, сколько времени требуется для превращения.

«Кровопийцу» же часто находили там, где росла аномалия «былье» – не то плесень, не то мхи, разлагающие любую органику. Поговаривали, что порождаемые «быльем» артефакты – это споры аномалии, через которые она «размножается». Несмотря на отталкивающую репутацию «кровопийцы», сталкеры и ей нашли применение, иногда выкачивая гной из запущенных ран за неимением альтернативы в походах.

– Вот на таких мелочах и строится доверие, – окончил «урок» бывалый. – Риск оправдывает средства, только когда за плечами есть опыт. А опыт многое что может подсказать.

Спустя пять минут сталкеры оказались у протоптанной тропы, которая делила местность примерно поровну. За ней желтели золотистые утесы карьеров, возвышающихся над прилегающими территориями. Сама дорога вела на юго-запад. Она спускалась восточнее со склона, однако сталкеры не могли видеть ее ранее из-за обилия растительности. Параллельно с ней шла теплотрасса, непрерывной лентой уходящая вдаль. Ее-то белые трубы, обклеенные свисающей местами стекловатой, и встретили путников, поднявшихся со дна оврага.

Нагретый воздух обжигал легкие: жара и не думала спадать.

Посреди небольшого скопления бетонных обломков, покрытых мхом, проглядывал упавший гнилой столб, раньше, вероятно, служивший частью старой опоры ЛЭП. Ветеран осторожно уселся на него, сморщившись от боли в ноге. Парнишка хотел было плюхнуться рядом, но Равлик остановил его, указав куда-то за спину Фили: