Белая ворона

– У тебя там что, собака?! – изумился Звоницкий. – Живая?

Сама мысль, что кто-то может подарить ему пса, казалась ветеринару настолько дикой, что он никак не мог осознать – похоже, сейчас ему придется перейти в категорию собаковладельцев.

– Неужели ты думаешь, что я настолько жестока – дарить тебе неживую собаку?

Звоницкий приблизился и очень осторожно приоткрыл коробку. Оттуда немедленно послышалось щенячье тявканье, и на ветеринара уставились круглые, как пуговицы, глаза.

– Подожди! Постой! Я не могу принять такой подарок! – слабо протестовал Звоницкий, но Жанна уже развернулась на каблуках, бросила через плечо: «Прощай! Пусть этот песик напоминает тебе обо мне!» – и гордо покинула клинику.

Звоницкий вынул щенка из коробки и посадил на стол. Щенок бешено завилял хвостом и в порыве чувств сделал громадную лужу. С первого взгляда Звоницкий определил, что перед ним самая обыкновенная дворняжка.

Казимирова подошла к столу, посмотрела на собачку и подняла на Глеба виноватый взгляд:

– Простите, шеф! Это все из-за меня!

– У вас мания величия, Яна, – вздохнул Глеб Аркадьевич. – Нет, это все из-за меня. Несите тряпку…

С этого момента жизнь немолодого ветеринара превратилась в кромешный кошмар.

Пророчество Жанны – «пусть этот песик напоминает обо мне» – сбылось на все сто процентов. Не было дня, чтобы Глеб Аркадьевич не поминал романтичную даму и ее подарок самыми последними словами.

Пес оказался не только редкостно некрасивым, но и на удивление бестолковым. Звоницкий знал, как воспитывать собаку, – в давние времена, во время службы в армии, он два года был кинологом. Но песик оказался феноменально необучаемым. Он делал лужи где попало, грыз все, до чего мог дотянуться, а прогулки с ним были для прихрамывающего Звоницкого настоящим испытанием.

При этом песик очень много ел и необычайно быстро рос. Из лохматого очаровашки щенок превратился в длинноногого несуразного собачьего подростка с кривым крысиным хвостом и ушами, одно из которых стояло, а другое висело. Такого за долгие годы общения с собачим миром Звоницкий еще не видывал.

Нельзя не сказать, что Глеб Аркадьевич не пытался избавиться от нежданного подарка. Побившись с месяц, ветеринар принялся спешно искать для пса новый дом. Но оказалось, никто не горит желанием взять к себе собаку, которая похожа одновременно на пуделя, ротвейлера и терьера. Кудлатую шерсть грязно-серого цвета невозможно было как следует расчесать, в итоге Звоницкий плюнул и принялся стричь собаку. Красоты псине это не прибавило, чего уж там… Так что никто не польстился на необыкновенное животное, и Звоницкий прекрасно их понимал. Конечно, можно было отвезти скотину в приют… Некоторые вообще завозили ставших ненужными питомцев далеко в лес и бросали там. Но Глеб не мог так поступить.

В очередной раз отчаявшись сбыть с рук подарочек, ветеринар обратился к собаке с такими словами:

– Слушай, а может, перекрасить тебя в блондина, а? Да нет, не поможет… И ведь фото в Интернете даже не передает твой неповторимый запах! Видимо, эти люди умнее, чем кажутся…

Пес умильно смотрел на Звоницкого.

– Знаешь, кто ты такой? – продолжал ветеринар. – Ты мое наказание за слабость к женскому полу, вот ты кто! Я, конечно, не буддийский монах, и обетов не давал… Но, честно говоря, роман с этой Жанной я завел больше от скуки. Понимаешь? Она даже не очень-то мне и нравилась…

Пес опустил второе ухо – был у него в запасе такой трюк.

– Да, верно понимаешь… Так что придется мне тебя оставить. Давно пора придумать тебе имя… О! Грязный Гарри! Нравится?

Песик сказал «гав», и судьба его была решена.

Два дня назад, уезжая в гости к Карауловым, Глеб Аркадьевич поручил Гарри заботам домработницы. Отчасти с его стороны это была месть. В самом начале ветеринар решил перевоспитать щенка при помощи голода – это жестокий, но очень действенный способ. Пса не кормят до тех пор, пока он не станет покорным и послушным воле хозяина. Каждый день, приходя с работы. Звоницкий ждал, что пес подползет к нему на пузе, но тот продолжал упорствовать – грыз ботинки, ножки кресел и при этом вовсе не выглядел голодным – наоборот, пузо юного негодяя было круглым, а морда довольной. И только потом ветеринар сообразил, что вся его педагогическая система разбилась о доброе сердце домработницы. Варвара Михайловна тайком подкармливала несчастненького…

Так что, вручая домработнице поводок, Звоницкий злорадно посоветовал быть с собакой построже – «а то на шею сядет!». Варвара Михайловна тоскливо вздохнула, но промолчала. В конце концов, хозяин должен был вернуться всего через неделю…

И вот теперь Грязный Гарри нашел Глеба и здесь, в далеком Злобине.

– Яна, зачем вы привезли его сюда? – вполголоса возмущался Звоницкий, пытаясь отпихнуть комок линючей признательности. Наконец Глебу удалось ухватить поводок и слегка приструнить собаку. Шансов на то, что Гарри наконец выполнит простейшую команду «сидеть», не было ни малейших, поэтому ветеринар просто намотал поводок на руку.

– Так, шеф, у нас произошел несчастный случай! – громко сообщила Казимирова. – Варвара Михайловна сломала ключицу! Этот тип ее уронил с лестницы вчера утречком. И с тех пор он со мной!

– Ай-яй-яй! – ужаснулся ветеринар. – Надеюсь, она не очень пострадала?

– Очень! – тряхнула ярко-рыжими волосами Яна. – Так ругалась, пока «Скорая» не приехала! Я и не думала, что она такие слова знает… Врач сказал, месяц в фиксирующей повязке проходит. А так ничего.

– А как же клиника? – встревожился Звоницкий. – На кого вы оставили клинику?

– Клинику пришлось… шеф, вы только не волнуйтесь… пришлось временно закрыть.

– Как – закрыть?! – раненым медведем взревел Звоницкий. Клиника была его любимым детищем и за три года работы не закрывалась ни разу дольше чем на день.

– Там у жильцов наверху трубы прорвало, – пояснила Яна. – С горячей водой. Так что все залило – и приемную, и смотровую, и обе операционные. Инструменты и препараты я все вынесла, компьютеры тоже спасла. Аппарат УЗИ и рентген пленкой вовремя накрыла – они не пострадали. Но работать там нельзя. Сначала придется ремонт сделать. Простите меня, Глеб Аркадьевич!

На глазах девушки появились слезы. Тут Звоницкий слегка пришел в себя. Он знал, что его ассистентка вовсе не слезливая барышня, и если Яна плачет, значит, всерьез переживает.

– Ладно, Яна, не расстраивайтесь! – Ветеринар слегка погладил девушку по плечу. – Вы-то в чем виноваты? Наоборот, я вам благодарен. Я все равно собрался ремонт делать, да все откладывал… Ну, теперь уж никуда не денешься. Позвоню Электрону, пусть вызывает свою бригаду.

Электроном звали знакомого мастера на все руки. В прошлом году он делал ремонт у Глеба в квартире и взял совсем недорого – он был очень обязан Звоницкому, ведь тот разоблачил убийц его престарелой родственницы.

Тут Глеб Аркадьевич почувствовал себя персонажем песни, которую частенько напевал во время работы – была у ветеринара такая привычка. Песня называлась «Все хорошо, прекрасная маркиза». Еще совсем недавно Звоницкому казалось, что утопленница – главная из его проблем. Сейчас он вовсе не был в этом уверен. Количество несчастий, свалившихся на голову ветеринара, начинало зашкаливать. А что, если это еще не конец?! Что, если цепь неприятностей продолжится?

– Послушайте, Яна. – Ветеринар наконец очнулся от первоначального шока и начал соображать. – А зачем вы приехали сюда, да еще в компании этого юного негодяя?

Яна слегка смутилась. Смутить Казимирову было нелегко, поэтому Глеб Аркадьевич заподозрил неладное.

– Так это, шеф… Бумаги вам привезла на подпись.

– Какие бумаги, Яна?! Налоговую декларацию за прошлый год?

Ассистентка помолчала, ковыряя плитку носком сапога, потом подняла покрасневшее лицо и сказала:

– Ладно, вас все равно не проведешь… Давайте начистоту. У вас телефон с самого утра не отвечает, вот я и подумала: вдруг с вами что случилось.

Звоницкий усмехнулся:

– Так вы, значит, приехали меня спасать?

Тут Яна не выдержала:

– Да ладно, шеф, вы меня уже сварили и изжарили. Подавайте на стол! Ну да, я волновалась… Что в этом плохого? Да не нервничайте, я сейчас уеду. И спиногрыза вашего с собой заберу. Отдыхайте спокойно…

Но отдыхать спокойно ветеринару не пришлось. Позади послышался шум и крики. Глеб Аркадьевич обернулся и увидел, что Василий Караулов повис на своем младшем брате и пытается его удержать. При том, что Кирилл был выше его на голову и шире в плечах, шансы у толстячка были невелики. С крыльца за безобразной сценой наблюдали Сергей Петрович и белая, как мел, Лариса.

– Пусти меня, – задыхаясь, хрипел Кирилл. – Я не могу здесь оставаться… после того, что случилось…

– Не пущу, – пыхтел Василий. – Если ты сейчас уедешь, будет еще хуже… Ты себе всю жизнь поломаешь! Ну сколько ты собираешься быть в бегах? Всю оставшуюся жизнь?! Отец, хоть ты ему скажи!

– Я и так уже все испортил!