Доблесть со свалки

От бренной пищи атака навязчивой рекламы перешла к пище духовной. В рубке возник священник и воздел руки вверх.

– Очищение и спасение! Посети величайший в Сфере Храм Искры, и вселенская благодать снизойдет на…

Корелия уже подняла руку, чтобы выгнать очередное промо-чудовище, но остановилась и задумалась. Потом внесла координаты Храма в свой автопилот.

Звездная система Вега

– Потри любую из этих пиратских задниц, и проступит делийский загар, – в запале стучал ладонью по столу О’Коллин.

– Так уж и делийцы во всем виноваты. У нас своих уродов хватает, – прихлебывая кофе из кружки, ответил Рох.

О’Коллин расходился все больше:

– Наши уроды – они уроды местечковые. Сидят себе и мелкие пакости делают. А делийцы нагадили глобально, всему человечеству сразу.

– Ну отделились, ну захотели жить самостоятельно…

– Самостоятельно? Да эти твари у человечества узел на шее затянули. Мы веками горбатились, чтобы до Тау Кита добраться. Всем миром жили в этих вонючих бараках, в подземных норах. На станциях годами болтались. Только до нормальных планет добрались, и тут на тебе. Кукиш в рыло, а не счастливая жизнь.

Сержант выражал мнение девяноста девяти процентов землян. Когда открыли точку перехода из Веги в Тау Кита, человечество возликовало. Тау Кита подарило сразу две пригодные для жизни планеты, причем на Мисте, пятой планете от светила, можно было не выживать, а именно жить и искренне радоваться этой жизни.

И на Мисте существовала своя жизнь. Не в виде примитивных водорослей, как на Атлантисе, а нормальная жизнь с озерами, полными рыбы, джунглями, кишащими птицами, животными и насекомыми. Конечно же, псевдорыбой, псевдоптицами и псевдоживотными, но очень похожими на земные аналоги. Но какие же прекрасные псевдодеревья росли в горах Миста! Каждый, кто хоть мельком видел голоснимки этого рая не-на-Земле, мигом бросался паковать чемоданы и распаковывать кубышки со сбережениями. Все желали жить на Мисте. Немедленно, сию же секунду там оказаться. Вторая планета Тау Кита, пустынный шарик, после терраформирования тоже мог оказаться очень даже ничего, но все сходили с ума только по Мисту.

Именно из-за наличия жизни на Мисте элита туда сразу переселяться не решилась. Кто его знает, какая там зараза может быть. Или хищники. Поэтому в роли подопытных кроликов как обычно выступила самая пассионарная часть населения – пройдохи и авантюристы. Около семидесяти лет они щедро, потом и кровью, поливали землю Миста. А потом взяли да и объявили независимость. Земное правительство кинулось было штурмовать Тау Кита полицейскими силами, но легковооруженные катера Стражи на выходе из точки Махаве наткнулись на серьезное сопротивление сепаратистов. Лайнеры и грузовики с установленными на них промышленными лазерами, управляемые авантюристами и забияками, смогли выбить Стражей из системы. Первой жертвой в этом конфликте стала Делия Фелтроп, сепаратистка, пилотировавшая вооруженный спасательный бот. В память о ней сепаратисты и решили назвать свое государство Делийской Республикой. А после этой позорной оплеухи в Земной Сфере решили сформировать серьезные космические вооруженные силы – Линейный Флот.

Сержант продолжал неистовствовать:

– А дальше что эти сволочи сделали? Рабов себе завели?! Да давить…

Скрип входного люка заставил сержанта резко замолчать и обернуться. Нервы у Роха были покрепче, но даже он подпрыгнул в кресле. Причина такой нервозности заключалась в том, что весь наличный экипаж «Вола» сейчас находился внутри кубрика. И совершенно некому открывать люк снаружи. Отставные сержанты и ушедшие на покой космические дальнобойщики не склонны к излишнему суеверию, но когда твой корабль окружает пустота, а на камбуз невежливо и без стука входит третий лишний, то поневоле вспомнишь Вселенскую Искру.

Люк открылся шире и в него просунулось перемазанное лицо с блестящими голубыми глазами. Для демонического отродья космоса чумазый субъект был мал ростом и худощав. Но экипаж «Вола» напугался не габаритами неведомого пришельца, а самим его присутствием. И Рох, и О’Коллин облегченно выдохнули только тогда, когда разглядели рыжие вихры на голове этого внезапного безобразия.

– Ты!? Ты какого черта… ты вообще откуда?! – минутная слабость Роха сменилась гневом.

О’Коллин, глядя на краснеющего от смущения Питера и багровеющего от злости Роха, заливисто рассмеялся. Питер, почувствовав поддержку, выпалил:

– Я там не останусь. Отвезете, сбегу снова.

– Сбегу? – Рох обратил внимание на покатывающегося сержанта. – А ты чего хохочешь? Ты из своих денег отдал четыре тысячи за три года содержания этого оболтуса в «Светлом пути». А он оттуда смотался. Четыре тысячи «Волу» под хвост, а он веселится! Питер, тебе нельзя с нами! В нас стрелять будут. Пираты. По-настоящему.

Питер, насупившись, молчал.

– Ты из приюта сразу за нами ушел? – О’Коллин решил разрядить обстановку.

Питер кивнул. О’Коллин перевел взгляд на Роха.

– А ты, поди, забыл отменить доступ Питера ко всем системам тягача?

Настала очередь недовольно кивнуть и Роху. Он с укором посмотрел на Питера.

– В машинном отсиживался? По ночам на камбуз выбирался? Так вот, милый мой, зря ты целую неделю от нас по всему кораблю бегал. В Веганском секторе есть отделение приюта «Светлый путь». Куда мы отправимся прямо сейчас, и там твой хохочущий благодетель снова отвалит кучу денег. Только на этот раз мы попросим тебя подержать в карцере, пока «Вол» не взлетит.

– У них карцера нет!

– Вот видишь, какое замечательное учебное заведение. Даже карцера нет. И чего тебе там не жить?

– Там над нами издеваются!

– И как же?

– Вот меня отправили в инженерную группу. А кто самый лучший инженер в Земной Сфере? Правильно, Майкл Льез. Так мы все должны делать как он. Учителя говорят, что это выправляет нашу психоматрицу. Во сколько встает Майкл? В шесть? И вы будете также. Какой у него цвет любимый? Зеленый! Значит, будете ходить во всем зеленом, спать на зеленом, есть на зеленом. И только зелеными инструментами пользоваться. По ночам гипноблок бубнит не переставая. Это ты любишь, это ты не любишь. Я музыку нью-кастл-техно терпеть не могу. У меня от ее пиликанья аллергия. А слушаю. Сам не могу понять почему, пятнами красными покрываюсь, но слушаю.

У Питера от отчаяния сорвался голос. О’Коллин задумчиво посмотрел на него:

– Я об этих методиках наложения чужой психоматрицы слышал. На флоте так низовой персонал давно уже обучают. Выберут одного идеального служаку и его психику на других тиражируют. Служат они вроде хорошо. Даже отлично. Но какие-то одинаковые все.

Рох тяжело вздохнул. Выпускников «Светлого пути» корпораты расхватывали только так. Вроде и будущее у Питера будет обеспечено. Но вот только нужно ему это будущее, если он перестанет быть Питером. Перестанет быть самим собой, а станет каким-то Майклом.

– Ладно, садись, ешь. Потом пойдем к Атлантису, попробуем подобрать тебе заведение с менее заумными приемами обучения.

Питер остался стоять и возмущенно вскинул голову.

– Но…

– Никаких «но», – Рох хлопнул лапищей по столу. – На музыку у него аллергия. А на лазерные залпы у тебя аллергии нет? Или на ракеты? На них у всех аллергическая реакция, несовместимая с жизнью. Ты думаешь, демоны нас этой, ну как ее? Техно-нью встречать будут?

Питер стоял и молчал, потупив взгляд в стальной пол камбуза. Рох решил смягчиться.

– Садись, говорю. Отвезем на Атлантис. Живы будем, заберем тебя обратно. Так что никаких побегов, сиди и жди. А потом…

Голос Норы не дал предречь дальнейшую судьбу Питера.

– Внимание, приближение трех маломерных объектов. Объекты не опознаны. Внимание, облучение корпуса.

Десятилетия копания на свалке не вытравили из сержанта былых навыков. Рох с Питером еще вертели головами, пытаясь сообразить, что же происходит, а сержант уже выкрикивал Норе команды:

– Дальность до объектов?

– Двенадцать кликов и сокращается.

– Нора, держать курс и скорость. Активировать систему прицеливания. Объекты не сканировать. – О’Коллин перевел взгляд на Роха с Питером. – Кажись, наши клиенты. Ну что малыш, включаем нью-кастл-дребень, да?

Первым пулей вылетел из камбуза Питер. За ним протопал Рох. Бравый сержант недоуменно посмотрел им вслед.

– Эх, гражданские. Куда несутся, целых двенадцать кликов еще.

О’Коллин допил кофе, поставил кружку на стол и неторопливо вышел из камбуза.