Инквизитор. Хроники последнего бастиона

– Да! – лицо торговца просветлело. – Да! Подбросили, милсдарь, как есть, подбросили! Ее ведь и нашли с краю лотка, где легкомысленные женские книжонки стоят, туда ее поставить могли мимо проходя…

– А кто ее туда мог поставить? – задал очередной вопрос Максимилиан, тяжелым взглядом заглядывая в глаза Ламара.

Торговец застыл с открытым ртом, кадык дергался вверх-вниз. Инквизитор заметил выступивший на носу купца пот.

– Я не знаю, – убитым голосом прошептал Ламар. – Я не видел. Там много людей ходит, у меня бойкое место, в торговом ряду. Не знаю… Кто мог?

– Ну, – протянул Максимилиан. – И ты не видел никого необычного, никто у тебя книг не спрашивал, не смотрел?

– Была одна! – торговец аж подскочил на скамейке. – Точно! Ууу, ведьма! Она могла подкинуть! Баба! Нет, не баба – девка! Длинные волосы как смоль, из-под капюшона выбивались. Капюшон глубокий, лицо в тени постоянно было. Точно, я еще подумал: «Что это, в такую-то жару, в капюшоне ходить». Постояла молча, не спрашивала ничего, милсдарь. Полистала пергаменты с картами, посмотрела летописи… Я еще такой: «Может надо что, госпожа?», а она ничего не ответила, сразу ушла. Я как раз с кожевником разговаривал, за погоду, ага. Вот она и могла подкинуть.

– Во сколько это было? – инквизитор почувствовал, что близок к искомому.

– Так отобедал я тока, чуть больше третьей дневницы было. А пошла она в сторону порта, да-да!

Максимилиан быстро шагал по длинному коридору подземелья. Чуть сзади, семенил алколит с факелом.

– Когда освещение нормальное сделаете? – буркнул инквизитор, чуть не споткнувшись о выступающий из пола булыжник.

– Так это, клирики орденские обещали камни заряженные сделать, которые светятся сами, – поспешно ответил младший служка. – Тады и повесим.

Максимилиан ничего не сказал, погрузившись в свои мысли. Алколит с удивлением заметил, что слышит лишь свои дробные шаги, старший по чину шагал словно тень, неслышно. Лишь плащ тихо шелестел, да бряцали ножны на поворотах.

Уже около лестницы наверх, заметной в нечетком свете редких свечей на стенах, младший инквизитор позволил себе нарушить молчание храмовника вопросом:

– Милсдарь Максимилиан, а что с торговцем-то делать?

Таронский остановился, алколит чуть не врезался в его широкую спину. Голос инквизитора, усиленный эхом низких сводов, прокатился по коридору:

– Торговца отпустить. Дать динаров, монет сто пятьдесят, за беспокойство. Арестованные книги вернуть, принести извинения и поблагодарить за помощь.

– Но, милсдарь Максимилиан, – непонимающе произнес алколит. – Он же торговал книгой чернокнижника?

Максимилиан шагнул на лестницу и, не оборачиваясь, сказал:

– Учись работать головой, младший инквизитор, а то так и проходишь вместо светлячка, с факелом, всю жизнь…

Скитор появился как всегда неожиданно, вынырнув из темной ниши стены.

– Торговец сознался? – спросил он, стараясь попасть в шаг человека в черном.

– Не в том, о чем ты думаешь, – Максимилиан посмотрел на соглядатая. – Он не торговал мертвой книгой, не дерзнул бы. Тем более днем, в торговом ряду. Книгу подкинули и это точно.

– Но зачем? – Скитор задумался. – Ведь ясно, что ее не купили бы. Ясно, что о ней стало бы известно нам. Что и случилось.

– Именно, – инквизитор, казалось, вновь заговорил сам с собой. – Именно, стало бы известно. И именно так и случилось. У Кортеса есть две подруги, две девушки. Книгу тоже подбросила девушка.

– Вы думаете? – начал было смотрящий, но инквизитор перебил его, сам того не замечая.

– Кто-то знал, где мы и что делаем. Кто-то специально хотел, чтобы мы оставались на ногах до ночи. И кто-то знает, что мы сейчас идем по этой улице…

Максимилиан резко остановился, рука поползла к мечу на поясе.

– Например, она, – тихо закончил он, всматриваясь куда-то вперед.

Из темной подворотни в круг света от масляного фонаря вышла сгорбленная женская фигура. Из-под низко опущенного капюшона свисали длинные, черные волосы, тонкую талию перетягивала грубая веревка. Она издавала странные звуки, похожие на низкое грудное пение. Или на речитатив шаманского заклинания.

Стремительным движением, слишком быстрым для обычного человека, девушка откинула капюшон и повернулась к застывшим мужчинам. Скитор охнул, отступив назад.

– Ведьма!

У девушки не было глаз, в пустых глазницах плескалась тьма. Лицо изуродовала неестественная, чудовищная улыбка в пол лица, сверкнули длинные и острые, словно у крысы, зубы.

Ведьма пригнулась к самой земле и вдруг бросилась на инквизитора, покрыв расстояние в несколько шагов одним прыжком.

Инквизитор качнулся в одну сторону и тут же прыгнул в другую, уходя с линии атаки. С шелестом вылетел из ножен узкий меч, засветился в темноте багровым.

– Ведьма! – Скитор уже убегал вдоль по улице, голося во все горло. – Стража!

Черные волосы разлетелись веером, когда ведьма развернулась к ускользнувшему храмовнику. С ее лица не сходила нечеловечески чудовищная улыбка, мелкие зубы мокро блестели в свете фонаря. Ведьма, издавала низкие горловые звуки, одновременно похожие и на клекот и на шипение. Сгорбленная фигура, полусогнувшись, застыла на грязных камнях дороги, обратив черные глазницы в сторону Максимилиана. Миг – и существо вновь взвилось в воздух, выбросив в сторону занесенную для удара руку с длинными, кривыми когтями.

Пола кожаного плаща инквизитора взлетела вверх, Таронский закрылся ею как щитом. Смертоносные когти царапнули по зачарованной поверхности, сильный удар сбил Максимилиана с ног. Перекатившись, храмовник успел подставить меч под очередной удар ведьмы, скользящим шагом разорвал дистанцию. Приходилось действовать очень быстро, порождение Тьмы пусть и соображало некоторое время над очередным ударом, но потом действовала неимоверно стремительно. Храмовник мысленно поблагодарил Свет, за то, что на него напустили ведьму, а не одного из убийц-призраков Мертвой земли. Его левая рука нырнула под плащ, Максимилиан сорвал с пояса запечатанную серебряную колбу.

– Будь в Свете, – сквозь зубы процедил инквизитор.

Хрустнула, ломаясь под пальцами, печать. Широким жестом Таронский окропил водой из Церкви Единого прыгнувшей ведьму.

Похожую на паука фигуру отбросило к стене дома, сухо хрустнули ломающиеся кости. Инквизитор отбросил в сторону пустой флакон, держа наготове меч, двинулся в сторону неподвижно лежащей ведьмы.

Со стороны площади раздался дробный топот и лязг металла. Из-за угла выбежали Скитор и три стражника с короткими пиками. Смотрящий то и дело оглядывался, подгоняя служивых.

Максимилиан остановился возле ведьмы, присел на колено. Протянул руку, что бы откинуть край балахона с лица существа.

Дальнейшее случилось в один короткий миг. Когда рука инквизитора уже должна была коснуться коричневой ткани балахона, раздалось ядовитое шипение и Таронского опрокинуло навзничь сильным ударом. Страшно закричал один из стражников стражник, зажимая распоротый живот. Вжикнул болт, выпущенный из короткого арбалета Скитора. Отлетела, словно арбуз из перевернутой брички, голова второго стражника.

Ведьма, неестественно изогнувшись назад, замерла под фонарем. На груди, просвечиваясь сквозь балахон, сверкал зеленым треугольный камень.

– Амулет Кукольника!

Брови инквизитора сшиблись на переносице, он одним движением оказалась на ногах. Матово блеснул плащ, когда храмовник ринулся в атаку.

Голова ведьмы повернулась в сторону Максимилиана, осколки зубов ощерились в зловещей улыбке. Узловатые пальцы сплелись в странную фигуру.

Инквизитор перепрыгнул через обезглавленный труп стражника, багровый меч засвистел, вычерчивая восьмерки в воздухе. Ведьма с хрипом разжала пальцы, руки ее разлетелись в стороны. Фигуру храмовника скрыло возникшее масляно-черное облако, похожее на плотную массу мелких жуков-могильщиков.

С диким воплем на ведьму бросился оставшийся стражник, беспорядочно тыча копьем. С глухим ударом в левую глазницу отродья Тьмы воткнулся арбалетный болт Скитора. Ведьма дернулась, стражник поспешно выдернул копье из ее тела, с безумными глазами начал пятиться назад. Тварь зашипела, руки с когтями взметнулись вверх.

Громыхнуло, облако вокруг храмовника разметалось, быстро угасал алый шар в руке Таронского. Храмовник стоял на одном колене, опустив руку с полой плаща, которой закрывал голову. Зло блеснули холодные глаза, рука с мечом змеей метнулась вперед. Багровое лезвие до половины вошло в спину ведьмы.