Аномалия

– Твою мать, – тихо выругался Торпеда, опуская пистолет и облегченно выдыхая, – Вот чертяга, напугал.

Он спокойно повернулся спиной к существу и зашагал по ступенькам вверх. Виктор перешагнул через вытянутую ногу обманки, не в силах оторваться от проводящего его пристального взгляда. Ему мнилось, что существо сейчас обязательно сделает что-то неожиданное, например, вцепиться в ногу или заорет благим матом. Он крепче сжал автомат и отвернулся, буквально физически ощущая буравящие спину глаза. Честно говоря, ему было сильно не по себе. Сзади чертыхнулся споткнувшийся Борхес.

Команда преодолела еще один пролет, двигаясь словно черепаха, шаг за шагом, очень медленно и аккуратно.

– Внимание, – предупредил Торпеда, останавливаясь, – По-моему, дошли.

– Вроде да, – откликнулся Борхес, – Как «кирпич»?

– Колется.

– Значит дошли.

– Без команды не стрелять. Чтобы не случилось – идите за мной. Сейчас будет немного хреново.

И сделал шаг на лестничную площадку четвертого этажа. Заскрипел песок под ботинками, Виктор увидел, как Торпеда, скривившись от боли, схватился за руку с «кирпичом». А по ушам рубанул резкий, механический, пронзительный свист, словно рядом лопнула труба высокого давления. Куликов отшатнулся назад, зажимая уши руками. Автомат повис на ремне, цепляясь дулом за решетку перил. Сзади ткнулся Борхес, слепо налетев на Виктора. Торпеда наклонился вперед, словно шел против сильного ветра и буквально ввалился на этаж. Виктор рванулся за ним, выставив вперед правое плечо, зажмурился. Вот продавил тугое сопротивление, вырвался, споткнулся обо что-то мягкое, не устоял, упал на пол. В ушах звонко лопнула струна, свист прекратился так же резко, как и начался, хотя гул в голове затихал неторопливо.

– Чтоб тебя, – ругнулся рядом Борхес.

Виктор открыл глаза. Взгляд уперся в чью-то голую ногу с прилипшим окурком.

– Черт! – он откатился в сторону и вскочил. На полу, спиной к стене, сидела обманка, брат близнец той, что осталась этажом ниже. Или та же самая. С голубыми глазами, которые неотрывно смотрели на Виктора.

– Ты ему понравился, – хмыкнул Борхес, проходя мимо, к Торпеде. Тот сидел на корточках и потирал руку, ругаясь сквозь зубы.

– Как ты?

Торпеда поднял на него глаза, тряхнул головой:

– Терпимо. Какой-то чувствительный «кирпич» попался, еще пара таких ловушек и нужно будет руку менять, а то нервные окончания сгорят.

– Лучше чувствительный, чем заторможенный, – философски произнес Борхес.

– Согласен. Так, что тут у нас? – здоровяк поднялся, оглядываясь. Четвертый этаж был ярко освещен бьющими в узкое окно лучами солнца. В лучах кружились пылинки, поднятые в воздух людьми. Солнце буквально озаряло лестницу, ведущую на пятый этаж, преломляясь в грязных стеклах и отбрасывая на стены причудливые отражения.

– Приплыли, – Торпеда достал блокнот и начал что-то искать в нем, перелистывая потертые страницы.

– В чем дело? – спросил у него Виктор, стараясь не смотреть на обманку, которая натужно дышала у стены.

– Думаю, как дальше идти. Лестница для нас закрыта.

– Как закрыта? – Куликов подошел к лестнице и посмотрел вверх, по пролету. Все было чисто, ни баррикад, ни преград, – По мне так все нормально.

Торпеда посмотрел на Куликова, словно учитель на нерадивого ученика:

– Кот, запомни, невнимательный инсайдер долго не живет. Что на этой лестнице не так?

Виктор еще раз, уже пристально, осмотрел ступени. Обычные ступени из серого камня, местами поколотые.

– Не знаю. Вроде…

– Яркий солнечный свет. Ты видел сегодня на улице такое яркое солнце?

– Нет.

– И я не видел. Даже если и предположить, что оно появилось из-за туч, то тогда почему его нет на этаже ниже?

Куликов пристыжено насупился, перешагнул обманку и посмотрел на этаж ниже. Серо, уныло, пасмурно. Как и должно быть, все верно.

– Это может быть опасно? – уточнил он у Торпеды.

Торпеда поднял руку, постучал пальцем по «кирпичу»:

– Он говорит, что опасно.

– Но вы же тут уже проходили, верно?

– Местность постоянно меняется, – подал голос Борхес, – Я уж и не уверен, что «глаз» все еще на месте. Но ты, на всякий случай, держись рядом, прикроем.

Виктор кивнул, отошел к стенке, чтобы не мешать.

Торпеда поводил «кирпичом» из стороны в сторону, сделал шаг к запертой деревянной двери. Прислушался. Сделал еще один шаг. К нему подошел Борхес, что-то сказал, указывая на обманку.

– Пойдем здесь, – угрюмо сказал Торпеда, указывая на квартиру с деревянной дверью. Судя по недовольной роже здоровяка было понятно, что выбор ему не нравится. Борхес лишь пожал плечами, выуживая из рюкзака фомку. И без лишних разговоров всадил ломик между косяком и дверью, надавил, налег всем телом.

Дверь хрустнула, полетели щепки, посыпалась мелкими чешуйками краска. Торпеда, перехватив пистолет двумя руками, напряженно ждал. Взмахом руки подозвал Виктора.

Какой-то нарастающий шорох тревожил слух Куликова. Какое-то шуршание, тихое-тихое.

Борхес крякнул, толкнул, дернул. Хрустнул косяк, и дверь распахнулась, жалобно скрипнув на ржавых петлях. Инсайдер поспешно отступил за спины товарищей, убирая ломик.

За дверью оказалась полутемная прихожая с прогнившим стеллажом для обуви и рваным половичком. Возле заросшего паутиной плинтуса одиноко валялся домашний тапок с заскорузлым помпоном.

Торпеда сделал маленький шажок вперед, поводя стволом пистолета. Бряцнул автомат Борхеса.

Куликов недоуменно посмотрел на них. Шуршание нарастало, оно стало довольно громким. Неужели не слышат? Звук, словно кто-то растирает в ладонях сухие листья.

Торпеда первым шагнул в квартиру. Осторожно, готовый тут же кинутся назад, перенес через порог и вторую ногу. Борхес присел у косяка, держа на прицеле дальний угол прихожей.

Шорох нарастал, Виктора это не на шутку тревожило. Он не хотел выглядеть глупо в глазах более опытных товарищей, которые, судя по всему, никак не реагировали на приближающийся звук, но отчего же так неспокойно?

Обманка забулькала, задышала чаще, хлюпая носом. Куликов повернул к ней голову и встретился взглядом с выпученными синими глазами. И отшатнулся, внутренне холодея.

В глазах обманки стоял неподдельный, звериный ужас.

Виктор кинулся к лестнице, невзирая на предостерегающий окрик Борхеса, перегнулся через перила, посмотрел вниз.

Нечто черное, похожее на оживший ковер, волнами перетекало со ступеньки на ступеньку, поднимаясь вверх, к ним. Не то ожившее пятно нефти, не то стая сбившихся в кучу черных жуков, выпирающих буграми спин. Нечто было длинной метра три, занимало собой весь лестничной пролет, свисая волнами сбоку. Субстанция издавала шелест, быстро преодолевая подъем.