Клиника «Обскур»

– Это всё было зря? – спросил Роми.

– Нет. Это предопределило путь этого человека. Все должно было случится так как и должно, и точка.

– Он породил себя?

– Да.

– Да ну, бред.

– Я бы подобрал другие слова, Билл. – Сказал Буффало.

– И вот почему я, Буффало, спокойно лечу в этом вертолёте, могу спокойно забивать голову этой ерундой. То, что должно случиться, то случится, помешать мы этому не сможем. И если сегодня мы умрём, кто знает, может, нас убили мы же, из будущего. – Рассмеялся Ника. – Так что повторюсь, Буффало, что должно произойти – произойдёт, но это не значит, что я не буду бороться вопреки этому, ведь исход меня может не устраивать, да и судьба человека такая – попытаться все исправить.

– Так есть смысл перемещаться во времени, если изменить ничего нельзя? Почему именно так происходит?

– Ты бы хотел теорию струн? Изменять всё на ходу, то, что нельзя контролировать?!

– Что? Ты вообще умеешь подбирать слова, не только известные тебе?

– Вот-вот, гитара при чём здесь?

– Теория струн, – терпеливо сказал Дик, – это теория мультивселенных… Если короче и не углубляется…

– Да, пожалуйста, давай не будем углубляться, хватило рассказа о безумном старике, да, Ника?

– В теории струн говорится, что есть куча вариантов нашей жизни и наших поступков. В других жизнях мы можем быть кем угодно – от почтальона до президента, точнее, уже являемся ими, только в параллельном мире. И таких миров столько, сколько позволяет фантазия. И, перемещаясь во времени, можем создать свою струну.

– Ты знаком с этой теорией, Дик? – спросил Ника.

– Да. Пришлось когда-то прочитать о ней. – Тихо с грустью произнёс Дик. А грусть у него оттого, что он хотел бы, чтобы это было правдой, хотел прожить другую жизнь в мире без кошмаров, в мире, в котором у него есть и другие сны. И там где ему не страшно закрывать глаза, и не возникает желания убить себя после очередного кошмара.

– Это всё как теория, не подтверждённая ничем, мы ещё не нашли путешественника, и не создали машину времени. Думаю, что если это всё так, то время специально создало такие правила ради избежание хаоса. Представьте, если кто-то создал машину, какой был бы соблазн поменять своё будущее? Это у обычного человека. А если такая штука попадёт правительству разных стран, террористам, что будет? Мы, конечно, не узнаем, что поменялось, но мы могли бы и не родиться. Все мы хотим исправить прошлое, всем нам есть что исправлять, но вы готовы позволить какому-то человеку, чтобы он менял твою историю под себя? Я – нет, в таких глобальных решениях я не готов никому доверить такое устройство. А то, что для этого созданы парадоксы – всего лишь теория, в которую хочется верить. Хочется доверять, что она спасёт нашу судьбу от чужого вмешательства.

– Значит, нельзя убить Гитлера? – спросил Капитан.

– Нет. – Ответил Ника. – Может, вы станете тем, кто вдохновит его на войну.

– Херня. Полная чушь…

– А возможно, она уже изменена? Ты не думал об этом? То, что уже есть и что мы видим, уже было изменено во благо.

– Разве мы что-то можем менять во благо, Дик? У кого хватит воли следовать по пути неизбежного, не пытаясь изменить хоть что-то в своей жизни?

– Только у безумца… – философски заметил Роми.

– По-нашему говоря, у дурака! – дополнил Буффало.

– У нас пара минут. – Перебил их пилот. – Мы уже над Мексикой.

– Так, господа, готовимся.

Все проверили оружие, патроны.

– Напоминаю нашу задачу, если кто забыл после такой забавной истории от Ники. Сегодня, 12 апреля, нам нужно прочесать квартал, отыскать оружие и наркотики. Отмечаем на карте координаты, передаём в штаб, там разберутся, что с этим делать. Мы не местные, не помогаем правительству, сами себе хозяева. Для всех мы здесь ради своей выгоды, пока не прибудем в штаб с выполненной миссией. Все делаем тихо по возможности, нам не нужно баламутить картель, которому принадлежит этот район. Надеюсь, всё поняли! Дик, включил камеру?

– Включаю.

Слышен резкий громкий стук лопастей, а затем взрыв в хвосте, вертолёт заносит, пилот выкрикивает «МЫ ПАДАЕМ! МЫ ПАДАЕМ!»

4. …С НЕБЕС НА ЗЕМЛЮ…

Вертолёт перевернут вверх тормашками, оба пилота мертвы. Дик выполз, голова в крови, в лице застряли небольшие стёклышки. Возле вертолёта лежат ещё два трупа, не из его отряда. У одного из шеи до сих пор течёт кровь, у другого пуля в голове.

Со стороны трупов появился свет. К Дику подъехал джип, затормозил, оттуда вышли пара человек, между собой переговаривающихся на испанском. Они осмотрели вертолёт, взяли за руки Дика и потащили к джипу. Перед тем как потерять сознание, он слышит хлопок дверей машины.

Очнулся он уже от удара в лицо, сразу же почувствовал, что руки связаны за спиной и прикреплены к стулу. Перед Диком стоит высокий человек со шрамами на лице, кулаки в крови. Плохо говоря на английском, высокий задаёт вопросы:

– Где твои?! Кто ты?

– Я один. Не считая двух пилотов… – После такого ответа последовал один удар по лицу. – Я уже рассказал то, что знаю! Я журналист!

– Не ври! – Ещё удар. – У журналистов такого вертолёта нет.

– А что у них есть? Сани? Я предлагал, но мне отказали, сказали, что сани будут дороже стоить, чем вертолёт.

После такой дерзости Дик получил ещё пару ударов по лицу.

– Что вы здесь делали?

– Были на экскурсии, наша учительница вышла в туалет, и здесь появились вы… – В этот раз новый удар пришёлся в живот, отчего Дику пришлось сплюнуть кровь.

– Ещё раз! Дальше будет хуже!

– Давай уж сразу хуже. А то это как-то не помогает.

Человека из картеля это злит, а Дик пока старается осмотреться. Его держат в пыльной и грязной комнате какого-то жилого дома, над головой одна лампочка. Позади него сидит ещё один мужик из картеля, пытается разобраться в его оборудовании – камеры, диктофоны, которые они перехватили с рюкзаком. Первый же мексиканец нервно ходит по комнате, наконец берет «Секатор».

– О, у меня такая дома есть. Отличная штука, чтобы подстригать ветки…

– Пальцы тоже, – сказал мексиканец. – Думаю, начнём с мизинца и дальше.

– Стой, хорошо. Я не думал, что ты… что ты так серьёзен. Я всё расскажу! Ведь в твоих руках «Секатор», – Дик улыбнулся, явно издеваясь над ним.

Мексиканец взбесился. Он шагнул вперёд, схватил мизинец Дика, и зажал между двумя лезвиями.

– Стой! СТОЙ! ВСЕ! Я расскажу…

– Без шуток?!