Невидимая горилла. Эксперимент, который раскрыл, почему внимание мешает сосредоточиться, память подводит, а интуиция обманывает

В: Согласно вашим показаниям, никакой офицер полиции в черной штатской одежде не преследовал подозреваемого?

О: Я не видел никакого офицера в черной штатской одежде, преследовавшего подозреваемого.

В: Если бы он участвовал в преследовании, вы бы заметили его?

О: Должен был.

В: А если бы он держал подозреваемого, пока тот находился на ограждении, если бы подозреваемый набросился на офицера, вы бы это заметили?

О: Должен был.

Когда Конли задали прямой вопрос, заметил бы он, как Кокс пытается стащить Брауна с ограждения, он ответил: «Думаю, я бы это заметил». Немногословные ответы позволяют сделать предположение, что Конли весьма неохотно давал показания, а адвокаты посоветовали ему отвечать исключительно «да» или «нет» и не делиться никакой информацией по собственной инициативе. Поскольку он был тем самым полицейским, который участвовал в преследовании, он как никто должен был знать, что случилось. Но его настойчивость касательно того, что он не видел Кокса, не позволила федеральным прокурорам предъявить обвинения офицерам, замешанным в нападении; обвинение в избиении полицейского никому не было предъявлено.

Единственным человеком, привлеченным к ответственности по этому делу, стал сам Кенни Конли. В 1997 году ему предъявили обвинение в лжесвидетельстве и воспрепятствовании осуществлению правосудия. Прокуроры были убеждены, что Конли дал ложные показания, когда под присягой заявил, что не видел происходившее прямо у него перед глазами. Согласно их теории, Конли не хотел выдавать своих товарищей, как и остальные офицеры, настаивавшие на том, что ничего не знают об избиении. Вскоре после обвинения Дик Лер, известный в Бостоне журналист, занимающийся расследованиями, написал: «Скандал, связанный с Коксом, демонстрирует, что в бостонской полиции существует кодекс молчания… это круговая порука офицеров, защищающих себя при помощи лжи»[4 - Lehr, «Boston Police Turn on One of Their Own».].

Кенни Конли придерживался своих показаний, и дело было передано в суд. Браун подтвердил, что его задержал именно Конли. Он также заявил, что, оказавшись с другой стороны ограждения, обернулся и увидел, что рядом с местом избиения стоит высокий белый полицейский. Еще один офицер также подтвердил присутствие Конли. Присяжные со скепсисом восприняли версию, согласно которой Конли, преследуя Брауна, не заметил ни избиения, ни самого Кокса. Когда процесс окончился, один из присяжных объяснил: «Мне трудно поверить, что он ничего не увидел даже посреди всего этого хаоса». По словам присяжного Бергесса Николса, другой заседатель сказал ему, что у него в полиции служат отец и дядя, и их специально обучают «замечать все», потому что они «квалифицированные профессионалы»[5 - Цитаты присяжных взяты из статьи Лера Truth or Consequences. Широко распространенное мнение о том, что полицейским лучше гражданских дается запоминание важной информации и что они более наблюдательны, не согласуется с научными данными, см.: P. B. Ainsworth, «Incident Perception by British Police Officers», Law and Human Behavior 5 (1981): 231–236.].

Прокуроры были убеждены, что Конли дал ложные показания под присягой. Они считали, что он не хотел выдавать своих товарищей.

Присяжные не смогли соотнести свои ожидания (как и ожидания Конли) с показаниями и вынесли обвинительный приговор. Кенни Конли был признан виновным по одному пункту обвинения в лжесвидетельстве и воспрепятствовании осуществлению правосудия и приговорен к 34 месяцам тюремного заключения[6 - Лжесвидетельство – это преступление, которое заключается в даче ложных показаний под присягой в ходе судебного разбирательства. Каждое отдельное ложное заявление может повлечь за собой обвинение в лжесвидетельстве. Конли был обвинен в лжесвидетельстве по факту двух заявлений: во-первых, что он не видел, как Кокс (или любой другой полицейский) преследовал Брауна до ограждения; во-вторых, что он не видел нападения на Кокса. Он был оправдан по второму обвинению, но признан виновным по первому. Его препятствование правосудию стало более общим преступлением – вмешательством в деятельность правоохранительных органов. По сути, это автоматически вытекало из вердикта присяжных о том, что он совершил лжесвидетельство, и не отражало никаких дополнительных злоупотреблений.]. В 2000 году, когда Верховный суд США отказался принять дело к рассмотрению, Конли уволили из бостонской полиции. Подавая апелляции, адвокаты спасли его от тюрьмы, однако Конли был вынужден заново начать карьеру и занялся столярным делом[7 - Все четверо подозреваемых из золотого «лексуса» были арестованы той же ночью. Жертве в закусочной несколько раз выстрелили в грудь, предположительно потому, что он стал свидетелем другой перестрелки в баре неподалеку – ранее той же ночью. Он умер через несколько дней. Через год двое подозреваемых были осуждены за тяжкое убийство первой степени; Браун, которому не инкриминировали применение оружия, был оправдан. Майкл Кокс оправился от травм и спустя полгода вернулся на работу. Впоследствии он стал заместителем руководителя в полиции Бостона. Двое полицейских, обвиненных Коксом в избиении, позже были привлечены к ответственности и уволены со своих должностей, когда Кокс подал в суд на бостонскую полицию.].

Дик Лер – журналист, который писал о деле Кокса и о «синей стене молчания» – впервые встретился с Кенни Конли только летом 2001 года. После интервью Лер впервые задумался, что Конли, возможно, говорит правду касательно того, что он увидел и пережил во время преследования Брауна. Тогда Лер привел экс-полицейского в лабораторию Дэна в Гарвардском университете.

Гориллы среди нас

Мы, авторы этой книги, познакомились лет двадцать назад. Крис был аспирантом на факультете психологии в Гарварде, Дэн только устроился туда на должность старшего преподавателя. Офис Криса был в том же коридоре, что и лаборатория Дэна, и вскоре обнаружился наш общий интерес – то, как мы воспринимаем окружающий мир, что запоминаем, о чем размышляем. Дело Кенни Конли было в самом разгаре, когда Дэн вел курс по базовым методам исследования, а Крис был ассистентом. В качестве классной работы студенты помогали нам в проведении ряда экспериментов, один из которых стал весьма известным. Он был основан на инновационной серии исследований визуального восприятия и познания; их провел один из основоположников когнитивной психологии Ульрик Найссер в 1970-е годы. Найссер начал работать в Корнеллском университете, когда Дэн заканчивал там учебу, и их многочисленные беседы вдохновили Дэна на дальнейшее развитие ранних, поистине революционных исследований ученого.

Мы сняли короткий ролик, где две команды (в белых и черных футболках) перемещаются и передают друг другу баскетбольный мяч. Актерами стали наши студенты, а кортом – временно свободный этаж факультета психологии. Дэн выступил в качестве оператора и режиссера. Крис координировал действия и следил за тем, чтобы мы не пропустили ни одну сцену. Затем мы смонтировали клип, записали его на видеокассеты, а студенты распространили его по кампусу ради эксперимента[8 - Исследование описано в следующей статье: D. J. Simons and C. F. Chabris, «Gorillas in Our Midst: Sustained Inattentional Blindness for Dynamic Events», Perception 28 (1999): 1059–1074. Дэн впервые узнал об экспериментах Найссера в 1970-х годах, будучи студентом. Найссер использовал сложный зеркальный аппарат для создания призрачных образов, которые, казалось, проходили друг через друга. Эксперимент записывался на камеру, и эти ролики позволяли проверить, могут ли испытуемые обращать внимание на одну группу силуэтов, игнорируя другие, которые появляются там же. То есть он проверял теорию о том, что люди фокусируют свое зрительное восприятие на отдельных объектах, а не на областях пространства, и выяснял, насколько избирательно они фокусируются на объектах. Самое детальное описание ранних исследований Найссера, вдохновивших нас на собственный эксперимент, можно найти здесь: U. Neisser, «The Control of Information Pickup in Selective Looking», Perception and Its Development: A Tribute to Eleanor J. Gibson, ed. A. D. Pick, 201–219 (Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1979).].

Они попросили добровольцев мысленно подсчитать, сколько раз игроки в белом перебрасывают друг другу мяч, игнорируя передачи игроков в черном. Видео длилось меньше минуты. Если вы тоже хотите принять участие в эксперименте, закройте книгу и пройдите по ссылке www.theinvisiblegorilla.com, где приведены ссылки на многие обсуждаемые нами эксперименты. Там же вы найдете краткую версию ролика с баскетбольным мячом. Внимательно посмотрите его и посчитайте все передачи, по воздуху и с отскоком от поверхностей.

Как только видео заканчивалось, студенты спрашивали испытуемых, сколько передач они насчитали. В полной версии правильный ответ – 34 или 35. Честно говоря, это не особенно важно. Задание на подсчет передач нацелено на то, чтобы внимание людей было полностью сфокусировано на происходящем на экране, но нас интересовала отнюдь не их способность сосчитать пасы. Мы выясняли другое. В середине ролика к командам выходила студентка в костюме гориллы, останавливалась по центру, смотрела в камеру, била себя в грудь, а затем выходила, оказавшись в кадре примерно на девять секунд. Задав вопрос про количество передач, мы спрашивали о куда более важном:

В: Вы заметили что-нибудь необычное, когда считали передачи?

О: Нет.

В: Вы заметили что-нибудь, кроме игроков?

О: Ну… там были лифты и несколько букв S на стене. Не знаю, что они означали.

В: Вы заметили кого-нибудь в кадре, кроме игроков?

О: Нет.

В: Вы заметили гориллу?

О: Кого?!?

Удивительно, но примерно половина участников эксперимента не увидела гориллу! С тех пор эксперимент проводили еще множество раз, в иных условиях, с участием разных людей и в различных странах мира, но результат всегда был один и тот же: около половины участников не видят гориллу. Как можно не увидеть гориллу, когда она выходит прямо к тебе, поворачивается лицом, бьет себя в грудь и уходит? Что делает ее невидимой? Эта ошибка восприятия – результат недостаточного количества внимания, уделенного второстепенному объекту; на языке науки это «слепота невнимания», или «перцептивная слепота». Название отделяет этот феномен от слепоты, вызванной повреждением зрительного аппарата; люди не видят гориллу, но проблема не в том, что у них проблемы со зрением. Когда внимание человека нацелено на определенную зону или аспект визуального мира, они чаще всего не замечают непредвиденные объекты, даже если те весьма заметны, потенциально важны и находятся в поле зрения смотрящего[9 - Термин «перцептивная слепота» происходит от названия книги, опубликованной в 1998 году в издательстве MIT Press. Ее авторы – Ариен Мэк из Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке и покойный Ирвин Рок из Калифорнийского университета в Беркли – психологи, ставшие основоположниками исследований в этой области. В их оригинальных экспериментах испытуемые смотрели на точку на экране компьютера, пока не появлялся большой крест. Одна линия креста – горизонтальная или вертикальная – всегда была длиннее другой, и испытуемые пытались определить, какая именно. Крест появлялся лишь на долю секунды, после чего исчезал, поэтому задача была непростой. После нескольких попыток вместе с крестом появлялся дополнительный, неожиданный для участников эксперимента объект. Это могла быть геометрическая фигура, например маленький квадрат, или минималистичная картинка, или даже слово. В большинстве случаев около четверти испытуемых утверждали, что не видели этот объект. Исследования Найссера и наш эксперимент с гориллой еще убедительнее демонстрируют перцептивную слепоту как феномен, поскольку в них в течение нескольких секунд предъявлялся большой, движущийся объект прямо в центре, а не кратковременно мелькающее статичное изображение. Но вывод остается неизменным: удивительно легко не заметить то, что находится перед глазами.]. Другими словами, субъект столь сконцентрирован на передаче мяча, что «слепнет» и не видит гориллу, находящуюся буквально у него под носом.

Однако написать эту книгу нас вынудила не перцептивная слепота в целом и не эксперимент с гориллой как ее проявление. Сам факт того, что люди не замечают некоторые вещи, значим, но куда больше впечатлило удивление на ответную реакцию на невнимательность. Просматривая ролик еще раз и уже не считая передачи мяча, участники эксперимента сразу замечали гориллу и были шокированы этим. Некоторые без задней мысли говорили: «И я это не заметил(а)?!» или: «Да быть такого не может!». Мужчина, который впоследствии поучаствовал в эксперименте для репортажа Dateline NBC, сказал: «Я точно знаю, что в первый раз горилла тут не проходила». Другие обвиняли нас в том, что мы тайком меняем пленки.

Сам факт того, что люди не замечают некоторые вещи, значим, но куда больше впечатлила наша ответная реакция на невнимательность.

Эксперимент с гориллой иллюстрирует – пожалуй, наиболее наглядно – всю силу и охват влияния иллюзии внимания. Мы ощущаем куда меньше, чем нам кажется в соответствии с визуальным восприятием. Если бы мы полностью осознавали пределы своего внимания, то иллюзия исчезла бы. Работая над этой книгой, мы связались с организацией SurveyUSA, чтобы они, в свою очередь, сделали репрезентативную выборку среди взрослого населения США и задали им ряд вопросов о том, как, по их мнению, устроен разум. Выяснилось, что более 75 % людей сошлись на том, что они бы заметили подобное неожиданное событие, даже будучи сфокусированными на другом[10 - Мы работали совместно с компанией SurveyUSA, чтобы обратиться к репрезентативной выборке из полутора тысяч взрослых с рядом вопросов и выяснить, что люди думают о работе собственного разума. Респонденты распределились пропорционально структуре населения США по полу, возрасту и региону проживания. SurveyUSA включала запись 16 заранее записанных высказываний, и после каждого респонденты с помощью цифр на телефоне указывали свое мнение о нем: «абсолютно согласен», «в основном согласен», «в основном не согласен», «абсолютно не согласен» или «не определился с ответом». Мы также собрали демографические сведения о возрасте, поле, уровне дохода и расовой принадлежности каждого человека. Наконец, мы спросили людей, сколько курсов по психологии они проходили и сколько книг по психологии прочитали за последние три года. Подобный предварительно записанный опрос обеспечивает уровень контроля для научных исследований, поскольку каждый человек слышит абсолютно одинаковые вопросы в определенном порядке с одним и тем же голосом. SurveyUSA проявила себя в качестве одной из самых точных компаний по проведению политических опросов в ходе нескольких избирательных циклов. Весь опрос был проведен в течение одной недели в начале июня 2009 года. Проценты согласия, который мы приводим, представляют собой суммарную долю респондентов, которые ответили «абсолютно согласен» или «в основном согласен». Если 75 % ответили подобным образом, это означает, что остальные 25 % либо абсолютно не согласны, либо в основном не согласны, либо не уверены в своем ответе. Однако важно иметь в виду, что все представленные нами утверждения почти наверняка являются некорректными, поэтому процент согласия в идеальном мире без повседневных иллюзий должен быть близок к 0 %!]. (Мы обсудим и другие результаты этого исследования далее на страницах книги.)

И правда, мы ярко воспринимаем некоторые аспекты мира, особенно те, которые занимают наше внимание. Но столь богатый опыт неизбежно ведет к ошибочному убеждению, что мы обрабатываем весь объем информации о происходящем вокруг. По сути, мы знаем, как ярко воспринимаем некоторые аспекты мира, но не знаем вообще ничего о тех аспектах, которые остаются за пределами фокуса. Яркие визуальные переживания маскируют ошеломляющую ментальную слепоту: мы полагаем, что примечательные либо в какой-то степени необычные предметы привлекут наше внимание, но в действительности же часто не замечаем их[11 - Наш коллега Дэниел Левин, профессор психологии из Вандербильтского университета, и Бонни Анджелоун из Университета Роуэна, описали эксперимент с гориллой более чем сотне студентов, но не показали видео и не просили их выполнить задание. Ученые рассказали о ходе эксперимента, упомянув появление гориллы (но не результаты), и попросили учащихся предположить, удалось бы им заметить гориллу или нет. 90 % студентов ответили утвердительно. При этом в нашем первоначальном исследовании это удалось только половине участников. См.: D. T. Levin and B. L. Angelone, «The Visual Metacognition Questionnaire: A Measure of Intuitions About Vision», American Journal of Psychology 121 (2008): 451–472.].

С момента публикации в журнале Perception в 1999 году под заголовком «Гориллы среди нас»[12 - Simons and Chabris, «Gorillas in Our Midst».] эксперимент стал одним из самых обсуждаемых в области психологии. Он был удостоен Шнобелевской премии в 2004 году (за «достижения, которые сначала заставляют смеяться, а затем задуматься») и даже стал предметом обсуждения в одном из эпизодов сериала «CSI: Место преступления»[13 - CSI: Crime Scene Investigation, Season 2, Episode 9, «And Then There Were None” (originally broadcast on CBS, November 22, 2001).]. И мы давно потеряли счет количеству вопросов, смотрели ли мы ролик с баскетболистами и гориллой.

Невидимая горилла Кенни Конли

Дик Лер привел Кенни Конли в лабораторию Дэна, потому что слышал о нашем эксперименте с гориллой и хотел узнать, как с ним справится полицейский. Конли выглядел внушительно, но был сдержанным и немногословным. Говорил по большей части именно Лер. Дэн провел их в небольшое помещение без окон и показал Конли ролик с гориллой, попросив сосчитать количество передач, совершенных игроками в белом. Забегая вперед: нельзя было предсказать, заметит ли Конли гориллу, это удается примерно половине из тех, кто смотрит видео. Более того, ни успех, ни неудача Конли ничего не сказали бы о том, видел ли он избиение Майкла Кокса на Вудрафф-Вэй шестью годами ранее. (Оба эти тезиса важны, и мы обязательно к ним вскоре вернемся.) Тем не менее Дэну было любопытно узнать, как Конли отреагирует на эту теорию.

Тот верно подсчитал все передачи и заметил гориллу. Как и всех, кому это удается, его, казалось, искренне удивил тот факт, что на нее можно не обратить внимания. Даже когда Дэн объяснил, что людям свойственно упускать из виду то, что они не ожидают увидеть, если они при этом фокусируются на другом, Конли по-прежнему не мог осознать, что кто-то мог упустить нечто, столь очевидное для него самого.

Иллюзия внимания настолько глубоко укоренена и повсеместна, что все люди, занимавшиеся делом Кенни Конли, находились в плену ложных представлений об устройстве психики. Они ошибочно считали, что мы уделяем окружающему миру гораздо больше внимания и, следовательно, замечаем и запоминаем больше – в действительности это не так. Сам Конли в своих показаниях заявил, что должен был увидеть жестокое избиение Майкла Кокса, если бы на самом деле пробегал мимо. Подав апелляцию на обвинительный приговор, адвокаты Конли попытались доказать, что экс-полицейского на самом деле не было на месте происшествия, его показания ошибочны, а описание происходящего другими полицейскими является неточным. Все эти аргументы основывались на предположении, что Конли мог сказать правду лишь при одном условии: у него не было возможности увидеть само избиение. Но что, если в тупике на Вудрафф-Вэй Конли оказался в своего рода версии эксперимента с гориллой, относящимся к реальной жизни? Он мог быть рядом с местом избиения Кокса, мог даже направить на него свой взгляд, но совершенно ничего не увидеть.

Конли беспокоил исключительно Браун: тот перелез через ограждение и сбегал, поэтому полицейский сфокусировал свое внимание (он описал это как «туннельное зрение») на подозреваемом. Прокурор по делу Конли высмеял эту идею, заявив, что дело вовсе не в туннельном зрении, а в монтаже – «намеренном удалении сцены с Коксом из общей картины»[14 - Lehr, The Fence, 270.].

Но если Конли был целиком сфокусирован на Брауне – так же, как участники нашего эксперимента были сфокусированы на подсчете количества передач, – вполне возможно, что он пробежал в сантиметрах от места избиения Кокса и ничего не заметил. Если так оно и было, то единственной некорректной фразой в показаниях Конли является его утверждение, что он должен был увидеть Кокса. Самое удивительное в этом деле – тот факт, что показания самого Конли стали главным доказательством того, что он пробегал рядом. Именно эти показания вкупе с ложными представлениями о работе человеческого разума и «синей стеной молчания», воздвигнутой другими полицейскими, привели к тому, что прокуроры обвинили его в лжесвидетельстве и воспрепятствовании осуществлению правосудия. Они, как и вынесшие обвинительный приговор присяжные, посчитали, что Конли покрывает кого-то из своих товарищей.

В июле 2005 года приговор был обжалован и отменен. Но Конли одержал победу не потому, что прокуратура или судья вдруг поверили, что он говорит правду. Просто апелляционный суд в Бостоне постановил, что справедливое судебное разбирательство не было обеспечено должным образом: прокуратура не передала адвокатам Конли информацию о служебной записке ФБР, в которой достоверность показаний одного из свидетелей обвинения подвергалась сомнению[15 - O. Johnson, «Fed Court: Convicted Hub Cop’s Trial Unfair», The Boston Herald, July 21, 2005, p. 28. По иронии судьбы свидетель, офицер Роберт Уокер, первоначально утверждал, что видел Конли у ограждения. Позже он отказался от своих слов, объяснив это тем, что был на месте происшествия и должен был его видеть. Еще одна жертва иллюзии внимания! Апелляционный суд решил, что проблема заключалась не в ошибочном предположении Уокера о том, как работает разум, а в том, что защите не сообщили о служебной записке ФБР. В ней были задокументированы его последующие запросы на проведение процедуры гипноза и проверку на детекторе лжи. Эта информация вызывала дополнительные сомнения в достоверности его воспоминаний.В деле Кенни Конли заслуживает упоминания еще один любопытный поворот. В 2006 году, через несколько месяцев после возвращения Конли на службу, Дику Леру удалось поговорить с Брауном. Тот находился в тюрьме штата Мэн по обвинению в хранении наркотиков («Witness in ‘95 Brutality Case Offers New Account»). Браун рассказал Леру о важнейшей ошибке, допущенной в ходе первоначального судебного разбирательства восемью годами ранее. Браун заявил в своих показаниях, что видел белого полицейского по другую сторону ограждения, и он опознал Конли как белого полицейского, который в итоге поймал его. То, как эта информация была представлена в суде, создало впечатление, будто Конли и был тем белым полицейским, которого Браун видел стоящим рядом с избиваемым. Но Браун такого не говорил. Ни обвинение, ни защита не задали дополнительных вопросов на этот счет. Позже Браун сказал, что хорошо рассмотрел полицейского по другую сторону забора, но не того, кто его поймал, и автоматически решил, что это один и тот же человек. Говоря о Конли, Браун сказал Леру: «Когда я увидел его сидящим за столом защиты, то вообще не понял, зачем меня вызвали, потому что я его не узнал». Браун утверждал, что прямо перед дачей показаний он заметил в коридоре здания суда полицейского, которого видел на месте избиения, и рассказал об этом агенту ФБР, ведущему дело. Если все это правда, то дело против Конли должно было рассыпаться куда быстрее, поскольку из него исчез тот свидетель, который поместил его в место нападения на Кокса. Но, как мы узнаем из второй главы, такого рода воспоминания о неожиданных событиях легко искажаются, и доверять им опасно, даже если вспоминающий не имеет корыстных мотивов для подобных фальсификаций.]. Когда в сентябре 2005 года власти решили не допрашивать его повторно, с экс-полицейского окончательно сняли все обвинения. 19 мая 2006 года – через одиннадцать лет после судьбоносного инцидента на Вудрафф-Вэй – Конли восстановили в должности офицера полиции Бостона. С одним условием: в 37 лет он был вынужден заново пройти ту же программу обучения в полицейской академии, которую проходят все новобранцы[16 - C. Ross, «2 Embattled Cops Welcomed Back to Force», The Boston Herald, May 20, 2006, p. 6; Lehr, «Free and Clear».]. В качестве компенсации за годы, проведенные не на службе, ему выплатили 647 тысяч долларов[17 - D. Wedge, «Two Officers Cleared in ’95 Beating Get Back $$$», The Boston Herald, November 20, 2007, p. 4.], а в 2007 году его повысили до детектива[18 - Lehr, The Fence, 328.].

Далее на страницах книги мы приведем еще много примеров и расскажем много историй, подобных кейсу Кенни Конли, которые показывают, какое огромное влияние могут оказывать на нашу жизнь повседневные иллюзии. Но сделаем две оговорки. Во-первых, как пишет Роберт Пирсиг в своей книге «Дзен и искусство ухода за мотоциклом», «истинная цель научного метода заключается в том, чтобы убедиться, что природа не навела вас на мысль, что вы знаете нечто, чего в самом деле не знаете»[19 - Пирсиг, Р. Дзен и искусство ухода за мотоциклом. – СПб: Симпозиум, 2003.]. Однако у науки есть свои пределы: она может поведать в целом, как образуются галактики, как происходит преобразование информации ДНК в белки, как наш разум воспринимает и запоминает происходящее вокруг, однако при попытке объяснить отдельное событие или частный случай она терпит крах. Сама природа повседневных иллюзий не предоставляет доказательств того, что конкретный инцидент произошел исключительно по причине конкретной ошибки разума. Нельзя сказать наверняка, что Конли не заметил избиения из-за перцептивной слепоты – но и утверждать, что он вообще ничего не видел, нельзя (он мог все увидеть, а затем дать ложные показания). Без проведения научного эксперимента в тех же условиях, в которых находился Конли (ночь, погоня за карабкающимся через ограждение человеком, опасность ситуации ввиду преследования подозреваемого в убийстве, незнакомая обстановка и группа людей, напавших на неизвестного), мы не можем оценить вероятность того, что Конли действительно не видел того, чего не заметил согласно показаниям.

У науки есть свои пределы: она может поведать в целом, как образуются галактики, как происходит преобразование информации ДНК в белки, как наш разум воспринимает и запоминает происходящее вокруг, однако при попытке объяснить отдельное событие или частный случай она терпит крах.

При этом мы можем заявить, что интуитивные предположения людей, которые признали его виновным и вынесли приговор, и близко не относились к делу. С уверенностью можно сказать одно: следователи, прокуроры и присяжные, а также в некоторой степени сам Кенни Конли действовали под влиянием иллюзии внимания и не смогли учесть вероятность (на наш взгляд, весьма высокую) того, что Конли мог говорить правду в обоих случаях – где он был и чего не видел той январской ночью в Бостоне.

Есть и второй важный нюанс: мы используем реальные примеры и истории для подтверждения своих аргументов, потому что они интригуют, помогают понять происходящее и запомнить выводы. Но людям свойственна вера в убедительные истории из прошлого, объясняющие обстоятельства, даже если в них не содержится весомых доказательств истинных причин произошедших событий. Поэтому мы стараемся дополнить все примеры самыми надежными научными исследованиями, используем ссылки на источники и приводим дополнительные сведения.

Наша цель – показать, как повседневные иллюзии влияют на наши мысли, решения и действия, а также убедить вас, что они оказывают серьезное воздействие на жизнь людей. Мы уверены, что, приняв во внимание наши аргументы и доказательства, вы с этим согласитесь, и ваши представления о разуме и поведении значительно изменятся. Надеемся, что вслед за ними вы посчитаете нужным скорректировать и свои действия. Читайте рассудительно, допустите саму вероятность того, что ваш разум работает вовсе не так, как вам кажется.

Атомная подлодка и рыболовный траулер

Вы помните, какой крупный международный инцидент первым произошел при президенте Джордже Буше-младшем? Прошло меньше месяца с его инаугурации – 9 февраля 2001 года[20 - National Transportation Safety Board (NTSB) Marine Accident Brief for Accident #DCA-01-MM-022 (www.ntsb.gov/publictn/2005/MAB0501.htm). Другие источники: M. Thompson, «Driving Blind», Time, February 18, 2001 (www.time.com/time/magazine/article/0,9171,99833,00.html); T. McCarthy and J. McCabe, «Bitter Passage», Time, April 15, 2001 (www.time.com/time/magazine/article/0,9171,106402-1,00.html); S. Waddle, The Right Thing (Nashville, TN: Integrity Publishers, 2003).]. Примерно в 13.40 коммандер Скотт Уэддл, капитан атомной подводной лодки Greeneville (на тот момент она находилась неподалеку от Гавайев), отдал неожиданный приказ об экстренном погружении, когда судно резко уходит на дно. За этим последовало «экстренное продувание главных балластных танков»: под воздействием сжатого воздуха из цистерн сливается вода, вследствие чего подводная лодка всплывает на максимально возможной скорости. Подобный маневр показан в фильме «Охота за „Красным Октябрем“», нос субмарины при этом буквально поднимается из воды. Когда Greeneville устремилась к поверхности, экипаж и пассажиры услышали громкий шум, и судно содрогнулось. «Господи! – воскликнул Уэддл. – Что за чертовщина?»

Его лодка на огромной скорости всплыла прямо под японским траулером Ehime Maru. Руль Greeneville, специально упрочненный для прохождения арктических льдов, разрезал корпус рыболовецкого судна пополам. Началась утечка дизельного топлива, в Ehime Maru хлынула вода. За несколько минут траулер накренился и начал тонуть с носовой части, поскольку именно в ней столпились люди. Многие добрались до шлюпок и смогли спастись, но трое членов экипажа и шесть пассажиров погибли. Greeneville получила лишь незначительные повреждения, на ее борту никто не пострадал.

Что случилось? Как современная, технологически продвинутая подлодка, укомплектованная передовыми гидролокаторами и управляемая опытным экипажем, не смогла обнаружить 60-метровый траулер на столь близком расстоянии? Пытаясь ответить на этот вопрос, Национальный совет по безопасности на транспорте США составил подробный отчет. В нем на 59 страницах были тщательно задокументированы все нарушения протокола офицерами, все случаи, когда они отвлекались, принимая делегацию гражданских лиц, все совершенные попутно ошибки и все недоразумения, которые привели к неточному определению координат Ehime Maru. В отчете нет свидетельств употребления членами экипажа алкоголя или наркотиков, наличия у них психических заболеваний, чувства усталости или личностных конфликтов, которые могли повлиять на действия. Однако отчет больше всего интересен тем, что к главному вопросу он и близко не подбирается: почему ни коммандер Уэддл, ни дежурный офицер не заметили Ehime Maru, глядя в перископ.

Прежде чем подводная лодка совершает экстренное погружение, она возвращается на перископную глубину, чтобы капитан убедился в отсутствии поблизости других судов. Ehime Maru должен был быть виден в перископ; коммандер Уэддл смотрел прямо на траулер и всего равно его не заметил. По какой причине? Отчет Совета делает акцент на краткости этого действия. О том же писал корреспондент Dateline NBC Стоун Филлипс: «…останься Уэддл у перископа подольше или поднимись он повыше, мог бы заметить Ehime Maru. Сам он говорит, что, без всяких сомнений, смотрел в нужном направлении». Ни в одном из отчетов не рассматривается какая-либо другая причина, по которой Уэддл не заметил столь близко расположенное судно – эта ошибка вызвала удивление у него самого. Но результаты нашего эксперимента с гориллой свидетельствуют о том, что командир подводной лодки Greeneville при всем своем опыте и мастерстве мог и впрямь смотреть на чужой корабль в упор и не увидеть его. Ключ к разгадке кроется в том, что он ожидал увидеть. Позднее Уэддл сказал: «Я не искал его, равно как и не предполагал, что он там окажется»[21 - Interview of Scott Waddle by Stone Phillips for Dateline NBC.].

При всплытии подводные лодки редко врезаются в другие корабли, так что не стоит из-за этого терять покой, собираясь на морскую прогулку. Но подобного рода инциденты, «я смотрел, но не увидел», часто случаются на суше. Возможно, вы и сами попадали в такие ситуации: выезжая со стоянки или с второстепенной дороги, приходится вдруг резко тормозить, чтобы не врезаться в машину, которой не было еще секунду назад. Попадая в аварии, водители часто клянутся: «Я смотрел как раз в то самое место, а он появился из ниоткуда… я его вообще не видел»[22 - См.: A. Koustana?, E. Boloix, P. Van Elslande, and C. Bastien, «Statistical Analysis of ‘Looked-But-Failed-to-See’ Accidents: Highlighting the Involvement of Two Distinct Mechanisms», Accident Analysis and Prevention 40 (2008): 461–469.]. Подобные ситуации особенно тревожат, поскольку идут вразрез с нашими интуитивными предположениями о ментальных процессах, связанных с вниманием и восприятием. Нам кажется, что мы должны видеть все, что находится перед глазами, тогда как в действительности в любой момент времени мы осознаем лишь небольшую порцию видимого. Сама идея того, что можно «смотреть и не видеть», абсолютно несовместима с нашим пониманием работы разума, и это ошибочное понимание может вести к опрометчивым и самонадеянным решениям.

Попадая в аварии, водители часто клянутся: «Я смотрел как раз в то самое место, а он появился из ниоткуда… я его вообще не видел».