Таинственная история Билли Миллигана

Он надолго задумался и наконец пожал плечами.

– Ну ладно, но на одном условии. Обещайте, что никому и никогда не расскажете эту тайну. Никому на свете. И ни за что.

– Да, – согласилась Дороти Тернер, – обещаю.

– Никогда в жизни?

Дороти кивнула.

– Поклянитесь.

– Клянусь.

– Хорошо. Скажу. Но всего я не знаю. Знает только Артур. Как вы и сказали, мне страшно, потому что в большинстве случаев я не понимаю, что творится.

– Дэвид, сколько тебе лет?

– Восемь, но скоро девять.

– А почему ты пришел ко мне на встречу?

– Я даже не знал, что буду в пятне. В тюрьме кто-то пострадал, и я вышел забрать боль.

– Ты не мог бы это пояснить?

– Артур говорит, что я хранитель боли. Когда становится больно, я встаю в пятно и беру ее на себя.

– Это же ужасно.

Он кивнул, сдерживая готовые пролиться слезы.

– Это нечестно.

– Дэвид, а что это за «пятно»?

– Это Артур его так называет. Он нам объяснил, что делать, когда кому-то надо выходить. Это большое пятно света, как от прожектора. Все стоят вокруг, смотрят или спят у себя в кровати. А кто встает в пятно, идет в мир. Как говорит Артур: «Кто в пятне, тот и в сознании».

– А кто там еще?

– Их много. Я всех не знаю. Сейчас с некоторыми уже знаком, но не со всеми. Ой! – Он резко глотнул воздух.

– Что такое?

– Я назвал Артура по имени. Теперь точно будет плохо, потому что я не сохранил тайну.

– Дэвид, ничего страшного. Я же пообещала, что никому не расскажу.

Миллиган съежился в кресле.

– Не могу больше говорить. Мне страшно.

– Ладно, Дэвид. На сегодня хватит, я вернусь завтра и побеседуем еще.

Выйдя из здания тюрьмы, психолог остановилась и плотно запахнула пальто – дул холодный ветер. Дороти готовилась к встрече с молодым преступником, который, вероятно, пытается выдать себя за сумасшедшего, чтобы избежать наказания. Подобного же она не ожидала.

2

Когда на следующий день Миллиган вошел в переговорную, Дороти Тернер заметила, что он выглядит как-то иначе. Он не смотрел в глаза, сел, подтянул к груди колени и принялся играть своей обувью. Дороти спросила, как он себя чувствует.

Поначалу Миллиган не отвечал, просто осматривался, время от время бросая на нее взгляды, будто не узнавая. Потом покачал головой и наконец заговорил – снова как мальчишка. Но из кокни.

– Ну и шум тут, – сказал он. – Шум и гам. И вы. Не понимаю, что творится.

– Дэвид, у тебя изменился голос. Это какой-то акцент?

Он проказливо уставился на нее.

– Да я не Дэвид. Я Кристофер.

– А где же Дэвид?

– Плохо себя вел.

– В каком смысле?

– Да остальные жуть как на него разозлились, что все растрепал.

– Ты не мог бы объяснить?

– Не мог. Мне не надо проблем по типу как у Дэвида.

– Ну а почему у него проблемы? – спросила психолог, наморщив лоб.

– Потому что растрепал.

– Что?

– Да ну. Тайну растрепал.

– Кристофер, может, тогда хотя бы о себе расскажешь? Сколько тебе лет?

– Тринадцать.

– А чем любишь заниматься?

– Немного стучу на барабанах, но на губной гармошке лучше выходит.

– Откуда ты?