Трое в штатском. Книга вторая

– А, кстати, зря в ваше время нет собраний. И на картошку сейчас в институтах, наверное, не ездят. А вот в наше время, я еще застала…

– Василиса Васильевна! – Маринка топнула ногой. Не собьешь ее с мысли. Несчастная, тяжело ей будет замужем.

– Ну, не вспомню я что-то, Марин, – трагически сдаюсь я… как же, сразу она мне все рассказала и напомнила, держи карман шире. Китайская пытка продолжается:

– Василиса Васильевна, ты вообще кем хотела стать?

– Кем стать хотела, – я делаю глубокую затяжку, пожимаю плечами. Кем я хотела стать? Самой собой вроде бы не плохо. – А кем я хотела стать?

– Ну, кем?

– Человеком с большой буквы? – осторожно предполагаю я. Иронию в свой адрес Марина терпит редко.

– Василиса!

– Из того, что получилось, или из того, что не получилось?

– Ну, в какой институт ты еще поступала после школы, но не поступила.

– А, – я вздохнула с облегчением, хоть один ответ я знаю точно, – в театральный.

– Театральный? – Маринка опять хлопает глазами от удивления. – Ты в театральный поступала?

– Ну, да.

– И что, поступила?

– Как видишь, – отвечаю я, но начинают мучить сомнения, что и на этот раз я ответила что-то не то.

– А мне даже не рассказывала ни разу, – Маринка надула губы, но не надолго. Еще не закончена пытка. И что такого она мне мгла говорить? Ну, совершенно не помню, что мы собирались куда-то идти. Куда мы можем с ней пойти? На дискотеку, что ли? Смешно. Музей? Несовременно. Боже мой, а может это склероз? Я уже такая старая?

– Василиса Васильевна, – вновь терпеливо тянет Маринка. – Давай спокойно, не торопясь.

– Давай.

– Мы…

– Мы.

– Стояли здесь…

– Стояли?

– Стояли, – Маринка кивает в так словам.

– Мы стояли здесь.

– И ты мне сказала…

– Я сказала?

– Ты сказала, – кивает Маринка. – Ты.

– Я не говорила… по-моему.

– Говорила.

– Не говорила, Марин. Это знаешь, кто мог сказать…

– Ты говорила.

– Нет, Марин, сама подумай, нет, правда, у меня сын твой ровесник, почти… Мариш, я правда…

– Ты сказала, что когда тебе бывает одиноко… ты-ы…

– Я… я? Не-эт. Ты с ума сошла, Марин!

– Я?

– Ты.

– Почему?

– Ты что. Я что? Да ты что… нет, ну…

– Василиса Васильевна!

– Что?!

– Ты о чем?

– Я?

– Ну.

– А ты о чем?

– Я о картинах, – растерянно выпалила Маринка.

– А я, – до меня постепенно доходит, что я пошла на поводу у собственной мнительности, но с губ все же сорвалось признание: – А я о дискотеках… ну, там…

– О каких дискотеках? – Маринка еще в растерянности, но постепенно ее лицо начинает преображаться. Она в кои то веки вытянула из меня больше, чем могла рассчитывать. Эта поганка теперь меня замучает.

– А о каких картинах ты говоришь?

– Я-то о картинах, – вот гадость, уже надменно качает головой. – У меня в отличие от некоторых, – вздернула свою нос-кнопку, – мысли не только о дискотеках и всяких там «ну там». Я-то всерьез отнеслась к твоим словам, что ты рисуешь и, вообще, увлекаешься живописью. Я даже добилась приглашения на одну закрытую выставку, а что в итоге…

Ну, все, теперь мне долго не узнать покоя.