Противостояние Предназначению

Ворлок простер руки над покрытой сухой травой и палыми листьями землей и сложил пальцы в Знак Пламени и приказал:

–Flammale! – сушняк занялся, рыжие языки быстро набирали силу, окружая эмиссаров Замка Теней огненным кругом жаркого пламени.

Пальцы Шэйрада сложились в новый символ, с губ сорвался новый приказ:

–Impactum! Impactum! Impactum!

Появляющиеся после каждого заклинания пробоины в земле не дали пламени подобраться к окруженным, которые теперь были защищены от дальнобойных атак – как лучникам целиться, если людей скрывает стена бушующего в сухом подлеске огня? Правда, сам ворлок заметно побледнел, кончик его меча заходил ходуном, колени чуть дрогнули, но пальцы так же сильно и уверено, как и прежде, сжимали переплетенную рептильей кожей и украшенную драгоценностями рукоять Рубилы.

Смельчаки, решившие пробраться сквозь порядком разгоревшееся пламя, нашлись не скоро. И не много. Перед Шэйрадом возник воин с запорошенным пеплом и порядком обожженным лицом и сходу выкинул вперед левую руку с мечом в выпаде, особо даже не целясь. Первым движением ворлок увернулся от пронзившего пустоту клинка, вторым перерубил артерию на шее смельчака. Тот, истекая кровью, упал в огонь, зашипевший от фонтаном вылетающей из тела крови. Второго удальца зарубили на противоположной стороне круга.

Спасаясь разбушевавшегося огня, неприятель отступил. Но капкан был захлопнут: роща окружена, каждый, кто стоит в оцеплении, видит соседа, так что покинуть горящий лесок невозможно. А когда пожар сам собой умрет, тогда за дело примется конница, вольготно развернувшаяся бы на пепелище.

И те, и другие это понимали. Но у первых задача была более простая – лишь ждать, а потом давить числом маленький отряд. Вторым было тяжко.

–…Я все еще говорю, иначе нас на копья подымут, – закончил командир импровизированный военный совет, – Ежели кто что получше придумал, пока мы тут языками мелем, то выкладывайте. А коль нет, так по коням.

Получше никто не придумал. Весь отряд влез в седла.

Горяча и без того возбужденных бушевавшим пламенем и предчувствием скорой сечи бешеных коней, выросших на конюшнях Замка Теней, и выставив мечи как копья, весь отряд бросился на прорыв.

Возглавлявший колонну командир конской грудью сшиб не успевшего воспользоваться копьем солдата и зарубил мечом, перегнувшись с седла. Следующие за ним протоптались по еще живой груди копытами. Один из коней заржал – бок животному проткнуло копье. Всадник с проклятьем слетел наземь, подняв при этом тучи пепла. Воздух наполнили стрелы сбежавшихся оцепленцев. Кто-то из отряда коротко каркнул, захлебываясь кровью от удачно воткнувшегося в горло заостренного древка, еще один конь пал. Позади затопали копыта неприятельской конницы…

Шэйрад чуть сдержал коня, чтоб не затоптать упавшего с лошади товарища, протянул ему руку, но не успел – на него налетел вражеский пикинер. Ворлок машинально заслонился от чьего-то меча, сам ткнул Рубилой в ответ, но для него было уже поздно. Его и некоторых других отставших или спешенных уже окружали. Кое-кто раскручивал арканы, однако многие надвигались с оружием. Видимо, приказ был взять живыми, но и против трупов их набольший тоже ничего не имел. Шэйрад отбивался, гарцуя на вороном, пока коню не перерубили ноги ударом топора. Конь упал, сбросив ворлока, и придавил его своим телом. Он кое-как освободился, но не надолго: сзади что-то свистнуло и пребольно ударило по голове. В глазах сразу потемнело, лицо ткнулось в еще теплый пепел и золу, в ушах звенело, но были ли это звуки боя или последствия удара не известно.

Через бесчувственное тело юноши перепрыгнуло несколько солдат. Один из них схватился с последним оставшимся в живых посланцем Замка Теней, второй раскрутил аркан. Веревку наемник перерубил, но от меча не ушел и осел на землю с распоротым животом и пенящейся кровью на губах.

В круг солдат втиснулся всадник в малиновом дублете с белыми вставками, соскочил с пегой кобылы и, не обращая внимания на пачкающиеся мягкие туфли подошел к середине круга, где лежали мертвые, умирающие или оглушенные посланцы Замка Теней.

–Докладывайте, – бросил франт, разглаживая аккуратную русую бородку.

–Дык, вашство, извольте видеть, шестеро мертвыми, трое живцом взяты, два ей-ей отойдут, – ответствовал старшина.

–Это доклад разве? Псу под хвост ваши доклады. Наши потери?

–Дык этого, за полтора десятка перешло, вашство. Десять и шесть землю грызут, пораненных нет, померли оне.

Неизвестный запрыгнул в седло, проигнорировав подставленное плечо солдата, снял украшенный пером цапли алый берет и поправил прическу, потом ударил кобылу пятками, бросив на ходу:

–Объявить отход! Серьезно раненых добить, ни к чему нам обуза, коней словить, пленных в седло, связать и под стражу. И быстро.

10

Виконт Мурле склонился перед своим непосредственным начальником графом Скеллегом, шефом разведки империи Эдвинн, набирающего силу государства, объединившего под своей рукой земли юго-запада материка.

Граф Скеллег, невысокий и тощий как жердь, оторвался от пергаментных свитков, покрывавших слоями его стол и поднялся из удобного продавленного от долгого сидения кресла. Прошелся по кабинету: три шага от стола до высокого окна, четыре до все еще застывшего в поклоне виконта, подметающего не совсем чистый пол пером на берете. При ходьбе граф кособочился из-за висящей на левом бедре легкой сабли, которая, все же была тяжеловата для столь тщедушного тела. Но Мурле не обманывался, он-то знал, как хорошо его патрон может играть клинком парадной, но остро заточенной сабли.

–Итак? – подал голос – высокий, почти мальчишеский фальцет – Скеллег

–Сударь граф, как вы и приказывали, я переодел вверенных мне солдат в цвета Бругге. Наши войска уничтожили явившихся для переговоров людей тана Кадырра, включая и его самого. Кроме того, был обнаружен неизвестный отряд. Все на вороных конях, в черных одеждах. С ними маг или ворлок. Увы, некоторым удалось уйти, прочих пленили или убили в бою, потеряв …

–Мне это не интересно, Мурле, – перебил Скеллег, – Мы спровоцировали войну между родичами Кадырра, которые будут мстить за покойного тана и Бругге. Нам останется лишь добить ослабевшего победителя. Что до неизвестных, то они, судя по всему, из Замка Теней. Скорее всего, эти демонический сущности тоже положили глаз на Бругге. Я порекомендую императору отправить туда послов, чтобы разделить будущий приз. Пленных я, конечно, допрошу, но не вижу в этом смысла. Хотя, вдруг кто-либо из них обладает информацией о стратегических планах северян? Маловероятно, но возможно.

***

Шэйрад пришел в себя. Он слышал кап-кап срывающихся с потолка ледяных капель, ощущал холод каменных плит, на которые его бросили, обонял вонь, типичную для любого узилища долговременного содержания, но ничего не видел. А когда вернулось зрение и глаза сами подстроились к царившему в подземелье мраку, то пожалел о врожденной способности видеть в темноте так же хорошо, как и на свету. Перед ним, на расстоянии меньше вытянутой руки, лежал и умирал товарищ по отряду, изуродованный руками палачей, вдоль каменных стен примостились дрожащие от холода и страха перед неминуемыми пытками, оборванные тела, еще два изможденных – кожа да кости – субъекта дрались около промоины, куда капала вода с потолка. Победитель припал к лунке и глотнул затхлой казематной водицы, не обратив внимания на то, что его недавний соперник расшиб голову о камни пола.

Относительную тишину камеры, нарушаемую влажным стуком падающих капель и свистящим, затрудненным дыханием узников, разорвал крик. Даже не крик, а просто душераздирающий вопль, от которого сокамерники ворлока вжались в стены с утроенной силой. Крик повторялся неоднократно. Полчаса Шэйрад гадал, что же происходит с беднягой, а потом скрипнула поднимаемая железная плита и вниз с высоты в полтора человеческих роста сбросили еще одно тело. По обрывкам черной одежды было понятно, что это еще один товарищ Шэйрада. Он был так же страшно изуродован, как и первый: ноги перемолоты в кровавую кашу, ногти на руках вырваны, пальцы сплющены хитроумным устройством, лицо как кровяная маска, кожа на груди посечена до сочащегося кровью мяса. В последний раз харкнув кровью, наемник Владыки Льда умер. Сверху на плечи Шэйрада опустилась петля, он попробовал вырваться, но спрятанные в волокнах веревки проволоки резали кожу. Ворлок дал себя вытащить из ямы, служившей тюрьмой и провести по испачканному кровью коридору к толстой двери.

В отличие от царившего в яме холода, в зале за дверью было жарко от горящего очага, на решетке которого калились пыточные принадлежности. Все обширное пространство зала было занято дыбами и другими малопривлекательными атрибутами палаческого дела. В углу стоял письменный стол, за которым сидел расфранченный человек в малиново-красном с белым дублете, не смотря на жару не расставшийся с небесно-голубым плащом, второй, щуплый и худой, как скелет, внимательно рассматривал сваленную на конторку груду вещей, среди которых Шэйрад увидел свой меч.

–Интересный клинок, – сказал тощий, – Чья работа? Гномы? Эльфы? Хотя не важно. Я граф Скеллег, я задам вам несколько вопросов. Если получу на них ответ, мы разойдемся миром. Если нет, – Скеллег выразительно кивнул на двух палачей, прикручивавших ворлока к стулу специальными зажимами.

–Итак, приступим. Ваше имя?

Молчание.

Палач пошел к очагу за раскаленными прутьями. Нужно было освободиться, сбежать, убив этих четверых и забрав Рубилу. Но магические силы ворлока настолько истощились в лесу, что заклинания не будут получаться еще несколько дней. Да и делать пассы скрученными за спиной руками не возможно.

–Шэйрад, – ответил молодой ворлок.

–А дальше?

–Просто Шэйрад, Шэйрад-ворлок, если угодно.

Скеллег отошел к столу, палачи вернулись к своим приготовлениям.

Пальцы ворлока, блуждающие по толстой веревке, стягивающей руки, нащупали узелок. Только бы успеть до того, как они начнут свою экзекуцию. Узел не поддавался, очевидно, вязал мастер своего дела.

Скеллег взял с конторки меч, еще раз повертел в руках, придирчиво осмотрел камень в рукояти.

–Хороший у вас меч, Шэйрад-ворлок. Пожалуй, я его заберу в подарок нашему императору. Протестов нет?

Узел начал понемногу поддаваться, путы чуть ослабли, но все еще хорошо держались

На зов Скеллега пришел слуга в ливрее и с поклоном забрал Рубилу.

–Итак, вернемся к нашему диалогу. Как раз у заплечных дел мастеров все готово.

С узлом тоже все было готово, путы с рук спали. Одной рукой Шэйрад выхватил у ближайшего палача раскаленный прут и пережег им веревки, привязывающие ноги к стулу, второй блокируя почти фехтовальный выпад второго мучителя. Кожа на руке вздулась от касания ярко-белого от жара железа, запахло паленой плотью.

Орудуя двумя прутьями как саблями, молодой человек вывел из игры обоих палачей. Те катались по грязному окровавленному полу, нежа страшные ожоги. Тощий Скеллег выхватил саблю. Стальной клинок высек искры из подставленных для защиты прутьев. Шэйрад оттолкнул его пинком, но совсем забыл про второго – Мурле – который атаковал его снятым со стены топором для усекновения головы. Оружие было чересчур тяжело для придворного франта, топор, со свистом пронесся мимо тела ворлока и ударился острием о пол. Сам Мурле по инерции пролетел за топорищем, потерял равновесие и получил пинок под зад, от которого растянулся на полу. Шэйрад с размаху пнул того в лицо, отметив, как под каблуком сапога хрустнули носовые хрящи. Скеллег, к тому времени, очнулся и вновь атаковал. Ворлок и начальник эдвиннской разведки закружили вокруг палаческих механизмов в фехтовальном танце, нанося и отбивая удары. Стоило отметить, что, несмотря на свою комичную хилость, саблей Скеллег владел отменно. Шэйрад разорвал дистанцию, перепрыгнув через стол для растягивания суставов, и метнул оба свои прута. Один, отбитый клинком Скеллега, со звоном отскочил от стены, разбрасывая искры, но второй точно проткнул живот старшего разведчика, с шипением остывая в крови.

Шэйрад подобрал саблю, примерил баланс. Оружие было чересчур легким, но для сечи подходило прекрасно. Шестое чувство предупредило Шэйрада об опасности. Тот, даже не оборачиваясь, выбросил клинок за спину, парируя удар топора. Лезвие не выдержало и рассыпалось, словно хрустальное. Пока Мурле, пугающе выглядевший из-за хлещущей из сломанного носа крови, восстанавливал равновесие, Шэйрад вонзил обломок сабли ему в горло.

Ворлок закутался по самые глаза в некогда небесно-голубой, а ныне перепачканный кровью и грязью плащ, позаимствованный у мертвого подчиненного Скеллега, нахлобучил его же берет, от которого в схватке потерялось перо. Он надеялся маскарадом обмануть возможную стражу хотя бы издалека. Подходящего оружия в комнате не нашлось, поэтому пришлось вооружиться кривым потемневшим от запекшейся крови ножом, которым палач сдирал кожу с жертвы. Этим же ножом Шэйрад добил корчащихся на полу заплечных дел мастеров.

Выход нашелся довольно быстро. Чуть больше трудностей вызвали поиски конюшни. В конце концов, Шэйрад решил не рисковать и выбежал из города пешком, перемахнув через городскую стену в укромном месте. И скрылся в стороне от большака, опасаясь возможной погони.