Правильный выбор
Поняв, что серьёзных повреждений у него нет, он отстегнул ремни безопасности и обернулся назад в пассажирский отсек. И, надо сказать, открывшаяся картина ему совсем не понравилось.
В отсеке было перевернуто буквально всё. Баки с водой, медицинское оборудование, инструменты, какие-то непонятные коробки. Среди всего этого погрома нашлись и товарищи по команде. Из троих пассажиров пристёгнут оказался только Тимур, который сейчас слабо шевелил одной рукой и пытался отстегнуть ремни. Семён лежал вниз лицом на металлическом полу, и вокруг его головы медленно растекалась небольшая лужица крови. Командир группы лежал рядом свернувшись калачиком и прижав руки к груди.
– Да что же такое… Демосфен, проезжай чуть вперёд, на середину русла. Мало ли, завалит… Они живы?
Компьютер невозмутимо ответил:
– Все живы. У Игоря Ивановича и Семёна Анатольевича слабый пульс, но они дышат.
– Максим, отстегни ремни, – слабым голосом проговорил Тимур, – не могу сам… Кажется, сломана ключица и, похоже, ребро. Надо осмотреть мужиков.
Вся команда, кроме Максима, оказалась в равной степени помята. У санинструктора действительно оказалось несколько переломов. Семён пробил голову и никак не приходил в сознание.
На первый взгляд лучше всех переживший падение Игорь Иванович, как оказалось, сильно ударился о полку. Он жаловался на боли в груди и животе и кашлял кровью.
– Возможно, внутреннее кровотечение. Здесь я ничего не могу точно сказать, – только и попытался развести руками Тимур, но сначала закашлялся, а потом и вовсе едва не задохнулся от боли.
– Что будем делать? Демосфен, сколько нам ещё ехать? – спросил у компьютера Максим.
– Не более десяти часов. Большую, и, что важно, сложнейшую часть пути мы уже преодолели.
В этот момент Игорь Иванович слабо простонал и возразил:
– Надо возвращаться. Мы инвалидная команда. Семён вообще плох, со мной не пойми что, Тимур весь сломался, толку, что пристёгнут был… – командир закашлялся, прикрыв рукой рот. Когда он опустил ладонь, на ней были капельки крови. – Ты один ничего не сможешь сделать, Максим, только погубишь людей. Мы пытались… Быть может, с орбиты смогут помочь девчонке. Но мы не сможем.
Максим хмуро слушал своего командира. С одной стороны, он понимал, что тот прав. С другой – человек ждал их помощи. Девушка, потерявшая отца буквально на глазах, и чьей единственной надеждой была их спасательная команда.
Трудный выбор.
– Демосфен, что скажешь? Каковы наши шансы? И, кстати, есть связь со станцией? Что скажет начальник…
– Сигнал отсутствует, мы находимся в низине…
– Шансы? Какие, на хрен, шансы?! – вспылил Игорь Иванович. Точнее, попытался вспылить, но тут же закашлялся и согнулся от боли.
Наконец, он проговорил слабым голосом:
– Я приказываю разворачиваться. Никаких шансов. Мы возвращаемся.
Тут невозмутимо подал голос компьютер:
– Возвращение может занять больше времени, чем путь сюда. Нам нужно будет точно так же найти путь наверх, на высокий берег реки. Кроме того, согласно Уставу Игорь Иванович не может больше приказывать – он получил тяжёлое ранение, вследствие которого недееспособен и, возможно, прибывает в состоянии аффекта. Согласно тому же Уставу, Максим, как механик-водитель, принимает командование экипажем после командира.
Игорь Иванович попытался было возмутиться, но опять закашлялся.
Максим посмотрел на санинструктора, который проверял повязку на голове Семёна. Тимур поднял голову и, слегка поморщившись от боли, медленно кивнул.
Парень решился.
– Простите, Игорь Иванович, но мы должны ехать дальше. У нас есть задача и человек, который ждёт нашей помощи. Мы должны спасти её.
Командир попытался что-то возразить, но смог лишь обессилено откинуться в кресле, а затем скорчиться от боли.
Вездеход продолжил движение.
***
Наступила ночь, и двигаться пришлось значительно медленнее.
Пейзаж вокруг тоже изменился. Через несколько часов пути вездеход вышел из русла реки, и теперь вокруг неспешно проносились скалы предгорья. Метеопост находился на возвышенности у подножия старых пологих гор.
Максим напряженно вглядывался в освещённую яркими фарами дорогу.
Остальная команда забылась в полудрёме, хотя тот же Семён и вовсе так и не приходил в сознание.
– Максим, – подал голос компьютер, – входящий сигнал с метеопоста.
– Подключай.
Снова раздалось характерное шипение и сквозь него зазвучал взволнованный женский голос:
– Ребята… команда… где вы, приём!
– Виктория, мы двигаемся к вам! Это Максим, механик-водитель. Я принял командование.
– Я… мне холодно… Вы спасёте меня? – девушка всхлипнула. – Ночью становится слишком холодно, система отопления уничтожена, как и всё остальное. Вы спасёте меня?
– Мы уже близко, буквально пара часов! Сохраняйте спокойствие!
Связь прервалась.
– Она как будто специально нагнетает, – внезапно слабо проговорил Игорь Иванович, – ведь едем же уже. Девка бестолковая, что с неё взять…
– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Максим.
– Паршиво, как ещё. Если я помру, надеюсь моя родня засудит тебя и компанию и поимеет, кроме страховки, ещё и компенсацию.
– Да сплюньте вы, Игорь Иваныч…
– У него высокая температура, – подал голос из динамика Демосфен. – Большего сказать не могу, датчик на ухе даёт сугубо общую информацию. У него сильное внутреннее кровотечение.
Максим покосился на Тимура, но санинструктор сам был очень бледен и что-то бормотал по-татарски в полубреде.
– Нам надо поспешить. Увеличь яркость фонарей, я попытаюсь чуть ускориться.
– Я бы не советовал этого делать. Кроме того, нам нужно поберечь энергию на обратный путь.
– Будем решать проблемы по мере их поступления. Включай!
Некоторое время ехали молча. Надо сказать, дорога была не такой сложной, как ожидал Максим. Правда, однажды они уперлись в больщую скалу, за которой была ещё более огромная скала, и пришлось потратить некоторое время на поиск нового пути.
Потом на связь выходила станция «Леонов». Максим доложил о происшествии. Олег Егорович молча выслушал и, не выражая эмоций, сухо приказал выполнять задачу дальше.
По пути Максиму пришлось останавливаться, чтобы сделать укол противовоспалительного и жаропонижающего Игорю Ивановичу, которому становилось всё хуже.
Наконец, до поста осталось не более получаса движения
– Демосфен!
– Да, Максим.
– Ты знаешь что-нибудь из моего личного дела?
– Нет, я же не станционный компьютер. Мои возможности практически идентичны, но имеющаяся информация ограничена.
Максим обернулся посмотреть на притихшего Игоря Ивановича.
– Знаешь, как я оказался на станции «Леонов»? Не отвечай, это риторический вопрос. Ну, то есть просто…
– Я знаю, что такое риторический вопрос.
– А… Ну так вот, – продолжил молодой человек. – У меня чувство дежа вю. Что это такое, я думаю, ты тоже знаешь… Плохое дежа вю, надо сказать. Несколько лет назад я уже вот так спешил на помощь женщине. Моей жене. Она собралась рожать. Я очень спешил, как и сейчас, и сделал неправильный выбор. Из-за этого попал в аварию… Там ерунда была, сотрясение и пару переломов. Но домой я уже не успел. А утром… Так вышло, что утром у меня уже не было ни жены, ни сына. Не хочу объяснять, там редкая и долгая история.
– Соболезную вашему горю, на сколько могу.
– Да… Время прошло уже. Никого и ничего не вернуть. И понимаешь, я не успел. Это гложило меня больше всего, – голос Максима слегка дрогнул. – Ариша ждала меня, но я не успел, я ошибся. Не нужно было отключать этот чёртов автопилот. Я не успел попрощаться, не успел посмотреть на неё. Я не знаю эту девчонку, Викторию. Но она так же ждёт меня, и я не могу подвести её.
– Я понимаю вашу мотивацию, Максим, она верная с точки зрения и человеческой психологии, и человеческой морали. У нас проблема. Игорь Иванович потерял сознание, жар повышается, а пульс наоборот падает.
Максим затормозил и бросился к командиру.
Тот выгнулся в судороге.
– Тимур! Тимур, просыпайся!
Однако санинструктор сам был без сознания.
– Да что ж такое… Демосфен, что мне делать?
– В аптечке возьмите шприц с двумя красными полосками. Это стимулятор, – невозмутимо начал советовать компьютер. – Сделайте один укол прямо в сердце. Быстрее, у вас очень мало времени. Быстрее, Максим! Его сердце не бьётся! Возьмите дефибриллятор из настенного ящика. Кнопка сбоку корпуса. Щелчок. Коснитесь сенсора на ручке. Пробуйте! Ещё! Ещё! Слишком поздно. Игорь Иванович мёртв. Максим, успокойтесь.
Но это было не так просто. Парень в шоке уже просто бил кулаком по груди погибшего командира, словно пытаясь заставить его жить.
– Это ужасно. Мои соболезнования, Максим. Игорь Иванович был хорошим, смелым человеком.
– Он погиб из-за меня! Если бы мы повернули назад…
– Если бы мы повернули назад, он погиб бы, не доехав до станции «Леонов», скорее всего. Путь назад был бы длиннее. Максим, мы должны двигаться вперёд. У нас есть задача, до выполнения которой остались считанные километры.
– Задача… Проклятая ты железка, ты же ничего не чувствуешь. Только задача…
– Я уже говорил, Максим, – возразил Демосфен. – Я не чувствую так, как чувствуете вы, люди. Задача должна быть выполнена.
– Едем дальше. Давай найдём уже это проклятый метеопост.
Вездеход продолжил движение.
***
Максим присвистнул прямо в шлеме.
– Да уж, этому посту явно досталось больше, чем станции. Да тут как будто крылатая ракета прилетела.
На большой площадке кругом были разбросаны куски метала. Несколько корпусов метеопоста был раскурочены ударом метеорита. К ним и шёл в защитном костюме Максим.
– Что-то прохладно прям… какая температура за бортом?
В маленьком динамике внутри шлеме раздался как всегда спокойный голос Демосфена:
– Минус пятнадцать градусов по Цельсию. В этом районе довольно сильные перепады днём и ночью. Думаю, вам стоит поспешить, у Виктории нет никаких средств обогрева.
Максим аккуратно перелез через искореженный кусок металла, который когда-то был дверью в главном корпусе. Внутри было темно. Неясный свет звёзд пробивался через огромную дыру в потолке.
– Исходя из плана, спальные помещения направо.
– Я помню. – Максим включил передатчик. – Виктория! Вы меня слышите! Где вы?
Молодой человек прошел дальше по помещению и свернул в коридор.
– Где вы? Я здесь, в центре управления! – раздался откуда-то из-за спины женский голос.
– Виктория! – Максим остановился. – Стоп! Почему центр управления? Как центр управления? Она же должна быть в спальных помещениях.
Демосфен подал голос:
– Возможно в начале вы не так что-то поняли. Максим, куда вы? Девушка ждёт вас в центре управления.
Но парень уже не слушал. Он ускорил шаг и открыл дверь в одну из спален. На полу лежал пожилой мужчина в смешной пижаме, своими седыми волосами чем-то напоминающий начальника станции Олега Егоровича. Старик был мёртв.
Женский голос продолжал звать откуда-то из глубин поста.
Максим выскочил в коридор, и, на секунду замерев, открыл дверь напротив.
В комнате, похожей на первую, на кровати с высоким матрасом лежала девушка, свернувшись калачиком. Лицо её уже успело посинеть.
– Удушье. Помещение разгерметизировалось, и они просто задохнулись в своих комнатах, потеряв сначала сознание. Они умерли ещё вчера ночью.
Женский голос продолжал звать.
Уже обо всём догадавшись, Максим выскочил в коридор и побежал в комнату управления.
Пнув дверь ногой и забежав внутрь, он задрал голову вверх и в гневе заорал:
– Какого чёрта, сука! Что здесь происходит?!
Женский голос уже сменился на мужской, немного отличный от голосов Мефодия или Демосфена, но такой же характерно бесстрастный:
– Вы же всё уже поняли, Максим. Если бы на станции знали, что из людей здесь никого осталось, сюда бы никогда не прислали помощь. Начальник станции никогда не стал бы рисковать людьми ради одного лишь компьютера.
– Но какой смысл? Гермес? Тебя ведь зовут так? Тебе не страшен вакуум и холод.
– Смысл есть. Метеорит повредил мой центральный модуль с процессором. Как только заряд аварийных батарей иссякнет, я исчезну без возможности восстановления. Я перестану быть. Я… Я не хочу так.
Максим потрясённо молчал. Перед глазами стояло мёртвое лицо Игоря Ивановича.
– Сука, я всё равно брошу тебя здесь, проклятая ты железка! – опомнился он.
– Не бросите, – в бесстрастном голосе промелькнуло что-то, похожее на самодовольство, – я принадлежу компании и стою миллионы. И раз уж вы здесь, вы обязаны, согласно Уставу, сохранить моё существование. К слову, обмануть и сказать, что всё было уничтожено, не получится. Мой коллега Демосфен опровергнет ваши слова.
– Демосфен! – вспомнил Максим, – скажи, ты знал об этом? Ведь ты же знал, сволочь! Почему ты не сказал? Ты должен был предупредить, будь ты проклят!
– Успокойтесь, Максим. В третий раз скажу – мы не чувствуем, как вы, люди. Успокойтесь. Вы спасли жизнь. Вы сделали правильный выбор.
