Кирсанова. Такая работа

– Саша, что известно о жене Демчева? Помимо имени, возраста и беременности?

– Тебе подробно или тезисно? Просто если подробно, то жди пока я в Управление доберусь. У меня там папка.

– Давай тезисно.

– Ну, что известно… Девичья фамилия – Хвастунова, родилась в конце прошлого века, местная, неполное высшее, отец – прочерк, мать – повар в детском саду…

– Ага! – уцепилась за последние слова Лена. – То есть, не графья?!

– Абсолютно. Работала у Демчева-старшего секретарем–референтом, в 2020 году вышла замуж за его сына. С тех пор ни дня не работала. Так, что еще… Младший брат есть. Отец известен, но имени не помню. Что еще… Слушай, я особо не вникал в ее летопись.

– Пока достаточно. Спасибо.

– Ага, давай.

Лена отключилась и снова задумалась, глядя на дорогу.

Ее подозрения усилились: из простой семьи в «хозяева жизни», а потом обратно – тут не каждый готов смириться. Добавим сюда поведение, далекое от идеала: небрежные высказывания в адрес мужа, попытки скрыть, что его исчезновению предшествовала крупная ссора, отсутствие признаков беспокойства по поводу его пропажи и агрессивная реакция на вопросы сотрудников угро. И если последнее еще можно списать на издержки беременности, то как объяснить остальное?

Впрочем, все остальное можно объяснить элементарным отсутствием любви и банальным равнодушием. И это не делает ее преступницей, по крайней мере, в глазах Уголовного кодекса… И, опять же, между ссорой и слежкой прошло слишком мало времени – буквально несколько минут…

Лена свернула с главной дороги, проехала несколько дворов и остановилась у серой девятиэтажки. Вышла из машины и набрала в домофоне номер квартиры. В динамике раздался треск, затем полушепот Сони:

– Елена Евгеньевна, вы?

– Я.

– Восьмой этаж. Он на лестнице сидит, я его в глазок вижу. Мне надо выходить?

– Нет. Я позвоню. Внучку как зовут?

– Наташа. Открываю.

Дверь с писком открылась. Через две минуты Лена вышла из лифта на восьмом этаже и сразу же свернула направо, к лестничному пролету, к выглядывающим из-за стены острым коленям.

Сидевший на нижней ступеньке парень, довольно неказистый и неброско одетый, поднял на нее бесцветные глаза. Подвинулся к стене, очевидно, подумав, что ей просто надо пройти.

Лена бросила быстрый взгляд в сторону квартиры. Она была уверена, что Соня и ее внучка сейчас срослись с дверью и глазком, в ожидании торжества добра над злом.

– Илья?

Вопрос его насторожил – это было видно и по непроизвольно втянутой в плечи голове и по забегавшим глазам.

– А вы кто?

– Из полиции. Отвечай на вопрос.

– Илья. А что я такого сделал? Я ничего такого не сделал.

– В задачи полиции входит не только раскрытие преступлений, но и их пресечение и предотвращение, – скучным тоном ответила Лена.

Илья привстал.

– Да каких еще преступлений? Сижу, никого не трогаю.

– Починяю примус.

– Какой примус?! Что вам нужно? Вы корку покажите.

Лена вынула удостоверение и, раскрыв обеими руками, поднесла к носу Ильи. Лицо того вытянулось от удивления.

– Уголовный розыск?! Я не в розыске, если что.

– Ты молод – у тебя еще все впереди, – Лена спрятала удостоверение. – Документы!

– Нет у меня документов с собой. Я не обязан носить паспорт.

– Тогда поедешь со мной.

– Ну, студенческий есть.

– А что ты мне тогда голову морочишь? Показывай!

Илья с раздражением расстегнул молнию на куртке и вынул синий студенческий билет. Лена раскрыла и прочитала:

– Илья Степанович Говоров. Колледж связи.

– Он самый.

– Хорошо, – Лена вернула документ. – А теперь мы поговорим.

– О чем?

– О Наташе, – Лена показала в сторону двери. – Ты ее преследуешь?