Без пощады – 3

– А с ними я сейчас свяжусь и поговорю. Раз укололи нас – уколют и их, выставив все так будто русские Ваньки атакуют.

– А Хмауль?

– Он ли это был? Если верить покойным – дедок безразлично взглянул на три вытянувшихся на полу трупа – То этот Хмауль раз семнадцать свое имя повторил. Он же не глухих нанимал. Тупых – да. Но не глухих. Опять же, если нанимаешь таких никчемных, значит, нанимаешь втемную – так зачем имя свое орать во всеуслышание?

– Я понял.

– Усиль охрану периметра. Убедись, что все наши внутри. Отправь квартальных – пусть считают прямо по головам. Всем что-то услышавшим поясни доходчиво – итальяшек мы уважать не уважаем, но ни в чем не виним. А как разберемся – расскажем всем что да как. Понял?

– Да.

– Выполняй… И чтобы никто из наших наружу не совался! Сообщили мне тут, что вошел ударный отряд полицейских – и ведет его сам бравый лейтенант Линдрес…

– Вот дерьмо…

– Рот!

– Прости, пап…

8.

Перекресток МК-Р-13 всегда был одним из примечательных мест «внешнего» сектора, благодаря своей близости к шлюзам одиннадцатого. Большое пространство, некогда запланированное не только как транспортный узел, но и как пешеходная и рекреационная зона, он представлял собой квадратный пятачок, где должна была расти живая трава и пара деревцев, а по четырем сторонам тянулись ленты тротуаров и дорог. Создававшие проект Астероид-Сити архитекторы подразумевали, что проход между секторами будет свободным и искали способы увеличить количество шагов для населения, придумывая сквозные тропы. Вот только шлюз был заблокирован с момента своей установки, открываясь лишь изредка, на прогулочную тропу всем было плевать, а природный пятачок был зеленым лишь однажды – когда рванула одна из цистерн с аэрозольной краской на проезжавшей мимо платформе. Но место не пустовало – тут всегда толпилось от нескольких десятков до сотни плотно стоящих работяг, надеющихся получить дневную работу в соседнем чуть более богатом секторе. Иногда останавливающиеся платформы подбирали нескольких из них и увозили сквозь шлюз к вонючим коллекторам и полных крыс темным техническим коридорам, куда боялись соваться даже самые отчаянные. Толпа здесь не редела никогда – Астероид-Сити жил и исторгался круглосуточно.

Но сейчас на знаменитом перекрестке МК-Р-13 не было ни единой души – что, возможно, случилось в первый раз за всю историю астероидного города с момента его постройки. Пустовал не только замусоренный пятачок в центре – были пусты и дороги. Лишь пара пакетов трепетали на пришедшим из главного коридора ветру – трепетал так, как в дорогих фильмах трепещет тревожно трава в штормовых порывах…

Первыми в коридор вошел полицейский отряд. Они пришли от одиннадцатого сектора, наполнив воздух тяжелым топот брони, лязгом гусениц вспомогательных АКДУ и нарочито басовитым рокотом мощного двигателя оперативной машины-штаба, могущей быть почти бесшумной при нужде. Но сейчас копы не таились – они жаждали вновь напомнить гребанной окраине кто здесь хозяин. Они желали видеть, как двуногие крысы трусливо разбегаются при одном лишь взгляде на бравых и беспощадных служак.

Метр… еще один…

Идущая в центре построения машина достигла пятачка, начала проходить мимо бокового коридора и… оттуда выплеснулась ревущая толпа. Копы и внешники столкнулись неожиданно друг для друга. Никто не успел отдать приказа или даже осознать случившееся. Первые выстрелы с обоих сторон прозвучали уже через секунду, а еще через мгновение на пол упали первые окровавленные тела. Ничем не защищенные пьяные и обдолбанные наркотой работяги ощущали боль как нечто смутное и в чем-то даже вполне привычное. Они и раньше не особо цеплялись за постылую жизнь, а сейчас, на миг ощутив себя властелинами своих судеб, они были полны той безумной отвагой, что впору берсеркам древних времен. Смерть друзей их не остановила – они, принимая телами десятки игл, теряя слух и зрение из-за разрыва светошумовых гранат, навалились на фланг полицейского отряда и сначала продавили его, а затем и прорвали. Как только первое тяжелое автоматическое оружие перешло из рук коррумпированного закона в дрожащие от передоза лапы умирающего мута… он даже задумываться не стал. Просто направил ствол в одну из сторон и вжал спуск, с воплем опустошая трехсотзарядный картридж. В него вонзались ответные иглы. Одна из них пробила правый глаз и он, полуослепший, упал на одно колено, продолжая стрелять в то время, как вокруг набирала обороты бойня.

– Остановитесь! Приказ!

– Мика! Мика! Мика! – ревели умирающие люди, один за другим осекаясь и падая, чтобы уже больше никогда не подняться.

– Полиция! Прекратить сопротивление! – динамик оперативной машины разрывался, но его никто не слышал.

Воздух наполнился едким густым дымом и испуганными криками – копы, несмотря на тяжелую защиту, получили первые серьезные ранения, а некоторые уже умирали. А полицейские Астероид-Сити умирать не привыкли – для них это было в новинку и новые ощущения по душе не пришлись. Работяги и муты, уроды и калеки, нищие и обдолбанные, дрались ожесточенно и до конца – даже с проломленными головами и пробитыми животами они продолжали цепляться за ноги копов, втыкать в уязвимые места заточки, прокручивая их в ранах. Они, будто им кто подсказал, валила копов, придавливали их же собственными щитами. Затем кто-то либо вбивал тонкий источенный нож в ненавистную глотку, либо находил фиксаторы и откидывал забрало, а третий наносил удар стальной трубой, мудро вбивая ее пыром в вытаращенный глаз…

Еще полминуты…

И по колышущейся дымной толпе ударило бортовое оружие штабной машины. Она выкосила треть толпы, мимоходом продырявив в десятке мест истощенную коленопреклонённую фигуру проповедника Мики Дозы. Он, наркоман, бывший священнослужитель, безумец и кумир, умер почти мгновенно, успев странно улыбнуться продырявленным лицом, а затем мягко подался вперед и уткнулся лбом в залитый кровью пол.

– Убили!

– Отца убили!

– Убили отца святого!

Хриплый и уже угасавший рев поднялся с новой силой. Вновь ударили ножи. Хлестнули по ушам редкие выстрелы огнестрела – причинившие куда больше ранений, чем легкие пластиковые иглы. Но копы додавливали. Сплотившись вокруг машины, сжавшись в прочный кулак, они ударили в толпу и отбросили ее назад. Те, истощенные, никогда не имевшие достаточно сил, уже не могли продолжать сражаться и начали падать, покорно подставляя головы под тяжелые стальные кулаки.

Секунда до победы закона… секунда до усмирения тварей…

– Прикрывайте машину с лейтенантом Линдером! – рявкнул сержант, спешно перезаряжаясь.

Он знал, что его слышат – и знал, что ему зачтется эта верность.

– Давайте, парни! Добивайте этих ублюдков! Мы справились!

И в это мгновение на перекресток явилась третья сила.

Выплеснувшиеся Нули были готовы ко всему – в том числе и к переговорам с копами. Ведущий их Большой Брат никогда не был дураком. Скотом и ублюдком – да. Но не дураком. Он успел раз тридцать повторить о запрете нападения на полицейских. Да они были готовы к переговорам… которые так и не начались – разгоряченные первой еще не угасшей огненной встречей копы повернулись на шум и… открыли огонь на поражение. Один за другим массивные фигуры в поклеванных иглами доспехах разворачивались и торопливо стреляли в прущую на них темную людскую массу, приняв их за подкрепление бунтовщиков. Нули, осатанев от такого зубодробительного приема, ответили ударом на удар, а вооружены они были совсем не маломощными игольниками. По полицейским хлестнули автоматные очереди! Тяжелые стальные пули одна за другой находили своих жертв. Несколько крутящихся предметов пролетели над головами бандитов и упали среди копов. Один из полицейских взглянул себе под ноги и судорожно сглотнув, увидев покачивающуюся на полу гранату оборонительного типа. Он такие видел только в фильмах… в следующую секунду взрыв оторвал ему ноги и заодно убил еще семерых лежащих вповалку раненых мятежников и копов.

– Прекрати-и-ить! – этот крик раздался разом с двух сторон.

С лязгом разошлись двери тяжелой машины и на пороге показалась огромная фигура лейтенанта Линдреса в боевом доспехе. Ему навстречу шагнула фигура куда большего объема. Мгновение страж закона и матерый бандит мерялись взглядами сквозь непроницаемые темные забрала боевой брони, в то время как продолжалась стрельба. Они успели понять ошибку, но исправить уже было ничего нельзя…

Следующие взрывы усугубили проблему и поставили «нулей» вне закона. Отныне их ничто не спасет – и Большой Брат понял это. Не помогут связи и деньги. Копы ненавидят убийства себе подобных. И они не поймут того, кто попытается остановить их от справедливого воздаяния. Понял это и Линдрес, поднявший руки со встроенным оружием и открывший огонь. Большой Брат – фигура немалая. И доход они приносили огромный, угнездившись чуть ли не в каждом секторе. Но жирному главарю придется сегодня умереть, а ему придется с привычной широкой улыбкой получить на грудь очередную медаль, зная, что вскоре на замену этому жирному ублюдку придет следующий… Что ж – почему нет? И…

– Это еще что?

Пошатнувшийся Линдрес тяжело наклонился и взглянул на свои облитые сталью ноги. На левой висел однорукий трясущийся старик с красным от крови лицом. Он грыз колено лейтенанта гнилыми зубами, потеряв уже половину из них. А правая… к правой стопе приникла какая-то непонятная хреновина с болтающимся лысым хвостом. Огромная крыса? На него напала огромная крыса? Рваная шкура идет странными складками – там сползает порой с плеч слишком большая куртка. И что эта тварь может противопоставить сложной и хорошо защищенной стальной ступне доспеха, способной легко выдержать даже взрыв пехотной мины под усиленной подошвой? В дыре мелькнула блестящая сталь, сверкнули искры…

Что за?

– А-А-А-А-А-А-А-А-А! – выгнувшийся от пронзившей его дикой боли лейтенант закрутился, затопал.

Стрельбу он не прекращал, успев заметить, как шатающийся под очередями, прикрывающийся бронированными руками шар Большого Брата, уходит обратно, прикрывая собой выживших и продолжающих огрызаться «нулей». Дернув ногой, попытался стряхнуть повисшую на ноге тварь, но не преуспел и боль вдруг стала еще сильнее… Заорав, он опустил стволы и по крысиной шкуре ударили две частые очереди. Затрясшийся от частых попаданий киборг выпустил электроразряд и крик лейтенанта Линдреса резко оборвался, когда электричество прошло по стальному телу, затем по вошедшему в стык между броневыми пластинами сверлу в пасти киборга и ударило в просверленную ногу из плоти и крови. Получивший разряд лейтенант рухнул как подкошенный, ударившись о борт машины, съехав по ней и придавив двоих подранков из своих. Пока те задыхались под тяжелой тушей, остатки «нулей» вытянулись в левый коридор, оставив на полу десятки трупов. Выжившие мятежники, прихватив с собой истерзанное и истоптанное тело проповедника Мики ушли в правый коридор, не забыв похватать оружие и щиты.

На перекрестке осталось шестеро еще стоящих на ногах израненных копов. Один из них, помощник Линдреса, отличавшийся быстрым мышлением, отдал правильный приказ, но его просто никто не услышал. Опустошенные случившимся мужчины и женщины замерли, глядя на десятки тел под ногами. Кровь текла ручьями, унося темные кровавые сгустки в решетки. Кто-то еще дергался, медленно затихая. Пришлось помощнику самому подавать сигнал на открытие двери – для чего пришлось ввести длинный шестизначный код, известный из всего отряда самому Линдресу, ему лично и помершему Диггерсу. Вон он лежит с почти отрубленной головой…

– Дерьмо – прохрипел сержант, щелкнув запорами, стащив шлем и жадно вдохнув вонючий дымный воздух, полный запахов крови, поджаренной плоти и экскрементов – Вот дерьмо…

– Я не подписывалась на такое дерьмо – проскулила сидящая у машины полицейская, баюкая перетянутую жгутом ногу с ужасающими ранами – Я не подписывалась… вколите мне что-нибудь!

Не отреагировав, сержант повторил свое мнение и рявкнул, приводя еще стоящих в чувство:

– Ко мне! Помогите поднять лейтенанта! И… – захрипев, он схватился за горло и пораженно выпучился, поняв, что почему-то не смог дотянуться до привычной ему части. Руки схватили лишь пустоту и…

На этом мысли сержанта кончились навсегда. На пол упала его отрубленная голова, в потолок ударил фонтан крови, а к лейтенанту тяжело шагнула качающаяся фигура бледного киборга с уродливыми визорами глазного импланта. Взмахнув, он ударил тесаком, но тот отскочил от бронированного тела лейтенанта. Яростно крикнув, явившийся из густого дыма Нортис Вертинский ударил еще раз. И еще раз. Но раз за разом тесак отскакивал от недвижимого доспеха. Гудящий АКДУ наехал на перетянутую ногу полицейской и та, вскрикнув, завалилась набок, уже не видя буквально выжимаемой из истерзанной конечности крови. Присевший киборг схватился стальной рукой за умершую крысу и резко дернул ее из стороны в сторону, со жгучей радостью ощущая, как длинное сверло ворочается там внутри в живом мясе.

– Ы-Ы-А-А! – простонал он и… получил длинную очередь игл.

Ему просто повезло – у очнувшегося от ступора штурмовика не осталось запрещенных боеприпасов, и он воспользовался обычными. А еще он промахнулся и вместо того, чтобы прострелить наглому ублюдку спину, нашпиговал иглами его руку – обычную живую руку.

Подскочивший Нортис развернулся, замахнулся тесаком, но получил еще несколько игл – на этот раз в живот и грудь. Он упал навзничь – завалившись на АКДУ. Что-то пробулькал и начал вставать. Штурмовик дал еще одну очередь, вбивая иглы в звенящие ноги киборга и живот. Затрясшийся Вертинский уже не смог встать и замер в неподвижности.

Тишина…