Лед твоих объятий

– Никому не расходиться! Напитков еще много, еды – тоже, веселитесь! Эй, музыканты! Сыграйте что-нибудь зажигательное!

Дирижер сориентировался мгновенно. Оркестр тут же грянул бобс-трот, и гости задергались под звуки модной техно-музыки. Отлично. Пока все танцуют, нужно срочно уводить этого сумасшедшего.

– Бекс, помощь нужна?

Гарри. Мой умничка Гарри. Надо же, не бросил одну!

– Нет, дорогой, – отказалась я. – Все нормально. Мы просто поговорим. Идем? – повернулась к Кимли. Если он Кимли, конечно, в чем я сильно сомневалась.

Мужчина молча посторонился, пропуская меня вперед. Какая галантность!

Мы вышли из зала, и Себастиан сразу двинулся к лестнице. Интересно, а откуда он знает, куда идти?

Решив понаблюдать за незваным гостем, я пошла за ним.

Кимли спустился на первый этаж, свернул направо и вскоре остановился перед высокими дубовыми дверями.

– Прошу, – коротко произнес он, открыв тяжелую створку.

Я только хмыкнула в ответ. Надо же, распоряжается так, будто имеет на это право!

В кабинете было сумрачно и уныло. Темные бархатные портьеры закрывали окна, громоздкие книжные шкафы мрачно высились вдоль стен, огромный письменный стол, напоминающий эшафот, занимал почти половину помещения. Ужасная комната! Впору страшные вигросы снимать!

– Итак, – по-хозяйски усевшись за стол, произнес Кимли. – Я жду объяснений.

– Объяснений?

Я едва не поперхнулась от подобной наглости. Нет, ну каков! Не успел оказаться в кабинете, как тут же занял лучшее место, оставив мне колченогий стул для посетителей!

– Именно, – как ни в чем не бывало, кивнул этот тип.

– Так, подождите, я все правильно поняла? Вы явились в мой дом, испортили вечеринку, угрожали моим друзьям и теперь требуете объяснений?!

Я уставилась на незваного гостя, поражаясь его нахальству.

– Не стоит так возмущаться, юная леди, – усмехнулся тот. – Итак, давайте по порядку.

Кимли закинул ногу на ногу и вольготно откинулся на спинку кресла.

– Во-первых, я явился в свой, – он голосом выделил это слово, – дом. Во-вторых, то сборище, что вы называете друзьями, вряд ли достойно чести гостить в Ругдене, а в-третьих, – он предупреждающе поднял руку, не позволяя возмутиться несправедливыми словами, – если бы я действительно угрожал этим соплякам, то от них не осталось бы и мокрого места. Уж можете мне поверить.

И я поверила. Было что-то в выражении его лица, что придавало вес сказанным словам.

– Вижу, вы все поняли правильно, – проницательно заметил мой собеседник. Он едва заметно усмехнулся и продолжил: – Что ж, тогда давайте считать произошедшее недоразумением и попробуем начать все сначала. Итак. Как вас зовут?

Он посмотрел на меня властным, не позволяющим ослушаться взглядом. Знал бы он, сколько я за свою жизнь подобных взглядов насмотрелась!

– Вы предлагаете леди представиться первой?

– А вы утверждаете, что вы леди? – иронично приподнял бровь Кимли. – Впрочем, неважно. Если вы помните, я уже называл свое имя, но вашего до сих пор не знаю.

– Леди Ребекка Гринделл, дочь герцога Гивейского.

Я прохладно улыбнулась собеседнику.

– Герцога Гивейского? Джона? – уточнил Кимли.

– Джон Эскотт Гринделл – мой дед.

– Странно. А ваш отец…

– Александр Лавенар Гринделл.

– Не слышал о таком, – задумчиво протянул мужчина. – Значит, дочь герцога.

Он посмотрел на меня с сомнением и взял со стола старый альманах. Перелистнув пару страниц, Кимли застыл. Выражение его лица изменилось, по щекам зазмеился морозный узор.

Интересно, что вызвало такую реакцию?

Я чуть вытянула шею, пытаясь рассмотреть изображение, взволновавшее Кимли, но тот захлопнул альманах и отложил его в сторону.

– Ладно, допустим, вы говорите правду, – ровно произнес мужчина. – Но каким образом Ругден оказался вашим домом? Насколько я помню, Гивейские никогда не приходились родственниками владельцам этого замка.

– Ваши сведения давно устарели, – я пожала плечами. – Моя двоюродная тетка была дальней родственницей Императора, Ругден достался моему отцу после ее смерти. А вы действительно Себастиан Кимли?

– Что?

Мужчина перевел на меня рассеянный взгляд.

– Вы правда считаете, что вас зовут Кимли?

– Да, – коротко ответил мой визави, но я видела, что мыслями он был очень далеко.

– А как вы объясните тот факт, что Себастиан Рональд Кимли вот уже четыреста лет как покоится в усыпальнице Ругдена?

– Покоился, – машинально поправил меня собеседник, продолжая напряженно смотреть на портрет Императора Артура.

– Что значит, покоился? – переспросила я.

– А то и значит, – хмуро посмотрев на меня, произнес мужчина. – Сколько, вы говорите, я там пролежал?

– Это вы говорите, что пролежали, – уточнила я.

– Неважно. Сколько?

В его голосе послышалось едва сдерживаемое нетерпение.

– Судя по дате смерти, указанной на надгробии, почти четыреста лет.