Честное лисье слово

– Молодец, сестрёнка! – воскликнул Ури. – Правильно придумала! Голодовка – это такая форма протеста. Мы лисы гордые!.. Только я бы так не смог, – признался он.

– Какой там протест, – возразила Фьор. – Я про это не думала. Просто мне было так плохо, будто мутило всё время. И ничего не хотелось. Только домой.

Фидо сочувственно смотрел на подругу.

– От стресса всегда так… Я тоже несколько дней не мог есть… тогда.

– Так как же ты вырвалась? – вернулся Ури к основному вопросу, терзавшему его любопытство.

– Прошлой ночью Макс меня выпустил, потихоньку, когда все уснули. Он очень переживал, что я ничего не ем. Даже сам аппетит потерял. Он очень хороший, Макс.

Фьор задумчиво разглядывала камушки перед собой. Фидо подошёл и сел совсем рядом.

– Хорошо, что всё хорошо кончилось, – сказал он. – Но лучше всё-таки держаться подальше… если сможешь.

Лиска посмотрела ему прямо в глаза. Она понимала, о чём он. Но думать на эту тему не хотелось, во всяком случае сейчас. Поэтому она встрепенулась, оглянулась и спросила:

– А где же Веня? Вы не видели его сегодня? Я должна его поблагодарить за то, что он сделал для меня. Да и Перфидо тоже… Кто бы мог подумать, что он окажется таким отзывчивым?

Никто из друзей не видел ни Перфидо, ни Веню, и они все втроём отправились на поиски. Однако им не повезло: никого из вчерашних помощников лисята не обнаружили. Вени не оказалось ни у ручья, ни дома. Дядюшка енот даже уже немножко беспокоился – куда он запропал. Фидо покачал головой, раздумывая о чём-то, но не стал говорить ничего вслух. Он просто пошёл в сторону большой долины и хутора, где они были вчера. И надо же, не прошли лисята и половины дороги, как им повстречался маленький енот.

– Куда это ты ходил? – спросил Ури, с подозрением глядя на Веню.

Тот не ответил – он смотрел на Фьор. Смотрел с обожанием, и молчал.

– Мальчики, не окажете ли мне такую любезность, – обратилась лисичка к Ури и Фидо, – не последите ли во-он за теми синицами, – она показала на птичек, рассевшихся на нижних ветках большого дерева, стоявшего метрах в пятидесяти от них.

– Чего за ними следить-то?! – опешил Ури, но друг толкнул его в бок и потащил прямиком к указанному дереву.

– Надо – так последим! – со смехом крикнул он Фьор и отойдя на несколько шагов шепнул своему недогадливому приятелю: – Ты что, не понял? Фьор хочет с Веней поговорить, с глазу на глаз… чтобы он нас с тобой не стеснялся.

– Так бы и говорила сразу, – с досадой проворчал Ури, – а то – «за синицами следи!»

– Да ладно тебе, – миролюбиво улыбнулся Фидо, располагаясь под деревом. – Посидим с тобой, отдохнём… от всяких переживаний.

Ури потянулся и улёгся рядом.

– Да уж, не мешает…

Фьор разговаривала с маленьким енотом довольно долго. Фидо спокойно ждал, Ури же сначала сопел и нетерпеливо вертелся из стороны в сторону, а потом незаметно заснул. Поэтому, когда друг легонько толкнул его и сказал «Пора», он подскочил, как ужаленный.

– Что?..

– Пойдём, они уже поговорили, – позвал Фидо. – Веня пошёл домой.

– Ну, как там синички? – встретила их Фьор, улыбкой поблагодарив Фидо за проявленную тактичность.

– Улетели… Не уследили, – буркнул Ури.

А Фидо спросил:

– Я правильно понял, что Веня наведался сегодня на хутор?

Фьор кивнула. Она не успела ещё ничего сказать, как брат её просто взвился:

– Что?! И этот туда же?! Да что же такое делается в нашем лесу! Какая бешеная муха вас всех покусала?

– Это тебя, похоже, бешеная муха укусила, – парировала сестра. – Если будешь беситься, ничего не расскажу.

– Рассказывай-рассказывай, он больше не будет, – заверил Фидо. – Правда, Ури?

И тому ничего не оставалось, как согласно кивнуть, хотя вид у него при этом сохранялся довольно мрачный.

– Похоже, и с ним случилось история, похожая на твою, Фидо, – вздохнула Фьор. – Вчера ночью он забрался в дом к людям, потому что искал меня. Видимо, он немножко пошумел там, потому что проснулась Ника. Я её знаю, это двоюродная сестричка Филипа и Макса. Она ещё маленькая, и когда говорит, братья не всегда разбирают – что. А вот я её прекрасно понимала, иногда даже лучше, чем больших людей. Интересно, почему так… – Лисичка в раздумье покачала головой. – Веня сказал, он испугался, когда вдруг в комнате вспыхнул свет, даже хотел пуститься наутёк. Но тут она вошла, увидела его и говорит: «Пливет», совсем как он сам недавно говорил. И наш Веня сразу почувствовал в ней родственную душу. Особенно потому ещё, что когда Ника вошла, у неё в руках был плюшевый енотик, которого она очень нежно прижимала к груди. Сразу было ясно: она очень любит зверей. Вот так они и познакомились. Веня представился. И когда Ника услышала как его зовут, она сказала, что её плюшевого енота тоже зовут Веня. Представляете, какое совпадение! – Фьор засмеялась.

– Это она сказала Вене, что ты пошла погулять? – догадался Фидо, вспомнив вчерашнюю беспокойную ночь.

– Ага. Хотя и не могла этого знать наверняка, ведь Макс никому не говорил, что собирается отпустить меня. Но значит, почувствовала. Обманывать она не умеет.

– Пока… – вставил Ури.

А Фьор продолжила:

– Веня сказал мне, что ему было легко и приятно с нею разговаривать. И когда он собрался уходить, Ника немножко опечалилась и спросила, придёт ли он к ней ещё. Веня пообещал. Поэтому сегодня он и пошёл к ней в гости.

Ури возвёл глаза к небу, но уже не произнёс ни слова.

Фидо сказал:

– Если пообещал, тогда конечно. Надо исполнять.

– Но сегодня там была не только маленькая Ника, но и её мама. Впрочем, оказалось, что это совсем не помешало им общаться. И я кажется понимаю – почему…

– Почему? – эхом спросил Фидо.

– Потому что она какая-то не такая, как остальные люди. Я имею в виду – взрослые…

Фидо продолжал вопросительно смотреть на подругу: ему явно было интересно всё, что касалось людей, живущих на ближайшем хуторе. А Ури изо всех сил делал вид, что ему это нисколечко не интересно. Так что Фьор адресовалась в основном к Фидо, не обращая внимания на брата.

– Она, например, тоже танцует, когда никто не видит… совсем как я.

– Танцует?

– Ну да. На рассвете, под яблоней. Я несколько раз её видела, ещё в те времена, когда вокруг ходила и за домом следила. И когда Филип меня в ловушку поймал, она всё головой качала и говорила, что лучше бы он этого не делал.

Фидо задумался.

– Да, интересные они, люди, – произнёс он наконец.

– А вон Перфидо идёт! – воскликнул вдруг Ури, который рад был переключить разговор на другое. Так что его бывший приятель появился сейчас очень кстати.

Действительно, в отдалении показался молодой лис, неспешно трусивший вроде бы и не к ним, а так, по каким-то своим делам.

– Привет, Перфидо! – заорал Ури и замахал лапами, привлекая его внимание.

Тот чуть изменил траекторию движения, и через минуту оказался рядом с неразлучной троицей.

– Привет, – небрежно бросил он, кидая исподволь взгляды на каждого из лисят: зачем позвали.

– Мы тут про людей разговаривали, – сразу заявил Ури, – но я думаю, это не лучшая тема… – Он явно надеялся, что Перфидо проявит с ним солидарность и выскажется в том плане, что не стоит о них и вспоминать в дальнейшем.

И конечно же, бывший его приятель был полностью с ним согласен.

– Люди!.. – фыркнул он. – Чем дальше от них, тем лучше! И говорить не о чем.

Ури торжествующе посмотрел на своих друзей – вот, мол, не я один так думаю. Попробуйте-ка возразить…

Но Фьор и Фидо не собирались спорить и вообще продолжать этот разговор.

– Спасибо, что пытался меня вызволить, – сказала Фьор. – Я тебе очень-очень благодарна! Правда. Ты очень смелый лис!

Тут Перфидо совсем растерялся. Дело в том, что он совсем не привык к тому, что кто-то его хвалит. Да ещё и за благородные поступки! Он же никогда не был «паинькой», и презирал подобных индивидуумов ото всей своей лисьей души! И вот – на тебе! Сам как-то незаметно таким сделался. Это что ж такое делается на свете, а, братцы?! Перфидо беспокойно вскочил и пробормотав, что вспомнил о каком-то срочном деле, рысцой ретировался с поляны.

– Опять «срочные дела»… Ничего другого не придумал! Никак стареет наш приятель, – со смешком заметил Ури, глядя ему вслед. – Ещё немного, и совсем растеряет свой коварно-боевой настрой. Превратится в «благородного лиса» и сам себя в водном зеркале не узнает.

– Не иронизируй, – серьёзно возразила ему сестра. – Я действительно благодарна Перфидо. Только, наверное, не стоило благодарить его при всех, чтоб не смущать… – И добавила со вздохом: – Ладно, вечером поймаю на озере лягушку и отнесу ему – надо же как-то отблагодарить…

Так она и поступила: разыскав уже в сумерках былого «неисправимого хулигана», вручила ему подарок и ещё раз сказала «спасибо». Перфидо пожал плечами, забрал лягушку и хотел было уже отправится восвояси, но некая мысль удержала его.

– А что вы про людей-то говорили? – поинтересовался он. – Мне показалось, Ури был какой-то взъерошенный, не в своей тарелке вроде.

– Ничего особенного, – ответила Фьор. – Просто мы делились секретами. И у Фидо был, и у меня теперь есть опыт общения с людьми, а у Ури – нет. Вот он и нервничает.

– Я так и думал, – многозначительно кивнул Перфидо. – У этого малого, сказал я себе, есть кой-какой опыт. Хоть и пришлый, а голова у него иногда работает.

Поняв, что высказывание относится к Фидо, лисичка тихо сказала:

– К сожалению, опыт грустный. У него убили всю семью.

– Понятное дело. Такое часто бывает. – Перфидо мрачно поскрёб за ухом. – А у меня, что ль, по- другому? Мать пропала, когда я совсем мальцом был – тоже, наверное, люди убили. А отцу я ни на кой не сдался – он сам ушёл, вскоре после того.

Фьор с сожалением взглянула на былого врага. Вот, оказывается, как. Тому тоже не сладко жилось. А она и не предполагала…

– Знаешь, Перфидо, – задушевно сказала она, – у нас у всех есть что-то, о чём мы не говорим, и у других поэтому может складываться неправильное впечатление о нас… о том, какие мы. Вот и я… считала тебя хуже, чем ты есть на самом деле. Ты прости меня, ладно?

– Да чего уж, – смущённо пробормотал Перфидо, – я и в самом деле… люблю поразвлечься, то есть, похулиганить. Ты ещё не всё знаешь…

– И знать не хочу, – решительно отозвалась Фьор. – Что было, то прошло. Одного никак в толк не возьму: за что ты на Веню так взъелся?

Перфидо подумал-подумал и признался:

– Зависть заела. Он вон совсем мелкий, а так у него всё выходит, и любят его все… и даже напрягаться ему не надо. И на тебя потому же злился. Раньше, когда-то… А я, и когда маленьким был, ничего кроме тычков и ругани не припомню. Вот почему так: одним – всё, и за так, а другим – ничего, сколько ни старайся!

– А ты старался?

– Ну… честно говоря, не очень, – неожиданно согласился Перфидо. – Я подумал – чего и пытаться-то, всё равно как оно есть – ничего не изменить.

– А вот и нет! Посмотри на Фидо! Тоже один остался, когда родителей убили. И между прочим, он совсем небольшим был. Выживал, как умел… Из дальней дали к нам пришёл, потому что из родных мест пришлось уйти. И голодал здесь зимой, чуть не до смерти… Так разве он стал злым? Совсем наоборот! Скорее, он рано повзрослел… Я бы даже сказала – помудрел.

– Ну-у… Фидо – это совсем другой случай, – возразил лис. – И потом, у него есть вы с Ури…

Но Фьор не согласилась:

– Никакой он не «другой случай!» Да и нас бы с ним не было, если б он поступал… как ты… раньше.

Воцарилось молчание. Перфидо явно чувствовал себя неловко и думал, как бы повежливее удалиться. «Ну и дела! – сказал он себе. – И уйти-то по простому теперь не получается. С этой вежливостью – только начни!..»

Вдруг Фьор улыбнулась.

– Я кое-что вспомнила. Наверное, я могу тебе помочь…

– Помочь? Но я вроде ни о чём не просил, – насторожился Перфидо.

– Да с завистью этой… Видишь ли, зависть – это такая штука, ужасно неудобная и громоздкая, которая занимает в голове слишком много места. И всё растёт и растёт, так что другим хорошим и полезным вещам – радости например, счастью, или удаче – там уже не поместиться. Потому что радость и удача – очень лёгкие, а зависть – тяжёлая, и их всегда вытесняет.

– Да ну! – опешил Перфидо. – Ты уверена?..

Фьор кивнула с очень важным и торжественным видом.

– Абсолютно.

– И что же с этим делать?

– Её надо выманить и прогнать. А можно вытряхнуть и утопить.

Перфидо забеспокоился.

– А это не больно?

– Ни чуточки. Разве только если ты очень привязан к своей зависти, или тебе её жалко.

– Да какой там – жалко! – воскликнул лис. – Надоела, хуже некуда. Просто житья от неё нету!

– Тогда слушай… Ой! – Фьор перебила сама себя и испытующе взглянула на Префидо. – Ты вот прямо сейчас завидуешь кому-нибудь?

– Нет, вроде… – растерялся тот.

– «Вроде» или точно?

– Нет. Не завидую. Никому, – уже увереннее сказал рыжий «хулиган».

– Значит, зависть сейчас спит и ничего не слышит, – удовлетворённо заметила лисичка, – и я тебя научу, как от неё избавиться. – Она на минутку задумалась, что-то вспоминая. – Пожалуй, подойдёт вот этот приём. Надо выбрать ясный день – такой, чтобы солнце без туч, и стояло уже довольно высоко. Начинаешь вспомнить все те разы, когда ты кому-то завидовал, чтобы зависть проснулась и надулась…

– А если не удастся – все? – испугался Перфидо. – Их столько было, этих самых разов, ой-ёй-ой…

– Не важно, – махнула хвостом Фьор, стараясь не сбиться с главного. – Сколько вспомнишь, столько и ладно. Но чем больше, тем лучше. Так вот… Пока вспоминаешь, иди на берег озера – туда, где ручей впадает и скала рядом, а прямо под ней – глубокая вода. Идёшь и аккуратненько доносишь туда свою зависть – только не расплескай! Для этого ни с кем не разговаривай по дороге. Как придёшь на место, встань над обрывом и произнеси:

«Зависть, Зависть, в глубине

Солнца Луч лежит на дне,

Он пока ещё – ничей…

Подберёт его Ручей,

Будет Луч в Ручье сиять,

А тебе-то – не достать!»

Тут нужно очень-очень сильно отряхнуться – так, чтобы в голове загудело, и зависть прыгнула прямо в воду, за солнечным лучом. Она же знаешь какая глупая и жадная – не может терпеть, чтоб у кого-то было, а у неё – нет. Обязательно нырнёт в озеро! А назад ей никак не всплыть – я тебе уже говорила – она тяжёлая. И вот ещё один важный момент: как очистится голова, и станет лёгкой, смотри на солнце и улыбайся, чтоб радость в голове поселилась. И после нельзя уже вспоминать – кому и почему завидовал, никогда! Чтобы новая зависть не народилась и опять радость не вытеснила… Уф! Кажется, ничего не пропустила…

Выдав всё это на одном дыхании, Фьор посмотрела на Перфидо. Лис слушал внимательно, но всё же во взгляде его сквозило некоторое сомнение.

– Думаешь, так получится? И что, жизнь лучше станет? – спросил он, почесав задней лапой холку.

– Непременно, – уверенно подтвердила лисичка. – Разве было такое, чтобы я тебе плохие советы давала? Ну-ка, вспомни!

– Не было, – согласился Перфидо. – Ладно, пошёл я… зависть свою топить. – Он решительно поднялся.

Фьор отрицательно покачала головой.

– Нет, сегодня уже поздно. Солнце же нужно… Забыл?

– Ага, забыл. – Перфидо снова сел.

– Думаю, завтра будет в самый раз. А если забудешь что, спрашивай – я напомню.

– Ага, – опять сказал Перфидо и почесал подмышку.

Критически оглядев собеседника, лиска поинтересовалась:

– А блох ты давно гнал? Их утопить, кстати, ещё легче, чем зависть.

– Как это – утопить?! – вытаращил глаза тот. – Это вместе со мной, что ли? Шутишь?

– Вовсе нет, – улыбнулась Фьор. – Просто надо искупаться хитрым способом: заходишь в воду не прямо, а с хвоста, и не быстро, а постепенно. Все блохи бегут туда, где ещё сухо. Так и погружаешься, пока не останется над водой один нос… со всеми блохами. И тогда их можно либо слизнуть, либо стряхнуть в воду. Это старый трюк.

Перфидо с уважением посмотрел на бурую лисичку.

– Ну ты и голова! И откуда ты все эти хитрости знаешь?!

– Если честно, я многое у людей подглядела, – призналась Фьор. – У них многому можно научиться… если с умом.

– И блох топить?! – ахнул лис. – Они что, тоже страдают?..

Фьор засмеялась.

– Не-ет, про блох – это меня мама научила. Я про другое говорила, разное…

– А-а, понятно, – усмехнулся Перфидо. – Ладно, пора мне. До завтра, Голова…

Следующим утром Ури и Фидо, собравшиеся побегать вдоль ручья, (чего им уже давно не удавалось сделать из-за всяких волнующих событий) были поражены странным зрелищем: на берегу озера, на скале возле устья стоял совершенно мокрый лис, что-то бормотал себе под нос, трясся и мотал головой так, что лисята опасались, как бы она у него не оторвалась и не покатилась прямо в воду.

– Да это же Перфидо! – сказал вдруг Ури. – Что это с ним? Похоже, взбесился… Ну и дела-а!

Фидо, внимательно рассматривавший странные манипуляции мокрого лиса, возразил:

– Он не похож на бешеного. Кажется, что он исполняет какой-то ритуал.

– Перфидо?.. Ритуал? Не смеши мышей! Давай-ка отойдём подальше – мало ли что…

Но словно в подтверждение слов Фидо, «бешеный» перестал трястись, расправил плечи и открыл глаза, а потом широко улыбнулся солнцу.

– Наверное, я обознался, – пробормотал Ури. – Это не Перфидо. Это какой-то неизвестный лис к нам забрёл.

– Привет! – раздался сзади знакомый голос, и лисята разом обернулись.

– Фьор, ты лучше бы пока домой вернулась, – забеспокоился Ури. – Тут что-то непонятное происходит, так что…

– Это ты про Перфидо? – мельком взглянув на «бешеного», спросила сестра. – Ничего странного. Он исправляется.

– Что?! – не поверил своим ушам Ури. – Что, ты говоришь, он делает?

– Исправляется. Мы с ним вчера поговорили, и он…

– Фидо, ты слышал?! Мне этого не пережить! Моя сестра укрощает драконов! – Ури театрально упал на землю. – Стоит ей с ним «поговорить», и вот… глядите на результат! – он повёл лапой в сторону Перфидо, так и застывшего на прибрежной скале с улыбкой на морде.

– Не дури, – сердито сказала Фьор. – Ты опять не даёшь мне ничего объяснить! Когда ты научишься слушать?

Перфидо тем временем спрыгнул с камня, на бегу помахал лисятам и умчался куда-то, задрав хвост. Ури проводил его взглядом и повернулся к сестре:

– Я весь – внимание, – заявил он и чинно уселся, обернув себя хвостом.

Рядом с ним сел Фидо и ободряюще улыбнулся Фьор. И та рассказала своим друзьям обо всём: как она разговаривала с Перфидо и как он решил что-то поменять в своей жизни.

– Уж не знаю, что из этого выйдет, но он правда этого хотел, – так закончила лисичка свой рассказ.

Ури и Фидо слушали молча и очень сосредоточенно. Потом Ури вздохнул и встал, задумчиво глядя на скалу, которую освободил бывший «завистник» Перфидо.

– Ты куда? – спросила Фьор.

– Пожалуй, мне тоже надо…

– Что?

– Зависть утопить.

– Какую-такую зависть? – изумилась сестра.

Вид у брата был несколько смущённый. Но он прямо взглянул в глаза своим друзьям.

– Коли есть такой ритуал, надо пользоваться. Раз уж даже Перфидо… Я ведь тоже завидовал, и очень сильно… тебе, сестрёнка.

– Мне? – изумилась Фьор. – Но почему?

– Когда ты появилась на свет, и мама так вокруг тебя прыгала… Мне всё казалось, что родители тебя больше любят, – признался Ури. – Ревновал я. Потому и вредничал. Не помнишь?

Сестра смотрела на брата, и глаза её начинали наполняться слезами.

– Ой, Ури, мне так жалко… – прошептала она.

Но тот улыбнулся и сказал:

– Не плачь, сестрёнка, это всё в далёком прошлом! Ты же видишь, я уже всё понял, и мы с тобой лучшие друзья. Ведь так?

Фьор вытерла слёзы и улыбнулась в ответ.

– И я так этому рада!..

– Я и тебе позавидовал, – обернулся Ури к молчаливо сидящему другу. – Когда ты стал про родителей рассказывать… как они с тобой возились и везде с собой брали. Подумал – в нашей семье такого никогда не было. Взрослые – это взрослые. Ан – не успел толком позавидовать, как тут же выяснилось, что скоро у тебя совсем никого не осталось. Мне сразу так стыдно стало… Честное лисье слово.

Фидо подошёл и слегка толкнул Ури в плечо, как он делал всегда от избытка чувств. Глаза его смеялись. И он сказал тихонько:

– Это всё не страшно. Как же я счастлив, что ты мой друг… Честное лисье слово.