Безобидное соглашение

– Не морочьте мне голову, юноша. Если бы ты хотел развлечься, то закружил бы с какой-нибудь из девиц Шиптон – старшая, если не ошибаюсь, оказывала тебе недвусмысленные знаки внимания. Но ты станцевал с самой скандальной особой в этой комнате. Я бы подумала, что ты влюбился, если бы вы не были знакомы всего пару часов.

– Не верите в любовь с первого взгляда?

– Так же, как и в зубную фею, – герцогиня пренебрежительно отмахнулась. – Не пытайся заговорить меня. Я знаю тебя с младых лет, и даже в пятнадцать ты был весьма рассудительным мальчиком. Ни за что не поверю, что какая-то женщина, даже весьма экстраординарная, смогла очаровать тебя в столь короткие сроки. А потому выкладывай.

– Что выкладывать?

Он поторопился с вопросом и сам это понял. Слова прозвучали неискренне, голос – неестественно. Герцогиня вскинула бровь, молчаливо интересуясь: «Ты же не думаешь, что я поверю в настолько плохую игру?»

Пришлось признать поражение.

– А если я скажу, что это не моя тайна?

Бровь герцогини приподнялась еще на миллиметр.

– А если ограничусь фразой о том, что мы с мисс Харрингтон заключили безобидное взаимовыгодное соглашение? Которое подразумевает некоторые… – Уильям несколько раз щелкнул пальцами, подбирая слова, – …проявления внимания с моей и с ее стороны?

– Вы договорились притвориться влюбленными.

«Чертова проницательная старуха!» – редкое оскорбление в его голове звучало со столь искренним восхищением.

– Не нужно так удивляться: вы далеко не первые. Я лично знала несколько пар, прибегавших к таким уловкам. Что не удивительно: подобного рода сюжеты весьма популярны в литературе определенного толка.

– Мне это известно. – Уильям вздохнул. – Мисс Харрингтон почерпнула свою идею именно оттуда.

– Вот как? Не ожидала, что она интересуется романтическими историями. – Герцогиня задумчиво покачала головой. – А ты не спрашивал, чем закончилась книга, в которой она это вычитала?

К своему сожалению, спрашивал.

– Свадьбой. Но прежде, чем вы начнете тренироваться в остроумии, позвольте уверить вас: нам с мисс Харрингтон подобный исход не грозит.

Уильям не испытывал к своей фальшивой невесте пылких чувств – герцогиня Сазерленд была права, они не возникают так скоро. Однако мисс Харрингтон вызывала у него почтение: верностью себе и своим интересам, потрясающей честностью и смелостью признавать собственные ошибки. Поэтому, пускай Уильям в минуту слабости и подумал о том, чтобы предать их соглашение, в действительности он подобного не сделал. Вместо этого утром следующего дня он появился на пороге особняка, который лорд Пембрук арендовал в столице, одетый с иголочки и готовый вынести общение и с дядей, и с матушкой, и с любым другим родственником своей мнимой возлюбленной.

Однако этого не случилось ни в первый визит, ни в десяток последующих. Как оказалось, вдовствующая баронесса Пембрук редко покидала свои покои на втором этаже – ей вечно нездоровилось, о чем мисс Харрингтон вновь и вновь сообщала устало и с сожалением. Не сразу, но Уильям выяснил, что ее мать стала отшельницей, овдовев: она прекратила посещать приемы, даже не сопровождала дочь, отдав ту в ведение компаньонки, мисс Джинджер О’Донахью. Именно она присматривала за мисс Харрингтон, не позволяя вдруг заинтересовавшимся ею аристократам заступить за черту дозволенного.

Да, план Уильяма и мисс Харрингтон возымел плоды: в доме Пембруков появились мужчины. Некоторые из них вели себя так, словно пришли посмотреть на диковинку, другие казались серьезными – виконт, с которым мисс Харрингтон танцевала на балу у герцогини, являлся ежедневно в течение двух недель, каждый раз принося новый букет, а однажды даже подарил пособие по уходу за драконами. Именно его Уильям рассматривал как наиболее вероятного кандидата на руку и сердце мисс Харрингтон и именно его порою ставил на место – исключительно ради поддержания легенды о своих пылких чувствах.

Так и выходило, что каждый визит его разворачивался по одному сценарию. Поздним утром Уильям подходил к поместью, стучал изящным молоточком в дверь и мысленно считал до трех, прежде чем строгий дворецкий открывал ему дверь. Снова и снова тот, точно не узнавая Уильяма, задавал одинаковый вопрос.

– Доброго утра, сэр! Чем могу вам помочь?

– Я пришел к мисс Энн Харрингтон, – сдержанно отвечал Уильям.

Дворецкий удалялся, чтобы справиться у мисс, желает ли она видеть графа Кренберри, а вскоре возвращался вместе с нею. Точнее, так было до вполне конкретного утра в середине января. В тот день дворецкий вышел из гостиной один, без сопровождения.

– Прошу следовать за мной, граф.

Уильям нахмурился: смена порядка не сулила ничего доброго.

Однако когда дверь перед ним открылась, Уильям не заметил каких-либо значимых перемен. По обыкновению, он был не единственным гостем: мисс Харрингтон окружали молодые и не очень люди. Двое сидели рядом, рассказывая какие-то увлекательные истории, остальным же пришлось довольствоваться ролью наблюдателей – среди них Уильям с удивлением заметил Монтегю, с которым свел знакомство в игровой зале у герцогини Сазерленд. Тот обернулся на вежливое покашливание дворецкого и чуть отступил в сторону – этого оказалось достаточно, чтобы понять причину необычного поведения слуги.

Монтегю и двое других скрашивали досуг рано поседевшей, но не утратившей прежней красоты женщины, занявшей кресло в дальней части комнаты. Очевидно, то была баронесса Пембрук, впервые за полмесяца соизволившая покинуть свою опочивальню и поприветствовать потенциальных женихов дочери.

– Уильям Вудвилл, граф Кренберри, – представил дворецкий Уильяма.

– Леди Пембрук, – тот поклонился хозяйке.

С мгновение на лице баронессы сохранялось выражение удивления – похоже, дочь не стала делиться с ней недавними победами, – а затем она расплылась в улыбке.

– Граф Кренберри, какая честь!

– Равно как для меня честь познакомиться с вами, миледи.

Обменявшись ничего не значащими комплиментами, они вместе прошествовали к мисс Харрингтон. Та уже некоторое время довольно открыто наблюдала за взаимным расшаркиванием Уильяма и собственной матери – это было не очень вежливо, но уместно с учетом их истории. Влюбленная девушка должна волноваться о том, как воспримут дома ее возлюбленного.

Хотя тут волноваться не приходилось. Баронесса была настолько в восторге, что ловко оттеснила приснопамятного виконта с дивана, высвобождая место для себя и Уильяма. Оказавшись таким образом между потенциальными женихом и невестой, она завела традиционную для подобных случаев беседу: чуть-чуть о погоде, немного о чае, малость о планах на день, включавших в себя прогулку по Гайд-парку, упоминание о которой было сделано отнюдь не без умысла.

– Погода сегодня для этого и впрямь прекрасная, – с готовностью поддержал Уильям, стараясь не смотреть в сторону окна, за которым все было подернуто морозным туманом. – Хотя я бы предпочел отправиться за город: зимой лондонский воздух не отличается свежестью.

То была правда, хотя и печальная: столичные жители старательно отапливали свои дома, насыщая небо над Лондоном тяжелым дымом.

– Не могу с вами не согласиться. Мы планировали в это время уже быть в нашем загородном имении, однако обстоятельства заставили задержаться – полагаю, до самой весны.

Уильям с мисс Харрингтон переглянулись – оба понимали, о каких обстоятельствах идет речь. Конечно, о замужестве, приближение которого вся семья стремилась ускорить.

– Возможно, вы согласитесь погостить в моем имении? – предложение Уильяма было не совсем уместным из-за того, что они с мисс Харрингтон едва успели познакомиться, но он решил рискнуть. – Не в ближайшие дни, но, возможно, через несколько недель?

– Звучит прекрасно. – Однако в голосе баронессы слышны были нотки сомнений. – Хотя, боюсь, прямо сейчас сложно дать однозначный ответ.

– Безусловно. – Уильям склонил голову, словно бы в извинении. – Я поспешил с вопросом и не имею права ни на чем настаивать. Хотя не могу не заметить, что мисс Харрингтон должно там понравиться: фамильное имение тесно связано с драконьей фермой, ведение которой переходит в моей семье из поколения в поколение. Вы же интересуетесь драконами, мисс Харрингтон?

Он ожидал, что та с готовностью поддержит тему, но мисс Харрингтон неожиданно замялась, отвела взгляд.

– Вижу, вам тоже пришлось поближе познакомиться с этой стороной моей дочери. – Баронесса медленно на нее оглянулась. – Я не раз говорила, что столь бурное увлечение драконами не подобает леди ее положения – даже учитывая историю ее отца. Особенно учитывая историю ее отца.

Ее можно было понять. Баронесса рано лишилась супруга, причем при весьма трагических обстоятельствах. Новость оказалась столь шокирующей, что дошла даже до Уильяма, хотя в то время он не особо интересовался драконьим спортом. Стоило вспомнить о случившемся, и в памяти всплыли газеты, сравнивавшие предыдущего лорда Пембрука с Икаром, слишком близко подлетевшим к солнцу. Писали, что отчасти его смерть стала следствием беспечности – лорд поднялся в небо без страховки и свалился с дракона, когда на него налетел другой, более агрессивный и молодой зверь. При падении с той высоты, на которой летают верховые, выжить он просто не мог.

До сих пор Уильям не задумывался об этом, но сейчас осознал, насколько странным на фоне произошедшего выглядел интерес к драконам со стороны мисс Харрингтон. Она как будто должна была возненавидеть гигантских ящериц, одна из которых погубила ее отца. А вместо этого смело взмывала в небо, причем на том же самом драконе.

Баронесса, как и сам Уильям, похоже, не могла принять этого. К тому же, будучи матерью, наверняка беспокоилась. Уильям мог представить, как ее сердце сжималось каждый раз, когда дочь седлала Бесстрашного. В отличие от дракона, баронесса бесстрашной не была.

– Не думаю, что вам стоит об этом волноваться, – попытался утешить ее Уильям. – Ваша дочь летает так, словно родилась в седле. Я не видел ее на летном поле, но слышал, как о том говорили знающие люди.

– Точно! – Монтегю, до того занятый поглощением закусок, словно очнулся. – Я наблюдал как-то раз, и, мисс Харрингтон, вы были потрясающи.

Если он рассчитывал, что она благосклонно улыбнется, то просчитался. Мисс Харрингтон выглядела донельзя напряженной, и вскоре Уильям понял почему. Он тоже ошибся, неправильно понял баронессу: узнав, как прекрасно ее дочь управляется с драконами, та испытала не облегчение, а ужас.

– Вы наблюдали? – переспросила она, медленно поворачиваясь к Монтегю.

Он что-то ответил, но Уильям уже не слушал. Он смотрел на мисс Харрингтон, на лице которой отразилось страдание. В отличие от гостей, она знала, что сейчас произойдет.

– Вы видели, как моя дочь участвует в гонках?

Надо отдать должное: баронесса прекрасно держалась. Но ее реакция вкупе с поведением мисс Харрингтон подсказали Уильяму – до этого разговора баронесса понятия не имела, как далеко простирается увлечение ее дочери. И Уильям отчасти был повинен в том, что тайна раскрылась.

– Что-то мне нехорошо. – Баронесса тяжело задышала, медленно обмахнулась веером. – Прошу меня простить, я бы предпочла удалиться.

– Да-да, конечно, – засуетился вокруг Монтегю. – Позвольте позвать кого-нибудь, чтобы вас проводили…

– Я страдаю от мигрени, а не от беспомощности. – Отголосок раздражения пробрался в слова баронессы. – Однако благодарю вас за столь заботливое предложение. Аннабет…

Уильям не понимал, к кому она обращается, пока мисс Харрингтон не поднялась. Ну конечно, дочь аристократического семейства не могли назвать Энн, это было бы слишком просто.

– Прошу простить, господа, – проговорила она. – Боюсь, на этом нашу с вами приятную встречу стоит считать завершенной: баронессе нездоровится, и я, как любящая дочь, обязана за ней поухаживать…

– Нет-нет-нет! – та вдруг встрепенулась. – Пусть граф Кренберри останется. Не хочу, чтобы ты откладывала из-за меня свои планы – прогулку по Гайд-парку, помнишь? Думаю, граф будет не против составить компанию…

– Как я и говорил, погода для этого превосходно подходит, – согласился он, лишь бы смягчить баронессу.

– Вот и прекрасно. Лорд Монтегю…

Потребовалось не так много времени, чтобы гостиная опустела. Визитеры, не в силах противиться воле баронессы, отправились восвояси. Мисс Харрингтон пошла проводить мать наверх – и, вероятно, выслушать немало нелестных слов. Уильям же пусть ненадолго, но остался наедине со своими мыслями. Тягостными мыслями, если быть честным.

Нет, он не ошибся – он откровенно сглупил. Уильяму следовало вовремя вспомнить о том, каким тоном обсуждали гоночные таланты мисс Харрингтон в игровой зале, как она сама рассказывала об отношении к ее увлечению со стороны лондонского общества. Черт, да достаточно было подумать о положении, в которое семья поставила ее своими требованиями остепениться!..

Уильям, застонав, спрятал лицо в ладонях.

– Не стоит так себя винить.

Естественно, мисс Харрингтон решила вернуться именно сейчас.

На этот раз ее сопровождала мисс О’Донахью. Рыжеволосая веснушчатая ирландка с курносым носом выглядела как мегера, готовая в любой момент разразиться проклятиями, но на деле внешность вовсе не соответствовала ее характеру. Она была тихой, сдержанной и строгой – полной противоположностью своей подопечной.

– Джинджер, не прикажешь ли подать свежего чаю? – та как раз оглянулась. – И закуски. Думаю, сэндвичи и немного фруктов скрасят нашу беседу.

Мисс О’Донахью замялась – от компаньонки не укрылось, сколь явно ее пытались выпроводить. Заметив это, мисс Харрингтон тяжело вздохнула.

– Обещаю, за пару минут, что мы с графом проведем наедине, ничего страшного не произойдет.

Пускай лицо мисс О’Донахью и накрыло тенью сомнений, возражать она не решилась. Наоборот – подхватила юбки и стремительно скрылась за дверью, явно надеясь так же быстро вернуться. Мисс Харрингтон повернулась к Уильяму.

– Итак?

Уверенный, что она потребует извинений, Уильям скорбно склонил голову.

– Боюсь, я виноват перед вами. Отчего-то я думал, что семья знает о вашем увлечении все, и ответ вашей матери… – Нет, больше похоже на оправдание. На мгновение он умолк, облизнул губы. – Я идиот. Я выставил вас в дурном свете перед матерью и, вероятно, перед потенциальными женихами и готов сделать все, чтобы это исправить.

Примечания