Безобидное соглашение

– Смотря о какой услуге идет речь, мисс Шиптон.

– О танце, милорд. Несколько строк в моей бальной книжке остаются прискорбно пусты, и это, признаться, меня беспокоит. Возможно, вы могли бы заполнить одну своим именем?..

Уильям улыбнулся. Мисс Эвелине нельзя было отказать в умении вести светскую беседу и обводить вокруг изящного пальчика джентльменов, не желающих обременять себя излишними узами. Постановка вопроса практически лишала выбора, выставляя ее едва ли не дамой в беде.

К несчастью, Уильям поднаторел в не менее искусных отказах.

– Прийти вам на помощь было бы для меня честью. – Он медленно склонился перед мисс. – Но, боюсь, это означает нарушить данное обещание, что для джентльмена, как вы понимаете, неприемлемо.

– Не будете ли вы так добры поделиться с нами этим обещанием?

– Боюсь, речь идет о деликатном деле, касающемся моего близкого друга. Думаю, вы поймете мое желание не вдаваться в подробности. Прошу меня простить.

Уже за спиной он услышал девичье хихиканье. Похоже, неудача в попытке очаровать графа сделала мисс Эвелину объектом насмешек со стороны сестер. Уильям мог лишь понадеяться, что их подколки были недостаточно жестоки, чтобы по-настоящему огорчить девушку. Возвращаться он не собирался.

– Так-так-так. – Стоило Уильяму переступить порог игральной залы, как на него поднялось несколько взоров. Один из их обладателей, видимо, взявший на себя роль распорядителя, тут же зацокал языком. – Позвольте мне догадаться, кто решил почтить вниманием наше маленькое сборище.

Людей и впрямь было немного, причем столы были заняты преимущественно мужчинами: не один Уильям решил спрятаться от перспективы женитьбы за веером карт.

– Вы молоды, богаты, хороши собой… – рассуждал главный картежник. – Для маркиза Шиптона, пожалуй, даже слишком молоды. Для графа Степлтона слишком широки в плечах – он у нас весьма тщедушный господин, что вполне логично, ведь он лишь пару месяцев как выпустился из Оксфорда. Тогда, возможно…

Уильям вздохнул. Ему не нравилось быть в центре столь пристального внимания – не то актер в театре, не то племенной бык на ярмарке. Не дожидаясь, пока незнакомец озвучит более-менее уверенную догадку, он потянулся к завязкам на затылке и стянул полумаску.

– Кренберри! – Мужчина щелкнул пальцами. – Это был мой следующий вариант!

– Позвольте в этом усомниться, лорд?..

Вместо ответа тот также поднял руки к маске. Губы Уильяма растянулись в широкой улыбке:

– Барнаби! Мне следовало догадаться: кто еще с одинаковым азартом тянется и к картам, и к загадкам, что не в силах отгадать.

Барнаби, друг Уильяма по колледжу, ничуть не огорчился этому нелестному определению. Второй сын виконта, вечно почитаемый неудачником, отрастил себе толстую шкуру, способную отбить любые нападки, – он обзавелся неиссякаемым чувством юмора.

– Присоединитесь к нам, Кренберри? Мы как раз заходим на очередной круг.

– А зачем, вы думали, я пришел? – Уильям опустился на свободный стул. – Раздавайте, друг мой.

На самом деле, карты были для него скорее способом, чем целью. Во-первых, они действительно позволяли избавиться от дебютанток: те почему-то полагали, что поклонников следует искать за танцем, а не азартной игрой. Во-вторых, ничто не мешало завести в процессе разговор – спросить о делах старого друга, обсудить общих знакомых и, наконец, задать действительно важный вопрос.

– А что же мисс Харрингтон?

– Фурия Харрингтон, ты имеешь в виду? – За соседними столиками послышались понимающие смешки. – С чего ты вдруг ею заинтересовался?

– Мне советовали ее избегать, – пожал плечами Уильям. – Стало любопытно отчего.

– Ох, да всего и не перечислишь. – Барнаби задумчиво потер подбородок.

– С ней просто проблем не оберешься: пытался я как-то пригласить ее на танец!.. – фыркнул кто-то позади него. – Она даже согласилась, а потом бросила меня посреди разговора. Таким идиотом я давно себя не чувствовал!

– Не прибедняйся, Монтегю, – беззлобно подколол его Барнаби. – Идиотом ты себя чувствуешь постоянно.

– Да! – Монтегю не обиделся. – Но не таким.

– В общем, горячая она штучка, эта Харрингтон. – Барнаби вновь повернулся к Уильяму. – Прямолинейная, своенравная, не особо чтит… да вообще хоть кого-то. Ее спасает лишь то, что ее дядя ужасно богат и никто не хочет переходить ему дорогу.

– А еще эти драконы… – поддакнул мужчина слева от Уильяма.

– Драконы? – тот вскинул голову.

– О да, – протянул Барнаби, явно наслаждаясь изумлением приятеля. – Харрингтоны когда-то были известной династией драконьих гонщиков, ее отец в свое время что только не вытворял. Но погиб, не оставив после себя сына. Многие искренне сожалели, что потеряли такой талант и все перспективы на его продолжение…

Здесь он выдержал выразительную паузу, позволяя Уильяму додумать.

– А потом младшенькая Харрингтон возьми да и выстави свою кандидатуру на гонках. Летает, надо отдать должное, так, словно в седле родилась. Задумаешь делать ставки – ставь на нее, наверняка заработаешь. А вот звать на танец не советую: обругает, наступит на ногу и плюнет в лицо, если совсем уж не повезет.

– По своему опыту судишь, Барнаби?

– Нет, по опыту Давенпорта. Когда он еще искал жену, имел неосторожность подойти к Харрингтон. Никто до сих пор не знает, что он ей сказал, но оба завершили сезон досрочно. Он в следующем году женился на дочери какого-то сквайра, вроде как заделав ей ребенка, а она, как ни в чем не бывало, опять вышла в свет. Только кавалеров поубавилось.

– Могу их понять. – Уильям хмыкнул.

Впечатление, которое он составил со слов герцогини и после личной беседы с мисс, примерно совпадали с тем, что теперь говорил Барнаби. Своевольная, языкастая, слишком открыто проявляющая эмоции. Разве что драконов он не ожидал – хотя спроси его, какой питомец подойдет мисс Харрингтон, гигантская крылатая ящерица стала бы далеко не последним вариантом.

– Что ж, выпьем же за то, чтобы такие, как фурия Харрингтон, держались от нас подальше! – посчитав тему исчерпанной, Барнаби поднял стоявший под рукой бокал, и многие с готовностью поддержали его тост.

Точнее, поддерживали – до тех пор, пока не изменились в лице, глядя на дверной проем за спиной Уильяма. Оглядываясь через плечо, он уже догадывался, кого там увидит.

– Я ожидала, что не встречу здесь никого, кроме глупцов, бессмысленно растрачивающих жизнь и деньги на карточные игры, но готова признать, что ошибалась. – В повисшей тишине голос мисс Харрингтон казался оглушительным. – Вы, лорд Барнаби, дали мне только что невероятно ценный совет.

Она подняла руку с бокалом шампанского повыше.

– За то, чтобы я держалась от вас подальше – для собственного же блага!

И, опустошив бокал залпом, мисс Харрингтон стремительно их покинула.

– Вот же черт… – выдохнул Барнаби.

Уильям встал первым.

– Я догоню и извинюсь от нашего имени.

Никто не остановил его и не вызвался составить компанию.

Отыскать мисс Харрингтон в толпе не составило труда: темное платье выделяло ее даже на фоне ярко одетых дам. Уильям было устремился за ней, но не успел сделать и шага, как путь ему преградили – а потом снова и снова.

Мужчины здоровались с Уильямом, требуя ответной вежливости. Женщины, обмахиваясь веерами у самой груди, старались завести беседу и намекнуть, что их последний танец еще не забронирован. Сам он поначалу недоумевал, с чего это все так к нему потянулись, а разобравшись, мысленно выругался: надо же было позабыть маску в игровой зале!

Край багрового платья меж тем исчез за дверью на террасу. Уильям нервно переступил с ноги на ногу, борясь с порывом отмахнуться от очередного навязчивого виконта. Тот как раз спросил, как Уильяма угораздило потерять маску.

– В пылу карточного сражения, – почти отмахнулся он.

– В игровой зале? – переспросил виконт заинтересованно. – Пожалуй, и мне стоит ее посетить, коли там разворачивается такая увлекательная игра.

– Рекомендую поторопиться: когда я ушел, им как раз не хватало одного человека, – посоветовал Уильям, одновременно исполняя долг вежливости и отделываясь от аристократа.

Наконец-то раскланявшись, он ускорил шаг и состроил самое недоброжелательное лицо из всех возможных. Это не уберегло его от еще пары бесполезных расшаркиваний, но спасло от долгих бесед: слыша, как Уильям неохотно отвечает на их очаровательный флирт, иные девушки терялись и капитулировали. Он же старался запомнить их имена, чтобы при случае извиниться за свое возмутительное поведение. Но позже, ведь он уже добрался до двери.

Уильям распахнул ее настежь, вырываясь на улицу, и тут же раскаялся в этом – в лицо ударил порыв ледяного ветра. Невольно он сделал шаг назад, к теплу и свету, но сдержался и лишь прикрыл за собой дверь: не хотелось, чтобы на террасу проследовал кто-то еще.

Оставшись в одиночестве и тишине, он огляделся. Мисс Харрингтон нигде не было видно, что немудрено: она вряд ли могла все это время спокойно простоять на холоде в своем легком платье. При этом в зал она не возвращалась, а значит…

Уильям опустил взгляд и улыбнулся. С начала бала успел высыпать, но не растаять снег, и теперь по нему прочь от главного дома тянулась цепочка явно женских следов. Она вела в оранжерею – темное, кажущееся неприветливым здание со стеклянными стенами. Однако Уильям помнил его другим: теплым, полным сладких запахов и не менее сладких плодов, которые он тайком от слуг срывал в детстве. Прекрасное укрытие.

Было даже жаль нарушать уединение мисс Харрингтон в таком месте. Но Уильям остро чувствовал потребность извиниться: ему не хотелось, чтобы она причислила его к «глупцам, бессмысленно растрачивающим жизнь и деньги». Почему мнение малознакомой женщины с подпорченной репутацией так его волновало, Уильям предпочитал не думать.

– Мисс Харрингтон? – окликнул он, переступая порог оранжереи.

Ее силуэт едва угадывался в темноте. Мисс Харрингтон стояла спиной ко входу под абрикосовым деревом и обнимала себя за плечи. Уильям не удивился бы, заметив на ее щеках дорожки от слез, но, когда мисс Харрингтон обернулась, лицо ее было сухим, а взгляд – спокойным.

– Зачем вы пришли, граф Кренберри? – устало поинтересовалась она.

– Я хотел извиниться.

– За что? – Мисс Харрингтон дернула плечом. – Вы ничего не говорили.

Тем не менее ее жесты указывали на обратное. Как ни пыталась мисс Харрингтон это скрыть, но Уильям почти физически ощущал источаемую ею обиду. Он аккуратно притворил за собой дверь и шагнул дальше, во мрак и тишину, нарушаемую теперь лишь его голосом.

– Я слушал и не останавливал. К тому же это я спровоцировал разговор: мне хотелось узнать вас получше. Мнение женщины я уже слышал, поэтому обратился к мужчинам.

– Что ж, теперь вы знаете, что обо мне думают.

– Мне жаль, что вы стали свидетельницей этой беседы. Пускай вы и говорите, что вам нечего бояться или скрывать, но, очевидно, эти слова вас задели.

– Меня задели не слова, а то, что они означают.

Он нахмурился, не понимая.

– Видите ли… – Мисс Харрингтон умолкла на полуслове.

Глаза Уильяма привыкли к темноте достаточно, чтобы разглядеть черты ее лица. Они выражали сомнение, внутренний спор: словно часть ее хотела продолжить, поделиться своими тревогами, а другая – настойчиво отговаривала.

– Я пойму, если вы не захотите рассказывать. Но хочу, чтобы вы знали: если решите вверить мне свои тайны, они не выйдут за пределы этих стен.

Мисс Харрингтон хмыкнула.

– Разве не странно будет делиться секретами с вами, человеком, которого я знаю… сколько, пару часов?

– Соглашусь, звучит в высшей степени неразумно. – Уильям позволил себе осторожную улыбку. – Но, насколько я понял за эти пару часов, разумность – не ваш конек.

Услышать ее смех оказалось неожиданно приятно. Особенно в оранжерее, потаенные уголки которой словно хранили отголоски его собственного детского хохота.

– Как, однако, хорошо вы меня узнали, – покачала головою мисс Харрингтон. – Что ж, раз вы настаиваете, открою вам тайну: мне нужно как можно скорее выйти замуж.

Это было совсем не то, что Уильям ожидал. Признаться, он вообще не догадывался, какие секреты могут быть у столь открытой и прямолинейной женщины. Но если бы его попросили предположить, желание обзавестись супругом Уильям бы точно не упомянул – он попросту не мог представить мисс Харрингтон в свадебном платье.

– Да, у меня самой было бы точно такое же выражение лица, скажи мне кто-нибудь, что я захочу замуж. Формально я и не хочу – но мне это нужно.

– Вы по-прежнему говорите загадками, – оправившись от первого изумления, заметил Уильям.

– Потому что мне не хочется признавать, что родная мать сговорилась с моим дядей и вместе они выставили мне условие: или меня будет содержать муж, или никто другой. Хотя, конечно, я немного преувеличиваю – минимального пособия меня не лишат, но его точно не хватит на ту жизнь, которую я привыкла вести.

Выпалив все это на одном дыхании, мисс Харрингтон умолкла. Уильям тоже не спешил открывать рот: интуиция подсказывала, что слова следует подбирать осторожно, с умом. Не стоило говорить, что без пары красивых платьев она не обеднеет – тем более что в случае с мисс Харрингтон беда вряд ли крылась в нарядах или сладостях.

– Я, наверное, выгляжу сейчас капризным ребенком, – неожиданно снова заговорила она.

На этот раз мисс Харрингтон не смотрела на Уильяма: впервые за вечер ее голос опасно дрогнул. Ему тут же захотелось подойти, положить руку ей на плечо, но, конечно, он этого не сделал.

– Все эти деньги… они не так уж мне и нужны, правда. Но в мое содержание входит и уход за Бесстрашным. Если я не выйду замуж, его, наверное, продадут. Может быть, даже в хорошие руки, кому-то из верховых – он прекрасный дракон, в расцвете сил, показывает отличные результаты…

Казалось, она убеждает не Уильяма, а себя, и сама же себе не верит. С каждым словом мисс Харрингтон все отчаяннее мотала головой: такой вариант, со стороны выглядевший неплохим, для нее был неприемлем.

Она прерывисто вздохнула, вновь повернулась к Уильяму: поджатые губы, решительно сведенные брови, снова ни следа слез на щеках.

– Это дракон моего отца, единственное, что меня с ним связывает. Я не могу позволить забрать его у меня, поэтому все эти полгода я старательно хожу на все балы, улыбаюсь, стараюсь быть очаровательной. И знаете что? За все шесть месяцев вы были единственным, кто смог продержаться рядом со мной дольше пары минут. Впору делать вам предложение.

– Увольте. – Уильям вскинул руки в оборонительном жесте.

Мисс Харрингтон улыбнулась скорее нервно, чем искренне.

– Не волнуйтесь, я не всерьез. Простите, что вам пришлось все это выслушивать, – тем более что ваши проблемы прямо противоположны моим.

– То есть? – неожиданная смена темы на мгновение ввела его в ступор.

– Я видела, как вы сбежали от леди Шиптон и ее дочерей. Женщины в поисках супруга должны вызывать у вас головную боль, а не сочувствие.

– И все же вам я сочувствую. Более того, испытываю искреннее желание помочь. – Уильям сам поразился собственной искренности. – Хотите, замолвлю за вас словечко перед друзьями?

– Перед теми, из игровой залы? – Она фыркнула, ясно выражая свое мнение о Барнаби и остальных. – К тому же попытка вступиться за меня может вам навредить. Сами понимаете: общение с фурией Харрингтон…

Ее лицо просветлело. Он узнал выражение: мисс Харрингтон выглядела как всякий человек, в чью голову пришла гениальная идея, в равной степени способная спасти его или уничтожить. И даже понимая это, он спросил:

– О чем вы сейчас подумали?

– Вам не понравится.

– Я в этом практически не сомневаюсь. И все же?

Она бросила в его сторону быстрый взгляд из-под ресниц. Боролась с искушением? Пыталась на глазок определить, готов ли он выслушать ее предложение? Гадала, чем может обернуться затея для них обоих?

И наконец решилась.

– Хорошо. Но не говорите потом, что я вас не предупреждала. – Мисс Харрингтон набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду. – Что, если мы притворимся парой?