Минька Авиатор

Минька Авиатор
De Ron

Эта история про белого медвежонка по имени Минька, который каждый раз перед тем как закрыть, засыпая, глазки, мечтал подняться в воздух как птица. Кто видел, как медведи катаются на велосипедах? Есть такие? Наверняка вас много! Но вряд ли кто поверит, что медведи ещё умеют летать! Есть такой случай, есть! Вы только прочтите, что они с другом тюленёнком придумали. Надо же обязательно увидеть маму большую медведицу!

De Ron

Минька Авиатор

1

Эта не совсем правдивая история произошла на самом деле в городе Беломишинске, на самом верху нашей любимой планеты. На северном полюсе в огромных теремах из снега и льда дружно жили поживали белые медведи. Была у них и своя школа, и детский садик для беленьких пушистых круглых медвежат.

Всё было в этом городе. Были в нём и улицы, и многочисленные здания с ледяными залами для посиделок, где любили собираться взрослые огромные белые медведи, хищники по нужде, добрые по натуре, попить рыбные коктейли и посудачить о том, о сем. Эти самые крупные медведи умели ходить на двух ногах. Они плакали, смеялись, любили и горевали, когда теряли своих близких, радовались появлению на свет новых медведей.

Всё было почти как у людей, но по-своему, по – медвежьему, по – косолапому. Вот и сегодня город Беломишинск готовился к встрече Нового года. Старые и опытные медведи принесли высокую ёлку, попросили у людей, так им хотелось порадовать своих малышей.

Люди появились в этих местах сравнительно недавно, высадившись из животов больших железных гудящих птиц, строили свои некрасивые жилища и вечно ковырялись во льду. Жили они по соседству за огромным разломом, за цепью высоких льдин. В последнее время их стало больше, но они были вроде бы безобидными, к мишкам не лезли, а некоторые даже дружили, особенно с самым старым медведем Потапом. Ему люди и подарили высокую мохнатую зелёную ёлку, так они называли куст, который установили в самом центре Беломишинска.

Медвежата озорничали, кряхтели, играя друг с другом, мешали более взрослым медвежатам украшать ёлку.

Минька, внук деда Потапа, бурчал на этих сорванцов. Он со своими сверстниками цеплял на ветки ёлки льдинки, мёрзлые ягоды, снежинки.

– Малышня, не путайтесь под ногами! Не мешайте! – подрыкивал дед Потап, с улыбкой наблюдавший со стороны. Облокотившись о кривую палку, он был такой старенький, что цветом был не то что белым, а серебристым. Но размером был просто огромным! Чуть согнувшись, щурясь, он глядел на суету молодёжи и радовался.

У Миньки хорошее настроение. Новый год был самым любимым праздником для него. Иногда ему хотелось поиграть с дедушкой, чуть-чуть пошутить, поставить ему подножку и посмотреть, как он скатится со снежной горы. Но нет! Он ведь старенький, может пострадать! Потом будет стыдно! Нельзя так себя вести со старшими. Да и в угол потом дома поставят! Минька поглядывал украдкой на деда, а тот словно читал его мысли, хитро щурился и грозил правым большим когтем.

– А всё же я так люблю деда! И он меня, наверное, тоже! – болтал сам с собой медвежонок.

Вот дедушка Потап дождался, как другие медведи установят ёлку, дети украсят зелёную красавицу. Убедившись, что площадь готова к встрече Нового года, одобрительно кивнул своей мудрой седой головой и направился в сторону дома, захрустев огромными лапами по свежему снежному насту.

Минька проводил любящим взглядом своего пращура, блеснул чёрными угольками глаз вслед сгорбленной спине дедушки, спешащего к бабушке, белой медведице бабе Нюше, так называл он её любя.

– Наверное, она наморозила там всякие вкусняшки! – замечтался Минька. Бабушка всегда суетилась по дому.

– Бабах! – удар снежного комка сбил его с ног. Это совсем маленькие медвежата озорничали, вовлекая его в свою игру. Кубарем они скатились на ледовый каток – очищенный от снега участок , где катались на острых когтях все медвежата.

Миньку любила детвора за его широкую душу и игривый характер. Может, и все медведи были такими, но Минька однозначно был особенным.

– Ну хватит! – смеялся он, пытаясь отбиться от детворы, стараясь уклониться от борьбы и возни.

– Какие же классные все медведи! – думал он, глядя на улыбчивых своих сородичей. – Ведь есть же медведи бурые и чёрные, даже огромнейшие рыжие! Мир такой большой, сколько всего разного в нем! Эх, поглядеть бы на весь мир! – вздохнул он, представляя, как путешествует по планете земля.

Вырвавшись от детворы, отряхнувшись от свежевыпавшего снега, вынырнув из сугроба, он попрощался с маленькими белыми комочками -медвежатами и побрёл по следам деда Потапа тоже в сторону дома.

– Так жарко стало! – Минька вспотел от возни. Да и в последнее время в стране Северополюсе было жарко, аж целых -25 градусов! Да куда это годится! Вот дедушка рассказывал о временах, когда -40 было в порядке вещей и сильнейшие ветра – вот закачаешься! А бывало и -70! Да, не те времена!

Но откуда знать Миньке, что когда ему жарко в -25, то где-то далеко в столице самой большой страны Москве мальчишкам, таким же как он сверстникам, совсем ещё небольшим, холодно при -25. Эх, Минька! Ведь не знает он пока ничего, а так хочется! Теперь уже он вздохнул с сожалением, что такой маленький и не может сам путешествовать. А так хочется! Ему пока всего полтора года, это как человеческому детёнышу лет пять – шесть.

Минька очень любил мечтать. Именно эта черта делала его особенным. Вот бы подружиться с человеком! Дед дружит же с самым старшим человеком из научно-исследовательского городка. Так сложно называется поселение маленьких людей.

– Нет! – хлопал большой лапой о ледяной стол его строгий отец Михаил Потапович. – Нельзя дружить с людьми! Они виноваты в смерти Маши! – зычно рычал он, споря с дедом Миньки, своим отцом.

А дед такой мудрый, сначала молчал, а потом остужал пыл папы Миньки:

– Прогресс, сынок! Его не остановить ни людям, ни нам.

Говорил он спокойно, сидя во главе за большим ледяным столом, возле которого суетилась баба Нюша, накрывая рыбными блюдами, наливая клюквенный сок своим медведям. В ярко-красном переднике и платке, завязанном на подбородке, она была такая родная, рядом с ней было так уютно.

– А что такое прогресс? Или это кто-то? Почему этот прогресс виноват, что моей мамы больше нет? – Минька сразу вспомнил её, как заботливые её руки прижимают его к груди, а любящие глаза глядят на него, когда он пьёт сладкое молоко и ластился к ней.

– Эх, – опять глубоко вздохнул Минька, вспоминая обо всём этом, бредя в сторону дома по следам дедушки. Он пробовал подпрыгивать и ударяться лапами о снег, но снег не хрустел. А что удивляться, он ещё и ста килограммов то не весит, не то, что папа или дед.

– Когда-нибудь и я стану таким большим. Ведь ходят легенды, что бывали медведи весом целую тонну.

Наконец-то он добрел до дома, построенного из снега и льда в два этажа. Среди других строений он выделялся, все -таки дедушка старейшина, главный в городе. В этих хоромах они жили вчетвером: бабушка, дедушка, он и брат Михась. Только он куда-то пропал после смерти мамы. Кто-то говорил, что он на Большой Земле то ли среди других медведей, то ли у тех плохих людей, к которым попал в сети, ну к браконьерам.

Дедушка почему-то думал, что он сбежал с бурой медведицей, влюбившись в неё. А Минька мог только догадываться, сожалея о том, что брата нет рядом, хоть его все и считали легкомысленным лентяем, у которого только и было желание как ничего не делать, а есть и красиво жить. За спиной все его дразнили: «Михась – любящий жить всласть». Но каким бы он ни был, он же старший брат Миньки! От этой мысли ему становилось опять грустно. Может ко всем маленьким приходит и хорошее настроение и плохое одновременно?

– Нет, нельзя грустить! Завтра такой праздник! – поругал себя Минька за то, что переживал за всех, был готов расплакаться за любое переживание. Особенно, когда вспоминал он маму, глаза становились мокрыми, сдавливало горло, хотелось зареветь. Он так по ней скучал.

– Это она на небе! Видишь вон те звезды? – встретила Миньку ласковая и добрая баба Нюша, стряхнув с него снег, провела за стол. – Люди называют это созвездие Большой Медведицей. Смотри, как она глядит на тебя, она тоже скучает по тебе. И она не хочет, чтобы ты грустил.

Её большие лапы, немного трясясь от старости, гладили голову Миньки, показывая на чистое небо, хорошо видимое из кухни через ледяной потолок.

– Да, бабуль, не буду грустить, – всхлипнул Минька коротким, ещё не до конца сформировавшимся носиком.

– Мама! – появился в арочных снежных дверях громадина папа, – Минька уже взрослый, не морочь ему голову! Люди во всем виноваты, поэтому нет Маши, – оскалился Михаил Потапович. Он волоком затащил за собой большой мешок замороженной рыбы. Руки и шерсть на его подбородке были в крови.

– Привет, сын!

– Привет, пап! – ответил Минька, уплетая рыбу.

– Уж мне этот закон новогоднего перемирия, – зло фыркнул Михаил Потапович, – сколько можно одной рыбой питаться! – хлопнул он лапой о стол, грузно упал на ледяной стул. – На берегу вот такие моржи валяются, в пасть просятся! – засветились в улыбке мощные зубы белого медведя.

Вот таких моментов Минька боялся больше всего, когда папа походил на злого хищника.

– Тить! – стукнул дедушка Потап палкой об пол, спустившись со второго этажа. Семья собиралась на поздний ужин.

– Будешь с матерью говорить как со сверстницей, по горбу дам вот этим бревном!

Угроза подействовала, Михаил Потапович замолчал, виновато опустив голову. А баба Нюша улыбалась, наблюдая за ними.

– Ну, папа, – попытался что-то ответить медведь -гора. У них не принято было перечить старшим, не только родителям, даже незнакомым взрослым медведям, потому что они знают, что говорят.

Поужинав, дедушка Потап ушёл первым, вслед за ним и Минька убежал в свою комнату. Удобно улёгся на свою снежную кровать, укрылся свежими хлопьями, лёг на спину и уставился в ледяной потолок. На небе проплывало созвездие Белой Медведицы, его мама всегда беспокоилась о нем. Вот и сейчас она наблюдала за Минькой.

– Когда-нибудь я полечу к маме! – мечтал он. – Ведь умеют же медведи ездить на велосипедах! – вспомнил он прочтённые рассказы о достижениях своих сородичей, живших вдали, – а я буду первый, кто полетит!

С улыбкой на лице он закрыл глаза, улетая в мир сказочных снов.