Ночной поезд на Марракеш

– Хорошо. Но если мне удастся познакомить тебя с Ивом Сен-Лораном, обещай, что уедешь домой, как только сделаешь то, зачем приехала в Марокко.

В столовую вошел Ахмед и вручил Клеманс небольшой пакет. В ответ на ее вопросительный взгляд Ахмед объяснил, что пакет принес какой-то молодой марокканец. Покосившись на Викки, Клеманс положила пакет на стол – похоже, не желая открывать его в присутствии внучки. Интересно, что скрывала Клеманс? А она определенно что-то скрывала. Викки это нутром чувствовала. Как-никак ее воспитывала мать, хранившая в секрете свое прошлое и наотрез отказывавшаяся довериться дочери, несмотря на все мольбы и уговоры. И вот теперь по иронии судьбы настал черед Викки хранить секреты как от матери, так и от Клеманс. На самом деле ни мать Викки, ни ее отчим понятия не имели о существовании еще одной бабушки, и Викки не собиралась им об этом рассказывать. По крайней мере, до тех пор, пока не узнает все то, что хотела узнать.

Глава 5

Касба дю Паради, на следующее утро

Клеманс

Кристально прозрачный утренний свет проник в окно, и Клеманс снова извлекла из верхнего ящика туалетного столика тот самый пакет. Открыв его накануне вечером, после того как внучка легла спать, пожилая женщина потеряла покой. В пакете лежал конверт со старыми фотографиями и короткой запиской: «Возможно, Вам захочется это иметь». Почерк был незнакомым, карточка с именем отправителя отсутствовала, и Клеманс терялась в догадках, кто бы это мог быть. Ей хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своей тайной, и теперь она упрекала себя за то, что в свое время оттолкнула любовь всей своей жизни, единственного мужчину, которого когда-либо по-настоящему желала. И даже сейчас, спустя столько времени, при мысли о нем у нее сладко обмирало сердце, хотя возврата к прошлому уже не было.

То были черно-белые снимки семьи Клеманс и их дома. Одно фото стояло особняком: кабинет отца на следующий день после пожара. Она прищурилась, пытаясь вспомнить, кто именно сделал ту фотографию. Мог ли их семейный врач, отец Патриса Калье, стоять тогда в разрушенном дверном проеме с камерой в руках? Клеманс вгляделась в фото, заставив себя сохранять спокойствие. До пожара, уничтожившего отцовский кабинет, там всегда пахло жированной кожей и гаванскими сигарами. Она на всю жизнь запомнила этот запах, а еще тошнотворный запах виски, резкого одеколона и перезревших абрикосов в синей керамической миске. Однако человека, стоявшего в дверях, скрывала мгла. Клеманс дрожащими руками спрятала фотографии в ящик.

Неужели фотографии прислал Патрис Калье? Скорее всего. Больше некому. Но зачем? Вероятно, это своего рода послание. Или она слишком подозрительна? Ощущение, что за ней наблюдают, заставило Клеманс оглядеться по сторонам. Впрочем, разве она сама не была тем самым наблюдателем? Всю свою жизнь она недремлющим оком наблюдала за происходящим, ибо страх разоблачения так долго преследовал ее, что стал навязчивой идеей. Хотя, даже если фотографии действительно прислал Патрис, это вовсе не означает, будто ему что-то известно. Клеманс сделала глубокий вдох и, решительно отмахнувшись от неприятных мыслей, отправилась завтракать.

К немалому удивлению Клеманс, Викки, оказавшаяся ранней пташкой, уже ждала бабушку в столовой. Девушка смотрела в окно на водопад, искрящийся в медовом утреннем свете, собаки послушно лежали возле ее ног.

– Доброе утро. – Викки с улыбкой встала, и Клеманс в очередной раз отметила для себя ее удивительную привлекательность. – Надеюсь, вы не обидитесь, что я начала без вас.

– Ничуть. Садись, пожалуйста. Я рада, что ты подружилась с Коко и Вольтером. Я подумала, что мы могли бы пойти прогуляться после завтрака. Возможно, нарвать дикой мяты.

– Это было бы чудесно!

Клеманс внимательно посмотрела на внучку, не в силах заглушить звеневшие в голове вопросы. Похожа ли Викки на Виктора? И чьи у нее глаза? Унаследовали ли они хоть что-то от нее, Клеманс? Она специально запретила Жаку присылать ей фотографии сына, и сейчас непрошеные мысли упорно рвались наружу.

Надия, сестра Ахмеда, принесла свежезаваренный кофе и фрукты. Надия была изящной девушкой с высокими скулами, сияющей кожей и добрыми темно-карими глазами. И она замечательно справлялась с Мадлен. А пока что все обитатели дома усиленно старались держать Мадлен подальше от правнучки. Одному богу известно, что может эта безумная старуха ненароком сказать о Жаке или Викторе.

– Сегодня замечательный день для прогулки, – заметила Викки. – Вам очень повезло жить в таком красивом месте.

– А тебе не кажется, что здесь слишком тихо?

– Я с удовольствием посижу на террасе и порисую.

– Ты хорошо рисуешь. Легко и точно. Я посмотрела твой альбом. Он лежал открытый на столе.

Викки состроила гримасу:

– Я, конечно, не художница, но мне нужно уметь делать наброски моих моделей. И я отнюдь не боюсь тишины. Меня только волнует, как я буду добираться до Марракеша и возвращаться оттуда.

– Мы живем достаточно далеко от города, так что это действительно проблема.

Клеманс, несмотря на опасения по поводу безопасности Викки, явно не горела желанием предлагать ей услуги Ахмеда, прекрасно понимая, что внучка не может надолго задержаться. По крайней мере, не сейчас. Ну почему она, Клеманс, в свое время не проигнорировала письмо от нежданно-негаданно объявившейся внучки? Но тогда Клеманс разобрало любопытство, и она не смогла до конца оценить последствия своего шага. Хотя, положа руку на сердце, это было больше, чем банальное любопытство. Намного больше. Однако прямо сейчас нужно было в первую очередь думать о матери, которую Клеманс приходилось опекать, тем более что присланные фотографии все кардинально меняли. Если кто-то действительно собирается прийти по ее душу, то чем раньше она переселит Викки в Марракеш, тем лучше. Ситуация крайне неприятная, но девушке так или иначе придется уехать.

– Кстати, ночью я слышала странные звуки, – заметила Викки. – Словно кто-то стонал или завывал.

– Какое-то дикое животное? Возможно, шакал. Я тоже слышала. Здесь, в горах, много животных, – с наигранной беззаботностью объяснила Клеманс, у которой на сердце скребли кошки.

Викки собралась с духом:

– Я вот тут подумала: может, вы захотите увидеть фотографию моего отца?

Вытащив из кармана фото, она протянула его бабушке.

Застигнутая врасплох, Клеманс бросила мимолетный взгляд на темноволосого молодого человека на снимке и поспешно отвернулась. Ее захлестнул поток смешанных чувств. Эмоциональное воздействие фото было настолько мощным, что она опасалась упасть в обморок. Она вдруг почувствовала острую боль в груди. Старые раны. Старые травмы. Осколок льда, засевший в душе.

Клеманс отпрянула. Нужно срочно положить этому конец.

– В другой раз, – сказала она, стараясь скрыть предательскую дрожь, отчего голос стал излишне резким.

Она обладала способностью, а точнее, выработала такую способность, несмотря ни на что сохранять самообладание. И сейчас было не время позволить себе сломаться.

Викки растерянно заморгала, словно пытаясь сдержать слезы, и Клеманс почувствовала жалость. И все же ей придется сделать то, что должно.

– В Марракеше тебе будет гораздо веселее, чем здесь. Нужно только соблюдать осторожность. Познакомишься с ровесниками. Тебе ведь не хочется торчать здесь со мной, когда в Марракеше жизнь бьет ключом. Скажи, а в Лондоне у тебя остался бойфренд?

Викки скривилась:

– Рассел. Но он, похоже, меня бросил.

– А-а-а… Ну что ж, на земле нет второго такого места, как Марракеш, способного придать новый импульс.

– Но…

– Я сейчас обсужу это с Ахмедом. – Резко оборвав внучку, Клеманс встала. – Тебе будет гораздо лучше там, где есть развлечения. А здесь ты наверняка заскучаешь. У меня в Марракеше подруга, у которой можно остановиться. Она за тобой присмотрит. Да и вообще, Ив Сен-Лоран живет в Марракеше, а если прямо сейчас его там нет, то рано или поздно он приедет.

С этими словами Клеманс, не обращая внимания на озадаченный взгляд Викки, отправилась искать Ахмеда.

Глава 6

Марракеш

Викки

На следующий день Ахмед с утра пораньше, до наступления жары, повез Викки с Клеманс по ухабистой дороге с вершины к подножию горы и пару часов спустя наконец достиг красных крепостных стен Марракеша. Попетляв по извилистым, узким городским улочкам, он припарковался в максимальной близости от Медины, старой части города.

– Вот это да!

Выйдя из автомобиля, Викки задохнулась от жары, ставшей для нее шоком после прохлады касбы, и Клеманс с улыбкой протянула внучке большую белую шляпу.

Увидев, что Ахмед достает из багажника ее чемодан, Викки сказала:

– Все в порядке. Я могу сама его донести.

Покачав головой, Ахмед сделал шаг назад:

– В такую жару тебе будет тяжело. А я привычный.

Викки кивнула в знак благодарности и, услышав заунывный гипнотический звук, бросила взгляд в сторону высокой красной башни.