Хайаса. Свет Ликующий

– Адон, или как тебя, где Гулльвейг? – крикнул Никита.

– А кто это? – нагло спросил Один.

– Эта та, которая вам три раза золото привозила, – сжав кулаки и еле сдерживая себя, сказал Никита.

– А-а, эта, ну… я подумал, что вместе с золотом я и ее тоже себе оставлю, – почесав живот, сказал Один.

– Один, не зарывайся, это моя жена. Отпусти ее или я за себя не отвечаю, – Никита сдерживался из последних сил.

Пошептавшись с незнакомцем в капюшоне, тот дал приказ, и через пару минут ему что-то принесли, а что – снизу не разглядеть было.

– Э?та Гулльвейг? Колдунья, которая пыталась нас заразить алчностью, привозя в город золото? Но я раскусил ее хитрость и, конечно же, пресек это, – с этими словами Один за волосы вытянул отрубленную голову Гулльвейг.

Никита с минуту стоял недвижно, как статуя, потом молча повернулся и пошел к ждавшим его в нетерпении друзьям. Он прошел, раскидав их, как мяч кегли. Молча взял щит, меч, копье.

– Никит, не тупи, успокойся, и себя погубишь, и за Гулльвейг не отомстишь. Мы отомстим, но давай вместе…

Но остановить в тот момент Никиту смогли лишь человек двадцать, которые повисли на нем и еле повалили на землю.

Неделю Никита не просыхал. Через неделю ночью он подсел к друзьям. Сидели они у костра – в лагере, который разбили у начала моста, перекрывая асгардцам единственную артерию, связывающую их город с внешним миром. Сидел долго, молча. Вместе с Никитой молчали и все остальные. Через некоторое время Кузин прервал это разрывающее душу молчание.

– Ну… как ты?

– А ты как думаешь? – вернул вопрос Никита.

– Да, глупый вопрос, – почесал затылок Кузин.

– Вот я и не буду глупо отвечать.

– Тогда не надо, – согласился Кузин.

– Никит, конечно, это Гульку не вернет, понимаю, но мы отомстим за нее, – Смит уже не знал, как поддержать друга.

– Это я знаю, но не знаю – зачем? Что это изменит?

– Ничего не изменит, это правда, но это будет месть не ради мести, а ради наказания, – ответил Кузин.

– Я не хочу ничего, пусть лишь отдадут ее тело, чтоб я смог попрощаться с ней и похоронить.

– Они отказались отдать ее, но я клянусь: мы обязательно отобьем у них тело, – воскликнул Поляков.

– И как мы это сделаем? – грустно спросил Никита.

– Никит, ты же сам спроектировал эту крепость, неужели все забыл? Ведь мы в мгновение ока можем обвалить стены. Я не думаю, что механизмы уже вышли из строя, – ответил Кузин.

– Пятьсот лет почти прошло, не думаю, что в этой сырости что-то еще может работать, – обреченно сказал Никита

– Пока ты бухал, братуха, Смит уже проверил. Ты прав, почти на всех участках все пришло в негодность, но у ворот был самый сухой и защищенный участок, там-то как раз все нормально. Мы обвалим ворота и ворвемся в город, – сказал Кузин.

– Ты правильно заметил, это был самый защищенный участок, но и самый просматриваемый. Как мы сможем незаметно пробраться к этим механизмам? – устало спросил Никита.

– Ты, наверно, от бухла еще не отошел и прослушал. Я уже там был и проверил все. Если побывал один раз, то прокрадусь еще, – ответил Смит.

– Один?

– А хотя бы один, там на одного делов – пару рычагов передернуть…

– Передергиватель, тоже мне, – ухмыльнулся Никита.

– Ну, возьму еще парочку из разведчиков, они не спалятся, помогут.

– А сколько их там в городе? – Никита кивнул в сторону Асгарда.

– А какая нам разница… мы с нашей выучкой их быстро сомнем, – бесшабашно обещал Смит.

– Асы – это тебе не толпы дикарей. Они тоже уже поднатаскались в боевой выучке, – охладил его пыл Никита.

– Но до нас им все равно далеко, и потом нас немало – две тысячи. Даже если их будет больше, в городе это уже не преимущество, а скорей наоборот, они друг другу мешать будут. Даже нам не стоит всем в город заходить. Половину в резерве оставим, – сказал Кукконен.