Длинные тени

– Нет, эй, я просто в смысле, ну, он типа маленький ребенок, который так и не повзрослел… Тут нет ничего плохого. Он просто любит жизнь, понимаете?

– Это я уяснил, но развелись они из-за этого?

– Ага. И еще какой-то дурацкой налоговой накладки, из-за которой мама очень расстроилась. Это было лет пять назад, когда она стала судьей. И подала на развод совсем скоро после того. Я толком не врубаюсь. В смысле, чтобы ставить крест на браке из-за налогов? У них обоих уйма денег. И вообще, маме не нравился папин образ жизни после развода, и она не хотела, чтобы его девицы были в доме, когда я с ним. Она считала, что это неправильно.

– А ты что об этом думаешь?

– Ну, должен признать, было приятно видеть девушек, бегающих по кондо в футболках и практически больше ни в чем, или загорающих на балконе или у бассейна, но через некоторое время это приелось. В смысле, это же мой папа! И вообще, их интересовали только его деньги. И хотя он поддерживает приличную форму, ему почти пятьдесят. Девушки двадцати с чем-то лет не клюют на таких без финансового подкрепления.

– Значит, ты был вчера ночью с отцом? Тут?

– Ага. Добрался домой часов в семь. Мы поужинали, посмотрели телик, и я закончил домашку. Потом лег.

– Во сколько?

– Где-то в пол-одиннадцатого. Вымотался.

– А папа?

– Я слышал, как он разговаривает в своем кабинете. Моя спальня с ним рядом. У него клиенты по всему миру, так что он действует в разных часовых поясах. То и дело меня будит, когда зумится. Он типа думает, что надо орать, раз они в Азии, и всякая такая хрень.

– Случаем, не смотрел на часы, когда проснулся?

– Да это было не раз и не два. И засыпал я не сразу. Один раз в районе часа примерно. Помню, что как раз подумал, что в шесть вставать на пробежку, и разозлился.

– Так…

– И еще раз после двух. Помню, посмотрел на часы. А потом снова ближе к трем.

– Так.

– А пока пытался уснуть, до того, слышал, как он расхаживает по кабинету и отрабатывает свою речь – ну, знаете, что скажет клиентам. Он все время так делает.

– Ладно… Позволь мне все прояснить: ты слышал, как отец либо говорит по «Зуму», либо расхаживает из угла в угол и отрабатывает свою речь – когда именно?

– Ну, смахивает на то, что от полуночи и почти до трех.

– Ты хочешь сказать, что так и не уснул?

– Лады, ага, уснул. Около трех, когда услышал, как он встал и смотался из кабинета. Так что он мог покинуть кондо после этого, хотя не думаю. Я слышал, как он прошел мимо моей комнаты, потом дверь его спальни открылась и закрылась. Она дико скрипит. Потом я услышал, как у него полился душ.

– Он принимает душ в три часа ночи?

– Я же сказал, он из-за бизнеса живет в каком-то своем времени. И потеет не меньше моего, особенно когда ведет дела с клиентами. Говорит, они очень требовательные. А душ помогает ему успокоиться, расслабиться перед сном. И обычно он перед сном пропускает за воротник.

Декер поразмыслил обо всем этом.

– Ладно, спасибо за это.

– Он любил маму. Очень. Это его подкосило. Он проплакал все утро и пил как сраная лошадь. – Помолчав, Тайлер посмотрел на воду. – По-моему, он еще и напуган – отчасти потому что теперь стал отцом-одиночкой. Больше ему не перевалить ответственность на маму. На самом деле это она все со мной делала. Подготовку к академическому оценочному тесту, уроки, визиты к врачу, позаботилась обеспечить меня всем нужным для выпускного, помогала выбрать колледжи, беседовала с вербовщиками, пилила меня за отметки… Не пропустила ни одного моего матча. А когда я был моложе, то занимался всеми видами спорта подряд, и она была тут как тут. Даже была тренером одной из моих команд малой лиги.

– Прямо суперженщина, учитывая, что она была адвокатом, а после судьей…

– Ага, мы все очень ею гордились, когда она стала федеральным судьей. Блин, да ее назначил сам хренов президент Соединенных Штатов! В смысле, разве не круто, а?

– Довольно круто.

– И что теперь будет? – Тайлер покачал головой.

– Ты окончишь школу и пойдешь в шикарный колледж, чтобы мама тобой гордилась.

– Но без нее я не уверен, что смогу не распускать нюни.

– Всякий раз, когда такое придет в голову, думай обо всем, что делала твоя мать, чтобы подготовить тебя к жизни. Для нее дело того стоило – значит, должно стоить и для тебя. Это выказывает уважение.

Тайлер странно на него посмотрел.

– Смахивает на то, что вы тоже кого-то потеряли.

Поглядев на парня, Декер отчасти увидел в нем юного себя. Абсолютно уверен в своих атлетических способностях, но больше ни в чем.

– Все мы теряли кого-то близкого, Тайлер. Важно то, как мы с этим справляемся. Потому что, если напортачишь в этом, все остальное особого значения не имеет.

Глава 12

– У меня была «Зум»-конференция с клиентом из Гонконга с двух ночи где-то до трех. До того я говорил с другим клиентом из Пекина с полуночи до часу. К пекинскому совещанию я готовился примерно с четверти двенадцатого, а к гонконгскому – после пекинского. И те, и другие опережают нас на двенадцать часов. Потом я принял душ, за ним скотч и отправился в постель.

Барри Дэвидсон принял душ и переоделся. После пары чашек кофе и двух бутылок воды он выглядел куда более собранным и сосредоточенным. Они снова сидели у него в кабинете. Тайлер вышел проветриться.

– Нам потребуется проверить сделанные вами видеозаписи и поговорить с этими людьми, – заявил Эндрюс.

– Вы в самом деле считаете меня подозреваемым в смерти Джулии? – вскинулся Дэвидсон.

– Супруги и бывшие супруги всегда становятся подозреваемыми, пока их алиби не будет установлено, – пояснил Декер.

– Вчера ночью я даже близко к дому Джулии не подходил.

Уайт бросила взгляд на Амоса.

– Ладно, давайте пройдем дальше, мистер Дэвидсон. Когда вы говорили со своей женой, не высказывала ли она каких-либо опасений, не было ли у нее проблем с кем-либо? Может, в деле, которое она вела?

– Мы с Джулией не… почти не говорили о ее работе. Я не юрист, и этот мир для меня совсем чужой. А она никогда до конца не принимала то, чем я зарабатываю на жизнь, хотя это обеспечивало нас очень хорошо.

– Как я понимаю, ваша бывшая жена изначально была при деньгах, а у адвокатов и федеральных судей доходы очень неплохие, – вставила Уайт.

– Я же не говорю, что был главным кормильцем или вроде того, хотя зарабатывал куда больше ее жалованья. По моему мнению, ей, как судье, сильно недоплачивали.

– Вам надо поднять этот вопрос в Конгрессе, – заметил Декер. – Когда вы в последний раз виделись или говорили с ней?