Отвергнутая

И опустил лезвие вниз.

* * *

Честно – я зажмурилась. До последнего мозг отказывался признавать происходящее. Так не бывает. Это всё не взаправду. Открыв глаза, я вижу нож по рукоять вошедший в грудь Нины. Одноклассница так и не проснулась, как и Сергей. Алиса жалобно замычала, прекратив пытаться вырваться. На нас обеих свалилось оцепенение.

– Не переживайте, избранницы. Ваша подруга отправилась на Звериную изнанку. Она обретёт там покой, – утешающе заговорил Марк. – К тому же, одна из вас скоро к ней присоединится.

Меня прошиб холодный пот, и я посмотрела на Алису. Нет. Только не она. Так не будет. Мне нужно что-то сделать. Почувствовав моё волнение, Слава грубее сжал меня, прижимая к себе со словами:

– Только дёрнись. Серый тоже умрёт, если вы не будете послушными!

У него странно пахнет изо рта. Сосновая смола и сера. Чудовищное сочетание, от которого начинается тошнота. А может это из-за того, что происходит у алтаря? Лина стягивает с зеркала покрывало, а Марк, вытащив нож, опускает ладонь в рану, и наносит на чёрную поверхность странные символы, то и дело возвращаясь к телу Нины, чтобы зачерпнуть ещё немного крови.

– Как вы могли? – прошептала я Славе.

Он огибает меня, убеждаясь, что я не сбегу, и встаёт передо мной. Белая маска лисицы мешает разглядеть его лицо, но глаза так и сияют жутким кровавым отблеском.

– Это было наше задание, – лукаво говорит он. – Привести тебя и Алису сюда. И захватить парочку невидящих, чтобы открыть дверь на Звериную изнанку. Ничего личного, понимаешь?

Нет, я не понимала. Мозг отчаянно пытался найти выход. Ударить Славу и бежать? Попытаться схватить нож, небрежно брошенный на алтаре? Здесь собралось человек сорок. Не уйти.

– Да, Яра. Вам не сбежать, – читая мои мысли по лицу, заявляет Слава. – Но и зачем пытаться? Когда ты впустишь наших владык в своё сердце, то поймёшь – твоё место среди нас.

– А как же Алиса?

– Она умрёт. С самого начала ей было предназначено умереть.

Чем бы ни занимался Марк, покрывая зеркало символами, напоминавшими и кельтские руны, и египетские иероглифы, и клинопись, словом, всё, что я когда-либо видела по древним языкам, он с этим закончил.

– Пора, – сказал парень, обращаясь к пастве.

Все присутствующие пали ниц, склоняя головы, а Слава и Алекс подтащили меня и Алису ближе к зеркалу. Марк обогнул алтарь и подошёл ко мне. Он нежно провёл рукой по моей щеке, и даже не дёрнулся, когда я плюнула ему в лицо, прошипев пару матерных слов.

– Это неизбежно, Ярослава, – участливо говорит он, стирая плевок со щеки. – Твоя подруга сама пришла. Она этого хотела. А твой друг возможно переживёт эту ночь. И даже присоединится к нам, если вы будете покорны воле наших владык.

– Что ты несёшь? – закричала я. – Убийца! Да ты просто чокнутый. Все вы чокнутые! – громко добавила я, обращаясь к остальным. – Неужели вы не видите, что натворили? Убийцы!

– Мы зрячие, Яра. Ничего. Скоро и ты прозреешь. А теперь будь паинькой и посмотри в зеркало. И помни, что я тебе сказал.

У меня похолодели руки и онемело лицо. Так трудно вдохнуть воздух, так трудно сделать шаг. Я зажмурилась, не желая ничего видеть. Но даже сквозь плотно сомкнутые глаза увидела очертания чёрного зеркала. Там что-то менялось. Проступили плавные завихрения тьмы, напитавшиеся кровью Нины. Там что-то пробуждалось.

Если бы я могла, то застонала бы от отчаяния, и, наплевав на гордость, взмолила бы о пощаде, но кто захочет мне помочь? Добрых людей здесь нет.

– Яра…

Шёпот иглой вошёл в мой мозг, и что-то лопнуло внутри. Я распахнула глаза и оказалась в считаных сантиметрах от зеркала. От матовой поверхности ко мне потянулись жгутики тьмы, почему-то пахнущие, как медовый пряник. Они коснулись моих глаз, и я провалилась в темноту. Что-то древнее, жуткое и первозданное взглянуло на меня с той стороны.

«Пожалуйста, не делай мне больно», – взмолила я, но меня не услышали. И пришла боль, шипами розы уколов сердце, а следом за ней ослепительный белый свет. Он вспыхнул со всех сторон, и люди в зале завопили на одной ноте, падая и пряча глаза от яркого сияния. Задрожал под ногами пол, здание застонало, а зеркало пошло трещинами, теряя матовый окрас.

Тотчас спало давление, и я рухнула на колени, прижимая руку к онемевшему сердцу. Отдёрнув ладонь, увидела кровь, а потом меня подхватили подмышки и потащили прочь. Слепо щурясь и от слёз, и от разбежавшихся перед глазами солнечных зайчиков, я закричала: «Алиса!», и увидела подругу, подхваченную незнакомцами в чёрной облегающей форме с красным символом бесконечности на груди.

Они тащили нас к выходу из зала, сражаясь с последователями владык. Это было форменное безумие – наши спасители, используя мечи и белую магию, бились со зверями, в которых превратились присутствующие. Зал переполнился звериным воем и рычанием. Отовсюду летели вспышки света, от которых слепило глаза, а в воздухе разлился запах палёной шерсти. Дом трещал, осыпая нас обломками штукатурки. Рухнула люстра, заискрились настенные светильники.

Мы оказались у выхода, и последнее, что я увидела, это взрыв проклятого зеркала. Его осколки располосовали тела спасителей и зверей, убивая как своих, так и чужих. До меня донёсся отчаянный крик Марка: «Не дайте их забрать!» Но мы уже покинули зал. Нас вытащили из пролома в здании на улицу и втолкнули в микроавтобус. С визгом протестующих шин мы уехали прочь.

Внутри машины меня положили на задние кресла, и надо мной склонилась чернявая короткостриженая женщина. Ножом она разрезала моё платье на груди, аккуратно оттягивая его от раны. Я зашипела от боли, и девушка улыбнулась:

– Яд нужно вытащить, чтобы сердце осталось чистым. Взмолись Благой владычице, дитя, чтобы он не успел пустить корни внутри тебя.

С этими словами она приложила руки прямо к груди, взрывая меня светом.

* * *

Очнулась я от боли в груди. От сухости во рту. От какой-то острой рези в глазах. И от тошноты, сводящей желудок. Так плохо мне не было никогда. Приподнявшись на локтях и оглядываясь, понимаю, что оказалась в небольшой комнатке. Серенькой, но чистой. Окрашенные стены, кровать с белым постельным бельём, окно, за которым открывается вид на небольшой сквер. Атмосфера – как в больничной палате. И даже символ бесконечности, нарисованный красной краской на стене, только усиливает первое впечатление.

Рядом с кроватью стоит тумбочка, а на ней кувшин с водой и стакан, возле которого лежит подвеска с чёрной бабочкой. Мне нестерпимо захотелось пить, и я в два глотка его осушила. Потом встала, надев невзрачные балетки, и ещё раз осмотрелась. Кто-то переодел меня в простое серое платье до колен. Оттянув ворот, увидела, что на грудь прилеплен пластырь. Здорово меня зацепило. Но чем?..

Что за калейдоскоп ужасов я посетила? Звериные владыки, сектанты… Странное зеркало и взгляд, царапающий черепную коробку. Что-то влезло в меня из матовой тьмы. Что-то древнее, жуткое, но… было ли оно злым? Я не успела этого понять. Одно ясно – оно ранило меня, да так сильно, что сердце до сих пор ноет, будто внутри остались шипы чёрной розы.

Значит всё взаправду? Это точно не действие наркотика? Мы правда оказались на мессе, где убили нашу одноклассницу Нину? Что стало с Сергеем? И где Алиса?

Ворох мыслей захватил мою голову, и я налила себе ещё воды, не сводя глаз с подвески. Бабочка совсем крошечная, безобидная, даже красивая. Мне бы выбросить её, но руки сами потянулись к цепочке, защёлкивая украшение вокруг шеи. С опаской подойдя к настенному зеркалу, я уставилась на своё отражение.

Серые глаза в лучах солнца кажутся ярче. А лицо – белее. У меня обветрились губы, на щеке царапина, и взгляд какой-то затравленный. Я никогда не выглядела так беззащитно. Потерянно. Напугано. Прикоснувшись к бабочке, мне полегчало. В ней было что-то успокаивающее.

Моя кривая детская мечта исполнилась. Моё дурацкое желание оказаться в сказке воплотилось в жизнь. Есть высшие силы, волшебство и чудеса. Но какими же жуткими они оказались! Я помню всё, что видела в том доме. Людей-зверей и алтарь с зеркалом – проводником в мир владык. Магию, текущую по венам последователей. Красоту, запертую в бетонной коробке. Дивный лес, полный первозданной мощи. Всё это было там. Кроваво и беспощадно.

В тот же миг я себя останавливаю и начинаю задыхаться, когда перед глазами встаёт зал, полный монстров. Звериный рык. Нож, входящий в тело Нины. Бойня между светом и тьмой…

Этого я хочу? Снова оказаться там? Снова чувствовать вкус меди на губах?.. Нет. Я не хочу быть безвольной куклой. Я хочу стать той, что разит монстров.

Вновь закололо сердце. Так резко и остро, что я застыла, чуть наклонившись, пытаясь найти положение, в котором будет не так больно. То, что призвал Марк, осталось внутри меня, иглой засев в моём сердце. Маленькая заноза тьмы.

Открылась входная дверь, и на пороге появилась та самая женщина, что вытащила меня из здания. Она всё ещё в боевом наряде, но выглядит не в пример лучше меня. Уверенней. Лет тридцати пяти, с острыми чертами лица и с карими глазами, с худым телосложением и надменным взглядом, потеплевшим, когда она увидела меня. На её груди странным образом сияет красным символ бесконечности. До меня доходит, что он проступает сквозь ткань майки, а на самом деле нанесён прямо на голую кожу.

– Проснулась? – с неожиданной теплотой спрашивает она. – Хочешь есть?

– Где Алиса? – я требовательно отвечаю вопросом на вопрос.

Девушка улыбается, отодвигаясь, и я вижу свою подругу в таком же, как и у меня, платье. Она бросается вперёд и виснет на мне, обнимая так крепко, что хрустят кости, и тепло разливается внутри. Когда мы вместе – мы едины. И страхи отступают.

– Я так испугалась, когда ты вырубилась! О боги, что с нами случилось? Я до сих пор не могу прийти в себя от ужаса. Бедная Нина… что будет с Серёжей? – взахлёб заговорила она, чуть отстраняясь. – Ты как? С тобой всё в порядке?

Я киваю, из-за её плеча глядя на незнакомку.

– Вам обеим следует поесть, – с материнской заботой в голосе говорит она. – А после мы вам всё расскажем.

– Такие новости не следует сообщать на голодный желудок, да? – саркастически спрашиваю я. – Прежде скажите хотя бы, кто вы.